Миклош Залка - Осада

Вильмош стоял к нему ближе всех, и поэтому тот схватил его за руку и сильно дернул.

На секунду в вагоне наступила тишина. Поезд монотонно постукивал колесами.

Коренастый громко крикнул:

— Часовой!..

В этот момент что-то черное со свистом пролетело над головами людей, раздался треск. Коренастый покачнулся.

— …гите… — не сказал, а, скорее, выдохнул он и, громко застонав, рухнул на пол. Державший Вильмоша мужчина, даже падая, не выпустил его. — Караул… — выдохнул коренастый, пальцы его разжались, и рука глухо стукнула о пол. На него бросили доску. Вильмош Грос вздрогнул.

— Кто не хочет бежать, может остаться, — тихо произнес кто-то.

Грос не знал, кто это сказал. Не знал он и того, в чем, собственно, дело. Только догадывался: остаться в вагоне или не остаться. Он перешагнул через тело коренастого, присоединился к группе столпившихся вокруг чего-то людей, поднялся на цыпочки, вытянул насколько мог шею и хотел было посмотреть, вокруг чего стоят люди, но ничего не увидел. По-прежнему мерно стучали колеса поезда. И опять тот же голос продолжал:

— Если начнут стрелять, быстро положите доску обратно… Сначала выбросьте этого маразматика, не то он нас всех продаст… Опускайтесь друг за другом хотя бы с минутным интервалом… Ясно? Голову не поднимать, лежать спокойно… И молчать! Даже если вы свернете себе шею… Заранее заткните свои глотки…

Вильмош от удивления вытаращил глаза. Один из стоявших опустился на пол и тут же исчез. Остальные, затаив дыхание, ждали своей очереди. Колеса продолжали мерно стучать.

«Выпрыгнул», — подумал Вильмош, и сердце его отчаянно забилось.

— Пошел… — донеслось до его слуха.

Кто-то снова исчез.

Когда провалился вниз и четвертый, Вильмош только тогда увидел на полу небольшую дыру. Под вагоном быстро проносились шпалы, настолько быстро, что глаз не различал их в отдельности: они сливались в одну сплошную полосу. От страха Вильмош невольно раскрыл рот. Он видел, как опускается в дыру следующий: сначала свесив из вагона вниз ноги и широко расставив руки, тот упирался локтями в пол, но постепенно он опускался все ниже и ниже и наконец как бы выпал из вагона. Вильмош вздохнул и закрыл рот. «Как на гимнастических брусьях».

А поезд все шел и шел. Вильмош стоял у дыры посредине вагона. Сердце билось где-то у самого горла. Кто-то толкнул его в бок, тогда он механически сел на край дыры и высунул ноги из вагона.

«Как на брусьях…», ухватившись за края доски, он протиснул тело в дыру и, медленно поджимая локти, все глубже опускался вниз. Его лицо покраснело от натуги. Напряженно вытянув ноги, он протягивал их вперед. Ветер, поднимаемый движением поезда, подхватил полу пальто и начал ее трепать, ударяя ею по бедрам. Вильмош взглянул вниз. Шпалы проносились с такой быстротой, что у него закружилась голова. «Назад…» Он попробовал подтянуться, но у него просто не хватало сил, чтобы подтянуться и влезть обратно. Из глотки вырвался какой-то визгливый звук. Мышцы рук дрожали, пальцы болели. Вильмош слышал, как ему что-то говорили, но не понимал что. Пальцы рук медленно сползали с толстой доски. «Все, конец», — подумал он. Вильмош чувствовал, что уже не сможет удержаться, тогда он закрыл глаза и разжал пальцы.

Удара он не почувствовал и открыл глаза.

Поезд, громыхая, мчался вперед. Над его головой мелькали оси вагонов. Охвативший парня страх вдавил его в землю, он не смел даже дышать. Колеса вагонов, словно винтовочные выстрелы, стучали на стыках. Вильмош опять закрыл глаза.

Вдруг внезапно наступила тишина. В лицо ударил свежий ветер.

«Ушел». Немного подождав, Вильмош взглянул вверх. По небу плыли грязно-серые облака. Моросило.

Вильмош глубоко вздохнул.

Шум поезда все больше удалялся.

Вильмош перевернулся на живот и посмотрел вслед ему.

«Ползет…» Он вздохнул полной грудью.

Еще немного полежал, глядя вслед удалявшемуся эшелону, а когда тот исчез за поворотом, встал и сбежал с насыпи.

Внизу тянулись редкие кустики, вода от дождя собиралась в лужи.

Войдя в кусты, Вильмош снял пальто. Спереди оно было испачкано кровью, которую он до сих пор не замечал. Быстро сорвал с пиджака желтую звезду, вытянув все ниточки, которыми она была пришита, и закопал ее в землю. Как мог, в луже обмыл лицо от крови. Вода показалась ему очень холодной. Он дрожал, зубы стучали от холода. Подошел к другой луже и попробовал смыть с пальто пятна крови. Пальто было сшито из материала в елочку, и поэтому пятна отходили с трудом. Вильмош долго возился с пальто, и когда решил, что достаточно отмыл, то оказалось, что оно промокло до нитки.

«Хорошо хоть, что дождь идет…» — подумал он, надевая пальто.

В животе бурлило, хотелось есть. Он вспомнил о сотне, которую спрятал в пиджаке. Эти деньги ему дала мама три дня назад, когда он прибегал домой. Вильмош думал при ближайшей встрече возвратить деньги матери. Внутри кармана в одном месте шов немного распоролся, и, чтобы деньги не украли или не отобрали, он опустил их через дырку за подкладку пиджака. Вильмош достал деньги и переложил в другой карман.

Где находился, он понятия не имел. Вильмош немного подождал: вдруг кто-нибудь из бежавших встретится ему, а вдвоем им будет лучше.

Но никто не шел.

Тогда Вильмош отправился в путь, думая, что рельсы железной дороги приведут его обратно в город. Он шел вдоль насыпи, но не у самой дороги, а по полю.

Вскоре навстречу показался поезд. Это был длинный товарный эшелон с затянутыми колючей проволокой окнами. Вильмош отвел от него взгляд и опустил голову.

Ноги то и дело скользили по раскисшей земле. Шел он медленно. Немного в стороне увидел одиноко стоявший домик. Вильмош остановился, подумав, что надо бы зайти попросить чего-нибудь поесть. Хотя бы кусочек хлеба. Даже не попросить, а купить за деньги.

Но он боялся: жильцы дома наверняка заподозрят что-то неладное.

Горло Вильмоша сжалось, он чуть не заплакал, когда вспомнил, как стоял в очереди, перед ним оставалось всего четверо, когда он увидел тетку Кашню. Он отвернулся от нее, надеясь, что она не заметит его, но она увидела, наверняка это она и сообщила охране. По крайней мере, никого из знакомых он, кроме нее, больше не видел. Спустя несколько минут унтер-офицер подошел прямо к нему. Он не разрешил купить той проклятой сушеной репы, хотя Вильмош уже стоял у самого прилавка.

Почувствовав, что замерзает, паренек прибавил шагу. Домик остался позади.

Теперь Вильмош шел вдоль кукурузного поля. Початки уже убрали, а стебли еще остались в поле. В глубине поля, почти в центре, лежала куча кормовой тыквы. Вильмош разбил одну из них и начал есть. Она была жесткой и невкусной. Нехотя он продолжал жевать ее.