Миклош Залка - Осада

Испуганно перебежав на другую сторону улицы, он пошел медленнее, но ни разу не обернулся, так как ему казалось, что его преследует взгляд небесно-голубых глаз солдата.

Возле булочной не было ни одного человека. Дверь и окна закрыты опущенными жалюзи. «Может, хлеб со двора дают…» — подумал Вильмош и направился во двор. Оказалось, что пекарня полусгорела, хотя с улицы ничего не было видно. Немного поразмыслив, Вильмош решил идти к ближайшей булочной, которая находилась неподалеку от Западного вокзала.

Чем ближе он подходил к вокзалу, тем громче доносились звуки стрельбы.

В районе вокзала, по-видимому, шел бой, но это не испугало Вильмоша. На проспекте Андрашши напротив здания управления железных дорог стояла пушка, за щитом которой, припав к прицелу, стоял русский солдат. Голова его была забинтована, отчего казалось, что на голове у него белый восточный тюрбан.

«И он еще ведет огонь?!» — удивился Вильмош.

В этот момент пушка выстрелила. Солдат с забинтованной головой оглянулся назад и, увидев парня, жестами стал подзывать его к себе. Сам же он тем временем открыл затвор орудия, из которого выскочила гильза и запахло порохом. Солдат жестами показал парню, чтобы тот принес из подворотни, где стояли ящики, снаряд.

Вильмош выбрал один снаряд, который показался ему очень тяжелым. Шумно дыша, он не без труда донес его до орудия. Солдат взял снаряд в руки и, что-то покрутив на его головке, сунул в ствол, а Вильмошу снова показал на подворотню.

Парень принес еще один снаряд, затем еще и еще. Уши у Вильмоша заложило от грохота пушки. Передав очередной снаряд солдату, парень припал к смотровой щели, увидев через нее на пересечении проспекта с Бульварным кольцом довольно высокую баррикаду, а перед ней несколько танков, которые медленно ползли по направлению к пушке.

Орудие снова выстрелило. Вильмош побежал за новым снарядом. И в тот же момент раздался страшный грохот. С потолка подворотни посыпался битый кирпич и штукатурка. Вильмош инстинктивно обхватил голову руками. Солдат что-то крикнул ему и, громко охнув, опустился возле пушки на колени.

Вильмош схватил снаряд и побежал с ним к солдату, но тот уже не смог взять его. Одной рукой он держался за край щита, а другой опирался на землю. Затвор орудия был открыт, и Вильмош не только сунул снаряд в ствол, но даже закрыл его, делая это так, как только что делал русский.

От лязга металла солдат поднял голову и, что-то пробормотав, наклонился над прицелом, а затем дернул за шнур.

Когда Вильмош нес новый снаряд, к пушке один за другим откуда-то подбежали трое русских солдат.

Забрав у парня из рук снаряд, один из прибежавших ловко сунул его в орудийный ствол, показав ему, чтобы он укрылся в подворотне, но парень энергично закрутил головой. Снаряды уже подносил третий солдат, который, схватив Вильмоша за руку, силой отвел его в подворотню и усадил на пустой ящик. Парню было обидно до слез, что его отстранили от дела, которое ему так понравилось.

Вскоре пушка почему-то перестала вести огонь, и двое солдат вместе с раненным в голову артиллеристом укрылись в подворотне, оставив у орудия одного своего товарища.

Солдат с перевязанной головой подошел к Вильмошу и обнял его. Затем он вытащил из кармана большой кусок сахара и протянул его парню.

Вильмош улыбнулся и, спрятав сахар в карман, спросил:

— Ну, я пойду, ладно?

Солдаты не поняли Вильмоша, тогда он жестами показал, что хочет уйти. Они о чем-то поговорили между собой, а затем тот, что подносил снаряды, порылся у себя в карманах и, вынув яблоко, протянул его парню, засмеявшись и что-то сказав.

Солдат с перевязанной головой проводил Вильмоша до угла улицы, а там, крепко обняв, трижды поцеловал. Вильмош сначала удивился, что его целует мужчина, а потом решил: «Видимо, русские так любят прощаться…»

Когда Вильмош подошел к ближайшей пекарне, начало смеркаться. Возле пекарни на тротуаре стоял вооруженный русский солдат.

— Документ! — потребовал солдат, протягивая руку.

Вильмош полез за своим удостоверением. «Он же все равно не сможет ничего прочесть…» — подумал он, подавая его русскому.

Однако солдат, даже не взяв в руки удостоверения, сказал:

— Этот документ не хорош… Нужна наша печать. — И он рукой показал на здание напротив. — Давай!.. Жми туда!

Но у Вильмоша не было ни малейшего желания заходить в дом напротив, и он ткнул пальцем в то место удостоверения, где был проставлен год рождения.

Однако солдата это не удовлетворило, и он опять показал на здание напротив.

Пришлось войти в помещение, в котором было полно венгров: военных и гражданских. Они тихо переговаривались между собой. Вильмош прислонился к стене. Разговаривать ему ни с кем не хотелось. Он решил ждать, пока не придет переводчик, с которым можно было бы объясниться.

Время шло, а переводчик все не приходил. Скоро у Вильмоша устали ноги, и он сел прямо на пол. Прислонившись спиной к стене, он скоро задремал. Проснулся он уже на рассвете: кто-то дергал его за плечо. Всех задержанных вывели на улицу и, построив в колонну, куда-то повели. В голове, в середине и хвосте колонны шло по одному русскому автоматчику.

Вскоре Вильмош понял, что их поведут по проспекту Андрашши в сторону городского парка. Обеспокоенный столь неожиданным задержанием, причины которого он даже не знал, парень начисто забыл и о русском артиллеристе с забинтованной головой, и о пушке, к которой он добровольно подносил снаряды, он вообще не вспомнил бы о них, если бы колонну не провели мимо пушки, которая стояла все на том же самом месте, только дежурил возле нее незнакомый Вильмошу солдат.

«Если бы сейчас здесь был раненый артиллерист, он бы не позволил вести меня…» Вильмош впился глазами в подворотню, где виднелись фигуры нескольких солдат, но солдата с забинтованной головой среди них не было.

Не раздумывая долго, Вильмош выскочил из строя и побежал к подворотне.

— Стой! Стой! Стрелять буду… — услышал он за своей спиной окрик автоматчика.

Солдаты, находившиеся в подворотне, на крики «Стой!» мигом вскочили на ноги и схватились за оружие. Через мгновение Вильмош почувствовал, как его окружили солдаты.

Кто-то зажег спичку и осветил Вильмошу лицо, поскольку под аркой было довольно темно.

— A-а… старый знакомый… — нараспев проговорил один из солдат, по-дружески хлопая Вильмоша по плечу.

Тем временем к артиллеристам подошел один из автоматчиков, которые сопровождали колонну, и потребовал, чтобы Вильмош немедленно вернулся в строй.

— Подожди, подожди… ты не торопись очень… — проговорил знакомый артиллерист, не выпуская руку Вильмоша из своей.

Однако автоматчик настаивал, и вскоре оба солдата начали переругиваться, доказывая, видимо, каждый свое.