Джим Кокорис - Богатая жизнь

— В мое время здесь было гораздо приятнее. Черт, может, нам уйти отсюда? — произнес дядя Фрэнк, оглядывая ресторан. Но, прежде чем мы успели подняться и уйти, к нам подошла официантка и спросила, не хотим ли мы кофе.

— Черт с ним, останемся, — сказал он. — Капучино у вас, скорее всего, нет? — Услышав эти слова, официантка в испуге отступила на шаг.

— Что? — спросила она.

— Расслабьтесь. Ты хочешь кофе? — спросил он меня. Раньше мне этот вопрос никогда не задавали.

— Да.

Официантка посмотрела на меня с подозрением, но отошла. Через несколько секунд она подошла с двумя чашками кофе.

— Как ты его пьешь? — спросила она, подняв брови. Официантка была старой, зубы как карандаши, с которых облупился лак. Я решил, что она мне ужасно не нравится.

— Я тоже хочу кофе, — сказал Ковырялка.

— Ему не дают кофе, — сказал я и, повернувшись к официантке, ответил: — Так, как есть, хорошо. Спасибо. — Я взял чашку и отхлебнул глоток.

— Принесите малышу «Кул-Эйд» или чего-нибудь такого же, — сказал дядя Фрэнк. Взглянул на меня: — Дети ведь сейчас пьют «Кул-Эйд»?

Тут в дяде Фрэнке зазвонило. Он быстро вытащил из кармана маленький телефон и стал говорить.

— Фрэнк Папас. Силвэниес? Я тебя почти не слышу. Что? Да, знаю. Только что приехал. Что они говорят? Чушь какая. Пусть у них у всех будут сердечные приступы. Буду Бога молить об этом. Встану на колени и буду молиться, чтобы у них у всех были сердечные приступы.

Я снова отхлебнул черного кофе. Дядя мне нравился. Он был эмоционален и уверен в себе. Для меня это было необычно и вызывало к нему симпатию. Подсознательно мне хотелось, чтобы папа был хоть немного на него похож. Если бы захотел, я бы без труда нарисовал дядю Фрэнка. Он был ясен и четок, все углы и края острые и резкие.

— Джоан Коллинз отказывается играть вампиршу? — продолжал он говорить. — Слишком близко к реальности.

В школе мисс Грейс, наверное, удивляется, что меня все нет. Джонни Сеззаро, скорее всего, пишет еще одно письмо своему христианскому другу по переписке с просьбой о деньгах. Чарли ищет меня, не поворачивая головы и даже не смотря по сторонам. Я сделал еще один глоток кофе, и они все показались мне такими далекими.

Я был счастлив и поэтому стал делать то, что никогда не делал. Я стал говорить с Ковырялкой при людях.

— Что ты пьешь, Томми? — В его стакане было что-то, по виду напоминавшее «Гавайский пунш».

— Не знаю, — ответил он. — Но вкусно.

— И у меня тоже, — сказал я, хотя, говоря по правде, вкус был отвратительный.

Когда подошла официантка, чтобы принять заказ, дядя Фрэнк прикрыл телефон рукой и сказал нам:

— Закажите то, что обычно едите на завтрак. — Потом, вернувшись к разговору, произнес: — Вы ее давно видели? Просто громадина. Вампиры же тощие. Они кровью питаются, а не жирными тортами. — Он быстро взглянул на меня и Ковырялку и добавил: — Нет пока. Все требует времени, — и отключился.

— Ну, — сказал он, когда официантка принесла еду. — Значит, ребята, на завтрак у вас обычно банановый сплит [1] Блюдо из разрезанных пополам фруктов с орехами и мороженым наверху (примеч. перев.) . ?

— Да, — ответил я. Мы с Томми принялись полными ложками уплетать крем из сплита.

— А я обречен на овес. Из-за холестерина. У нас это наследственное. Вам тоже стоит об этом помнить. — Он повернулся к Томми: — Вот у тебя, Томми, какой уровень холестерина?

Томми застыл, так и не донеся ложку до рта. Он бросил на меня косой взгляд, брови у него высоко поднялись, а рот был полон мороженого.

— У него нет никакого холестерина, — ответил я за него.

После чего все внимание направил на банановый сплит, зачерпывая его как можно больше, а он капал и тек по ложке. Вскоре рука стала липкая почти до запястья.

— Так что, ребята, нравится вам быть богатыми? — спросил дядя Фрэнк, поливая обезжиренным молоком овсянку.

— Да, — ответил я, — нравится. — Ковырялка полил сиропом палец и засунул его в нос.

— Томми, прекрати сейчас же, — сказал я, мягко опуская ему руку. — Не надо так делать.

Дядя Фрэнк взглянул на Томми, потом опять на меня.

— Вы уже попросили папу купить вам что-нибудь? Новые игрушки? Лошадку? Что-нибудь?

— Нет, — ответил я.

— Неужели вам ничего не хочется? Новый баскетбольный мяч? Новый велосипед?

Я подумал о своем списке и о ферме, об Эргу и плоте для него, но ничего не сказал.

Дядя Фрэнк отхлебнул кофе.

— Много людей просило у вас помощи?

— Да не так уж и много, — ответил я.

— Все равно, теперь им придется иметь дело со мной. Стану во главе Благотворительного фонда Папасов. Пока поживу с вами и помогу папе выбраться из всего этого.

— Как?

— Что как?

— Как вы будете ему помогать?

Дядя Фрэнк проглотил ложку овсянки.

— Я же юрист. Смогу помочь с налогами и вложениями капитала, смогу сберечь его деньги.

— Но вы же кино снимаете, — возразил я. Сделал еще один глоток кофе и, не в силах сразу его проглотить, подержал во рту.

— Я юрист, который снимает кино. — Он пожал плечами. — Такое случается.

— Хорошо, если бы папа снимал кино.

— Да ладно, ваш папа очень умный человек, хотя и не особенно разговорчивый. Умнее и быть нельзя. — Потом дядя Фрэнк добавил: — В отдельных областях.

Я сделал еще один глоток кофе и стал думать, что имеет в виду дядя. Вероятнее всего, «в отдельных областях» означает «в том, что касается Гражданской войны».

— Ребята, вы видели хоть один мой фильм?

— Папа не разрешает нам их смотреть. Мы видели по кабельному начало фильма, об акулах-людоедах, тех, которые нападают на людей на пляже.

— «Кровавый океан», — подхватил дядя Фрэнк. — Это были не акулы, а дельфины. В этом весь трюк. Дельфины-злодеи. Они меня вымотали. Они ведь не такие умные, как считают. Далеко не все из них как Флиппер.

— Папа заставил нас выключить телевизор.

— Значит, ни одного моего фильма вы не видели. Вообще ни одного? Их ведь все время крутят по кабельному. Даже «Убийства французской горничной» не видели? В нем не так уж много насилия. Секса, может быть, многовато, но не насилия. И «Микробов» не видели? На него было несколько положительных рецензий. По-моему, это мой лучший фильм.

— Папа не разрешает нам долго смотреть телевизор, — сказал я. — Если только Си-би-эс.

Вначале взгляд дяди Фрэнка выразил недоумение, потом недоверие и, наконец, озабоченность. Он с шумом опустил чашку на стол, пролив немного кофе.

— Что? Не разрешает смотреть телевизор? Детей нельзя лишать телевизора. — Он опять взял чашку. — По крайней мере, в Америке. — Потом спросил: — Что вы смотрите по Си-би-эс?

— Программы о природе, по истории. На прошлой неделе смотрели передачу о строительстве моста Макино.

Дядя Фрэнк молча переваривал мое сообщение.