Фрэнсис Бернетт - Приключения маленького лорда

Граф тяжело опустился на спинку кресла, его впалые, суровые, старые глаза загорелись под нависшими бровями.

– Что это? – всё ещё задыхаясь, проговорил он. – Что это? Неужели вы хотите сказать, что она до сих пор ничего не говорила ему?

– Ни слова, мой лорд, – спокойно ответил адвокат. – В этом могу уверить вас. Мальчик готов считать вас самым любезным и любящим дедушкой на свете. Ему не сказали решительно ничего, что могло бы внушить ему малейшее сомнение в вашем совершенстве. И так как я во время моего пребывания в Нью-Йорке исполнял в точности все ваши приказания, он, конечно, считает вас образцом великодушия и щедрости.

– Считает, а? – спросил граф.

– Даю вам честное слово, – продолжал адвокат, – что впечатление, которое вы произведёте на лорда Фаунтлероя, зависит только от вас. И позвольте мне дать вам совет: будет лучше, если вы не скажете о его матери ничего дурного.

– Пф, пф! Мальчишке всего семь лет, – проговорил граф.

– Он прожил эти семь лет близ матери, – ответил Гавишем, – и горячо любит её.

Было уже не рано, когда карета, в которой сидели маленький лорд и мистер Гавишем, покатилась по длинной аллее, подходившей к замку.

Граф приказал привезти Цедрика к обеду и, по какой-то только ему известной причине, впустить мальчика без провожатых в комнату, в которой он хотел встретить его. Пока экипаж ехал по аллее, лорд Фаунтлерой сидел, удобно прислонившись к мягким подушкам, и с любопытством смотрел вперёд. Его интересовало всё, что он видел: экипаж, запряжённый красивыми большими лошадьми в блестящей сбруе, кучер и лакей в нарядных ливреях, а больше всего графские короны на дверцах кареты. Он завязал знакомство с лакеем, чтобы спросить, что они означают.

Когда экипаж въехал в большие ворота парка, он выглянул из окна, чтобы хорошенько рассмотреть каменных львов, украшавших этот въезд. Ворота открыла приветливая женщина с розовыми щеками, которая вышла из хорошенького домика, заплетённого плющом. Из дверей домика выбежали двое детей. Они остановились и, широко раскрыв глаза, стали смотреть на мальчика в карете, который тоже посмотрел на них. Привратница улыбнулась и поклонилась ему, по её знаку дети тоже отвесили поклоны.

– Разве она меня знает? – спросил маленький лорд. – Я думаю, ей кажется, что она меня знает.

Сняв свою чёрную бархатную шапочку, он поклонился привратнице и спросил:

– Как вы поживаете? Здравствуйте!

Ему показалось, что женщине это было приятно. Улыбка на её лице стала ещё шире, и синие глаза блеснули добротой.

– Благослови вас Бог, ваша милость, – сказала она. – Да благословит Бог ваше хорошенькое личико, желаю вам удачи и счастья. Добро пожаловать!

Когда карета проезжала мимо неё, маленький лорд опять помахал ей шапочкой и кивнул головой.

– Мне эта женщина нравится, – сказал он. – Мне кажется, она любит маленьких мальчиков. Хорошо было бы приходить сюда играть с её детьми. Только не знаю, достаточно ли у неё сыновей, чтобы составить отряд?

Мистер Гавишем не сказал Цедди, что вряд ли ему позволят играть с детьми привратницы. Адвокат решил, что мальчик ещё успеет узнать об этом.

Карета ехала всё дальше и дальше под большими прекрасными деревьями, которые протягивали над аллеей свои толстые колеблющиеся ветки, образуя как бы зелёный свод. Цедрик никогда не видывал таких деревьев: они были так величавы, так толсты, и ветви так низко начинались на их громадных стволах! Он ещё не знал, что Доринкоурт принадлежал к числу самых великолепных имений в Англии, что парк замка был просторнее и красивее большинства других, что почти нигде не встречалось таких деревьев и таких аллей. Он понимал только, что всё это очень красиво. Ему нравились развесистые буки, сквозь листву которых пробивались вечерние лучи, точно золотистые копья. Ему нравилась полная тишина, царившая повсюду. Он испытывал необыкновенное удовольствие при виде чудных картин, мелькавших между ветвями, и любовался лугами с рассеянными по ним деревьями, из которых некоторые стояли одиноко, а некоторые – группами. Время от времени карета проезжала мимо высоких скученных ёлок или мимо полян, сплошь усеянных голубоватыми колокольчиками, которые покачивались под лёгким ветерком. Несколько раз Цедди с наслаждением заливался смехом, заметив, как маленький кролик выскакивал из зелени и так быстро нёсся прочь, что мелькал только его белый хвостик. Когда же выводок куропаток, шумя крыльями, поднялся с земли, он громко вскрикнул и захлопал в ладоши.

– Что за чудное место, правда? – сказал он мистеру Гавишему. – Я никогда не видал такого сада. Он даже лучше Центрального парка.

Его удивило, как долго они едут.

– Далеко ли от ворот до входной двери замка? – спросил он наконец.

– Три-четыре мили, – ответил адвокат.

– Можно сказать, что граф живёт далеко от своей ограды, – заметил маленький лорд.

Он ежеминутно видел что-нибудь новое, и всё удивляло его. Вдруг Цедрик заметил оленей; одни лежали в траве, другие стояли, с испугом повернув свои рогатые головки к карете; он пришёл в восторг.

– Здесь был цирк? – вскрикнул мальчик. – Или они всегда живут тут? Чьи они?

– Они живут здесь, – сказал мистер Гавишем. – Они принадлежат графу, вашему дедушке.

Довольно скоро после этого показался замок. Важный, красивый серый дом поднимался посреди зелени. Его многочисленные окна горели в последних ослепительных лучах солнца; почти все стены здания были увиты плющом; широкое пространство перед домом изрезывали террасы с лужками и клумбами, полными разнообразных великолепных цветов.

– Я никогда не видал такого красивого места, – сказал Цедрик, и его круглое личико покраснело от удовольствия. – Оно напоминает мне королевский дворец, который был у меня на картинке в сказке.

Большая входная дверь отворилась, и Цедрик увидел множество слуг, стоявших в два ряда; все они смотрели на него. Он мысленно спросил себя, зачем они собрались, и ему очень понравились их ливреи. Цедди не знал, что слуги выстроились в честь мальчика, которому со временем должно было принадлежать всё: великолепный замок, похожий на сказочный королевский дворец, чудный парк, большие старые деревья, лужки с ёлками, колокольчики, в которых прятались зайцы и кролики, и поляны со стройными большеглазыми оленями, лежавшими в густой траве. Только две недели тому назад Цедди сидел с мистером Гоббсом посреди картофеля и персиков, свесив ножки с высокого стула, и теперь мальчику было трудно понять, что всё это великолепие имеет отношение к нему.