Селия Рис - Ведьмина кровь

Иногда я выбираюсь в лес одна. Тем более что Джонас часто занят на стройке.

Чувствуется, что скоро осень. Днем все еще жарко, но к ночи спускается прохлада. В лесу много ягод, орехов и грибов, и я собираю все, что можно добавить к нашим запасам.

Тут мне надо кое в чем признаться. У меня появился ужасный секрет. Если кто-нибудь узнает, меня накажут.

Я надеваю мужское платье, когда хожу в лес без компании.

Дело в том, что тропинки здесь узкие. Колючки и кустарники цепляются за юбку, а ветки срывают с головы чепец и портят одежду, так что я стащила пару штанов Джозефа, которые лежали у Сары в ожидании починки, а заодно выкрала шляпу у Тобиаса и кожаный жилет у его отца. Я храню все это в промасленной ткани, чтобы не промокло, и прячу в дупле.

Сегодня было так тепло и ясно, что я забрела дальше, чем когда-либо раньше. Когда спохватилась, было за полдень. В лесу стояла духота, ни ветерка, мне стало тяжело нести котомку и захотелось отдохнуть. Я как раз вышла к большому пруду, от которого веяло прохладой, и спустилась к большому гладкому камню, который выступал у берега, а там наклонилась зачерпнуть воды. Она оказалась холодной, но не ледяной, и очень мягкой. Под одеждой я вся взмокла. Мне, конечно, не привыкать: мы каждый день ходим мокрыми от пота, ведь днем жарко, а мы работаем не покладая рук. Но сколько раз я мечтала окунуться в воду всем телом! Только в поселении всюду люди, и помыть что-нибудь, кроме рук и лица, почти невозможно.

Я огляделась. За целое утро мне не встретилось ни души, а Бьюла осталась далеко, так что я быстро сняла одежду и вошла в пруд. Вода приятно ласкала тело, словно темно-зеленый шелк. Я оттерла себя, насколько смогла, а затем сполоснула и выжала волосы. Потом доплыла до середины пруда, легла на спину и стала смотреть на небо. Я лежала так, пока по коже не побежали мурашки, тогда я выбралась на камень, чтобы согреться на солнце.

Должно быть, я задремала, потому что, когда открыла глаза, солнце уже спряталось за кроны деревьев. Я вспомнила, где нахожусь, и схватила лежавшую рядом одежду. Из нее что-то выпало. Небольшой пучок какой-то незнакомой травы, на ощупь немного мыльной. Когда я раздевалась, здесь ничего подобного не было. Откуда же она взялась? Я сжала находку в руке и осмотрелась.

Вокруг — никого: тихо и безветренно, а пруд был гладкий как зеркало. Внезапно раздался птичий крик.

Сойка! Здешние сойки — ярко-синие и кричат не так пронзительно, как наши, в Англии. Я попыталась разглядеть синее пятно в листве, но ничего не увидела. Тогда птица закричала вновь, уже из другого места. Эхо подхватило крик, и в лесной тишине он напомнил человеческий смех.

Я убрала пучок травы в котомку.

По коже у меня забегали мурашки — и всю дорогу домой мне казалось, что кто-то за мной наблюдает. Я никого не заметила, но на всякий случай заторопилась к дереву с тайником, опасаясь, что меня увидит кто-то из поселенцев. Но когда люди заходят в лес, чтобы охотиться, рубить деревья или собирать хворост, от них всегда много шума, который слышно издалека. А тут — тишина. Неужели призраки существуют?

Джонас с большим интересом рассматривал траву сквозь лупу, крутил ее и вертел и наконец заявил, что это какая-то разновидность мыльного корня и что она очень полезна, когда нет настоящего мыла.

— Где ты это нашла?

— Возле пруда, — призналась я.

— Хм-м. Прекрасно.

Джонас не заметил, что я залилась краской. Он высвободил из пучка стебелек и начал его аккуратно зарисовывать для своей книжки, бормоча, что я должна показать ему тот пруд. Я кивнула, хотя не представляю, где эта трава растет на самом деле.

Когда я в следующий раз очутилась в лесу, то снова почувствовала, что на меня смотрят. Я огляделась, однако опять не заметила ничего необычного. Тогда я продолжила путь, оставаясь настороже, но по-прежнему никого не замечала.

Он появился так внезапно, что я приняла его за призрака и отшатнулась. Молодой индеец — тот самый, что провожал нас до Бьюлы. В одной руке у него был короткий лук, а через плечо висел колчан со стрелами. Другую руку он поднял, обернув ко мне ладонью в знак добрых намерений — вероятно, решив, что я брошусь наутек, как сделала бы Дебора, Лея или любая другая девушка из поселка. Они ходят только по опушке и смотрят на лес с опаской. Но я не трусиха и быстро собралась с духом.

— Я не боюсь тебя. Что тебе нужно?

Он пожал плечами и опустил взгляд. У него оказались длинные густые ресницы, а на щеках были нарисованы черные полосы. Когда он снова на меня посмотрел, взгляд у него был лукавый.

— Часто тебя здесь вижу. Сперва думал, что ты мальчишка, но потом…

Если это он оставил мыльный корень у пруда, значит, он видел, как я моюсь.

Эта мысль напугала меня сильнее, чем могли бы напугать нож, лук или его грозная раскраска. Он звонко рассмеялся, и откуда-то из леса на смех откликнулась сойка, сперва одна, затем другая. Он засмеялся еще громче, когда увидел по моему лицу, что я узнала этот звук. Я повернулась, чтобы убежать, но индеец схватил меня за руку.

— Останься. Наши женщины часто ходят нагишом. В этом ничего такого нет.

— Для меня — есть. — Я вырвала руку и помчалась прочь со всех ног.

— Постой! — закричал он вслед. — Подожди! Вы с этим стариком, с Джонасом…

Больше я ничего не расслышала и бежала, не оборачиваясь, пока не очутилась возле своего тайника.

С Джонасом приключилось несчастье. Он помогал Тобиасу и мистеру Риверсу на стройке, и когда они поднимали бревно, оно выскользнуло и упало ему на ногу. Теперь лодыжка нехорошо вывернута, и Марта считает, что там может быть перелом, но наверняка не поймешь, поскольку все распухло. Она дает ему маковый настой, чтобы снять боль, и говорит, что для лечебного компресса нужны зверобой, бриония, окопник, укроп и скабиоза. Но ничего из этого здесь не растет. Не знаю, как быть.

Марта сделала все, что могла, но лодыжка Джонаса стала чернеть, и у него не спадает жар. Врача в поселении как не было, так и нет. Во всей Новой Англии докторов не больше десятка, и вряд ли удастся кого-нибудь из них быстро найти и уговорить приехать в Бьюлу. К тому же, несмотря на положение Джонаса, многие вообще считают, что врач не нужен. Преподобный Джонсон говорит, что все в руках Господа.

Тобиас собирается ехать за помощью. У нас нет лошади, и мистер Риверс обещал одолжить свою. Только сейчас уже далеко за полдень, он советует ехать завтра с утра. Ясно одно: если Джонасу не помочь, он останется без ноги, а то и умрет. Марта кусает губы. Ей кажется, что уже слишком поздно. Я вижу это по ее глазам.

Не могу больше сидеть без дела.

Возьму котомку и пойду в лес. Это уже не погоня за научными открытиями, а вопрос жизни и смерти.