Теодор Драйзер - Гений

Миссис Уилсон, однако, не принадлежала к числу людей, которых легко обескуражить. Однажды вечером, сейчас же после обеда, к дому подкатил огромный красный лимузин, и Карлотта сказала как бы невзначай:

- Мы собираемся на прогулку. Не хотите ли присоединиться к нам, мистер Витла?

Юджину до этого еще не случалось ездить в автомобиле.

- С большим удовольствием, - ответил он, так как при виде подъехавшей машины у него тотчас же мелькнула мысль о предстоящем ему тоскливом вечере в опустевшем доме.

За рулем сидел шофер - представительная личность в желтом соломенном картузе и коричневом пыльнике, но миссис Уилсон сумела выкроить место и для Юджина.

- Ты, дорогой, садись с шофером, - сказала она Симпсону и, последовав за матерью в машину, предложила Юджину сесть рядом. - В ящике, должно быть, есть еще кепи и плащ, - заметила она, обращаясь к шоферу. - Передайте, пожалуйста, мистеру Витла.

Шофер достал тонкий полотняный плащ и соломенный картуз, и Юджин надел их.

- Прекрасная вещь - автомобильная езда, правда? - приветливо обратилась Карлотта к Юджину. - Она так освежает. Если существует на свете отдых от земных забот, так это быстрая езда.

- Мне еще не приходилось ездить на автомобиле, - просто сказал Юджин.

Тон, каким он произнес эти слова, тронул Карлотту. Ей стало жаль его, - таким он выглядел одиноким и грустным. Его равнодушие к ней дразнило ее любопытство и задевало гордость. Почему он так мало обращает на нее внимания? В то время как машина, то в гору, то под гору, мчалась по узким дорогам, обсаженным тенистыми деревьями, Карлотта при свете звезд разглядывала Юджина. Лицо его было бледно и выражало задумчивость и безразличие.

- Ох, уж эти серьезные мужчины! - пожурила она его. - Какой ужас быть философом!

Юджин только улыбнулся.

Вернувшись домой, все разошлись по своим комнатам, и Юджин решил спуститься в библиотеку за книгой. Проходя мимо спальни Карлотты, он увидел, что дверь раскрыта и Карлотта сидит, слегка откинувшись в глубоком кресле, положив ноги на стул, - платье ее немного приподнялось, и красивая ножка видна была до щиколотки. Она не шевельнулась, а только с ласковой улыбкой подняла на него глаза.

- Разве вы еще не устали, что не ложитесь? - спросил он.

- Не совсем еще, - ответила она.

Он спустился вниз, зажег свет в библиотеке и стал просматривать корешки книг. Вдруг он услышал чьи-то шаги - Карлотта подошла к нему и тоже стала разглядывать книги.

- Не хотите ли пива? - предложила она. - В леднике должно быть несколько бутылок. Я и не подумала, что вам, возможно, хочется пить.

- Нет, мне не хочется, - сказал он. - Я вообще не пью.

- Ну, вы не очень-то компанейский человек, - рассмеялась она.

- В таком случае давайте пить пиво, - сказал он.

Она принесла в столовую бутылки, швейцарский сыр и бисквиты и томно опустилась в одно из массивных кресел.

- Если я не ошибаюсь, там в углу, на столике, должны быть папиросы.

Он дал ей огня, и она с удовольствием затянулась.

- Вам, наверно, скучно здесь, вдали от друзей и знакомых? - заговорила она первая.

- О, я так долго болел, что не уверен, есть ли у меня еще друзья.

Он рассказал ей кое-что о своей жизни, упомянул о своих воображаемых недугах - она внимательно слушала его. Когда в бутылке ничего не осталось, она спросила, не хочет ли он еще, но он отказался. Немного спустя он устало потянулся, и она вскочила.

- Ваша матушка подумает, что мы тут устроили нечто вроде ночного кабачка, - сказал он.

- Не беспокойтесь. Ее комната на третьем этаже, к тому же она вообще неважно слышит. А кузен Дэйв ничего не скажет. Он меня достаточно хорошо изучил и знает, что я привыкла поступать так, как мне нравится.

Она придвинулась ближе к Юджину, но он, казалось, не замечал этого. Когда он направился к выходу, она погасила свет и последовала за ним по лестнице.

"Либо он самый робкий человек на свете, либо самый холодный, подумала Карлотта, но вслух она тихо сказала:

- Спокойной ночи. Приятных сновидений, - и пошла к себе.

Юджин отнесся к ней, как к доброму товарищу: он подумал, что ее манеры немного чересчур свободны для замужней женщины, но она, вероятно, достаточно осторожна. С ним она, по-видимому, просто любезна. Все это объяснялось тем, что Карлотта не очень интересовала его.

Но на этом дело не кончилось. Однажды утром он проходил мимо ее двери, - миссис Хиббердел была уже внизу. Глазам Юджина неожиданно представилась нежная рука и обнаженное плечо - Карлотта лежала, откинувшись на подушку, по-видимому, и не подозревая, что дверь открыта. Красота этой идеальной по форме руки вызвала в Юджине чувственный трепет. В другой раз он увидел ее перед обедом, в тот момент, когда она застегивала ботинки. Юбка ее была поднята до колен, а плечи и руки обнажены - на ней был лишь корсет и сорочка. Она, казалось, не знала, что он находится поблизости. Однажды вечером после обеда он стал насвистывать какую-то мелодию. Карлотта подошла к роялю и начала подбирать аккомпанемент. В другой раз, когда он сидел на веранде и тихонько что-то напевал, она стала ему подпевать. Однажды в библиотеке он придвинул кресло к окну, возле которого стояла кушетка (миссис Хиббердел уже отправилась на покой), и Карлотта подошла и прилегла на нее.

- Вы не возражаете, если я полежу здесь? - сказала она. - Я сегодня что-то устала.

- Нисколько. Я вам очень рад. Мне скучно.

Она смотрела на него с улыбкой. Он стал тихо напевать, она вторила ему.

- Покажите мне вашу руку, - сказала она вдруг. - Я хочу узнать кое-что.

Он протянул ей руку. Она стала перебирать его пальцы, явно искушая его. Но даже это его не пробудило.

Вскоре она уехала дней на пять по каким-то делам, а когда вернулась, он очень обрадовался ей. Ему было скучно, и он понял теперь, что с Карлоттой в доме как-то светлее и веселее. Он с необычной сердечностью приветствовал ее.

- Как я рад, что вы вернулись! - сказал он.

- Уж будто рады? - ответила она. - Я вам не верю.

- Почему?

- Мало ли почему! У меня есть кое-какие приметы. Вы, по-моему, не очень любите женщин.

- Я?!

- Да, я думаю, что не любите.

Она была очаровательна в зеленовато-сером шелковом платье. Юджин невольно залюбовался нежными очертаниями ее шеи и тем, как вьются ее волосы на затылке. Нос у нее был прямой, прекрасной формы, с тонкими чувственными ноздрями. Юджин последовал за нею в библиотеку, и они вместе вышли на террасу. Вскоре он вернулся в дом, - было уже десять часов, - и она вошла за ним. Дэйвис отправился к себе в комнату, миссис Хиббердел - к себе.

- Я пожалуй, почитаю, - рассеянно сказал Юджин.

- Ну вот еще что вздумали, - шутливо отозвалась она. - Никогда не занимайтесь чтением, когда можно заняться чем-нибудь другим.

- Чем же, например?