Джим Кокорис - Богатая жизнь

— Ты еще какие-нибудь сны видела? — спросил я.

— Что? Ах, сны. Да.

— О чем они были?

— Я видела деревья, качающиеся на ветру. Кажется, это значит, что положение меняется. Ветер всегда приносит с собой перемены. По-моему, так. — Она медленно села на кровати и посмотрела на меня. — Думаю, это перемены к лучшему. Думаю, что-то изменится, и все будет хорошо. Вот увидишь, — сказала она, прижав меня к себе, — вот увидишь.

На следующее утро, когда мы прибыли в чикагский аэропорт, на первой странице газеты в газетном киоске мы увидели фото папы, стоящего в военной форме на фоне парадного входа в гостиницу. Вид у него был совершенно растерянный, нижняя челюсть отвалилась, а брови задрались до середины лба. Прямо под фотографией была статья, озаглавленная: «ЧЕЛОВЕК, ПОЛУЧИВШИЙ ГЛАВНЫЙ ПРИЗ В ЛОТЕРЕЕ, ОБВИНЯЕТСЯ В НАСИЛЬСТВЕННОМ ЗАХВАТЕ РЕБЕНКА».

— Господи боже! — пробормотал дядя Фрэнк.

Тетя Бесс купила газету и стала внимательно ее изучать.

— О боже, Тео, у тебя здесь молния расстегнута.

На выдаче багажа, когда мы ждали чемоданы, какой-то высокий человек подошел к нам и улыбнулся.

— Профессор Папас? Меня зовут Кейт Фрэндсен. Можно задать вам несколько вопросов.

— Убирайся отсюда, пока цел, сукин сын! Оставь нас в покое. Вы не люди, а стервятники, — сказал дядя Фрэнк. — Вы, чертовы репортеры, падальщики вы!

Кейт Фрэндсен с высоты своего роста бросил взгляд на дядю Фрэнка и усмехнулся. Он был очень высоким, с пронзительными голубыми глазами, которые, решил я, могут прожигать дырки в предметах.

— Прошу прощения за доставленные неудобства, сэр, но я просто делаю свою работу.

— Свою работу, — сплюнул дядя Фрэнк, — да вы вампиры бессердечные!

— Вот он, вампир! — закричал Томми.

— Веди себя спокойно, — сказал Морис, беря его за руку. Он смотрел на Кейта Фрэндсена очень серьезно.

— Я не вампир, дружок, — сказал Фрэндсен, улыбаясь. — И не репортер. — Он вынул небольшой черный бумажник и, откинув верхнюю половинку, предъявил фотографию и значок. — Я из Федерального бюро расследований, мистер Папас. Мне надо задать вам несколько вопросов. Давайте отойдем на несколько шагов. Я вас надолго не задержу.

Папа не сводил взгляда с человека из ФБР. Вид у него был такой, словно его загнали в угол.

Дядя Фрэнк слегка тронул папу за локоть.

— Мы идем, — сказал он Кейту Фрэндсену, — уже идем.

Папа стоял в середине моей комнаты, и выглядел так, как будто вот-вот разлетится на мелкие осколки. Снаружи было слышно, как смеется и кричит Томми, играя с Морисом в футбол на лужайке перед домом. В его голосе было что-то, чего раньше не было, что-то счастливое и легкое, совершенно невесомое.

— Я встретил твою маму, когда приехал на конференцию в Мемфис, — сказал папа, прочищая горло. — Я делал доклад о Бедфорде Форресте. Это был конфедерат, кавалерист, и родился он в Мемфисе. Но я не о том, — быстро поправился папа. Он заложил руки за спину и стал ходить по комнате. — После одного из заседаний я и несколько профессоров отправились выпить. Обычно я этого не делаю, но в тот день у меня был день рождения. Они настаивали, особенно те, что помоложе. В результате мы оказались в ночном клубе, где я и встретил твою маму. Я бы сказал, что там мы с твоей мамой встретились и потанцевали.

Сев на кровать, я во все глаза смотрел на папу. Не мог вообразить себе, что он может танцевать, пусть даже в свой день рождения.

— Ну, в общем, одно цеплялось за другое, и в конце концов я стал ходить туда каждый вечер, а был я в Мемфисе больше недели. Я разговаривал с твоей мамой, мы подружились. Мне было приятно, что такая красивая женщина может найти что-то интересное для себя в таком, ну, в таком, как я.

Он все ходил по комнате, то размыкая руки, то сцепляя их вновь, как он делал в тот вечер, когда рассказал мне о Бобби Ли.

— Твоя мама рассказала мне о себе, о том, что у нее маленький ребенок, это, конечно, был ты, Тедди. Она сказала, что отношения с этим человеком у нее не складываются. Что он ее унижает. Этот человек, это Бобби Ли, как ты понимаешь. Короче говоря, когда я вернулся в Чикаго, в Уилтон, она приехала ко мне с тобой. Вскоре мы поженились.

— Тогда почему Бобби Ли говорит, что ты меня украл?

Он помолчал и посмотрел на дверь. Был уже предзакатный час, и осенний свет наполнил комнату. Я смотрел, как по стене движется папина тень, потому что он опять принялся ходить.

— Видишь ли, — продолжил он, — твоя мама не сказала мне, что в то время она была замужем за Бобби Ли, за мистером Андерсоном. И что они жили вместе как муж и жена. Вообще, если верить его словам, однажды он пришел домой и увидел, что ни ее, ни тебя дома нет, и, опять же по его словам, он так и не знал, что с вами случилось. До настоящего времени. Теперь он хочет вернуть тебя. И он заявляет, что они с твоей мамой не разводились. Официально. Видишь ли, все это страшно запутано. Но я уверен, что в последнем пункте он не прав.

— Он хочет денег?

Папа перестал ходить по комнате и повернулся ко мне.

— Да. Да, хочет. По крайней мере, хотел.

— А почему ты их ему не даешь?

— Видишь ли, вначале я хотел. Намеревался так поступить. Если бы мы были уверены, что после этого он исчезнет навсегда, то так и сделали бы. Но адвокаты считают, что если так поступить, то он никогда не оставит нас в покое. Нам надо решать все официальным путем. Иначе однажды это может быть расценено как нарушение закона. Адвокаты считают, что все будет выглядеть так, как будто мы купили тебя, Тедди. Но правда на нашей стороне. У нас хорошие адвокаты. Поэтому мы решили покончить с этим раз и навсегда.

Снаружи было слышно, как Томми кричал: «Бей сюда, ты, пижон, бей сюда, слабак!»

— Тедди, мне нужно сказать тебе еще кое-что. Об этом могут напечатать в газетах, поэтому все так складывается, что мне приходится говорить тебе об этом. — Он прочистил горло, и я застыл на своем краешке кровати, готовясь еще к одному удару.

— Когда твоя мама умерла, она ждала от меня развода. У нас с ней были сложности, ну, разные трудности, и она… — он остановился и тряхнул головой, как будто желал освободиться от чего-то. — Все это было лишь в самом начале, ну, процесс развода не зашел слишком далеко, так сказать. — Он немного распрямил спину. — Это, конечно, может усложнить дело. — Он глубоко вздохнул. — Вот так.

— Почему она хотела развестись?

То, что сказал папа, меня не удивило. Об этом не говорили, но я знал — мама папу не любит.

— Из-за разницы в возрасте. Я думаю, что мы вступили в брак, исходя из совершенно разных соображений. Твоя мама хотела убежать от своей старой жизни, а я… Полагаю, мы не очень подходили друг другу. Наверное, я никому особенно не подхожу, — улыбнулся он, но улыбка была полна боли.