Теодор Драйзер - Гений

Анджела была так терпелива и ласкова с ним все эти годы, она, как мать, ходила за ним, прислуживала ему, как раба. Совсем еще недавно он писал ей нежные письма, уверяя, что тоскует о ней. А теперь это снова умерло. Писать стало трудно. Что он ни скажет, все будет ложью, а лгать ему не хотелось. Ему ненавистна была мысль, что он лицемерит. Но если он перестанет писать, размышлял Юджин, Анджела будет ужасно мучиться и, того и гляди, приедет разыскивать его. Только с помощью писем, любовных клятв и объяснений, почему ей пока не стоит приезжать, ему удавалось удерживать ее в Блэквуде. Тем более это было необходимо теперь, когда он был так влюблен в Карлотту. Он отнюдь не обманывал себя надеждой, что когда-нибудь они смогут пожениться. Он знал, что не получит развода, так как для этого не было законных оснований. Да и совесть его, твердившая, что он несправедлив, помешала бы этому. Будущее Карлотты было тоже в высшей степени туманно. Норман Уилсон хотя и пренебрегал ею, однако не хотел окончательно ее терять. Он писал ей и грозил, что приедет в Нью-Йорк, если она не приедет к нему, хотя его несколько успокаивало то, что она находится у матери, где он считал ее в безопасности. Анджела просила Юджина разрешить ей приехать. Они как-нибудь проживут. Сколько бы он ни зарабатывал, с ней ему будет лучше, чем одному. Она представляла себе, что он живет в каком-нибудь неуютном пансионе, заброшенный и одинокий.

Приезд Анджелы вынудил бы Юджина покинуть дом миссис Хиббердел, так как последняя дала ему понять, что их соглашение остается в силе только до приезда его жены, и таким образом наступил бы конец его роману с Карлоттой. Конец поездкам в рестораны и восхитительным обедам вдвоем на укромных террасах. Конец прогулкам в ее машине, которой она так ловко правила, прекрасно обходясь без шофера. Конец свиданиям под деревьями и у живописных ручейков, где он целовал и ласкал ее и где она нежилась в его объятиях.

- Если бы мама нас видела! - шутила она.

Или:

- Как ты думаешь, узнали бы тебя Билл и Джон, если б увидели сейчас?

А однажды она заметила:

- Здесь лучше, чем в машинном отделении, не правда ли?

- Ты ужасно испорченная женщина, - говорил он; и тогда она улыбалась своей загадочной улыбкой Моны Лизы.

- Но ты ведь любишь испорченных женщин? Отбившиеся голубки великолепная дичь.

Согласно своей философии, она брала от жизни все, что жизнь могла дать ей.

ГЛАВА XXIV

Такие отношения не могли длиться бесконечно. В самом зародыше их сидел червь. Юджин грустил. Иногда ему не удавалось скрыть свое уныние, и если Карлотта спрашивала, что с ним, он говорил:

- Долго это не может тянуться. Скоро наступит конец.

- Ты пессимист, Джини, - говорила она с укоризной, так как надеялась, что ей удастся оттянуть развязку на долгий срок. Юджин же был убежден, что никакое, даже самое тонкое притворство не обманет Анджелу. Очень уж хорошо она разгадывала его невысказанные чувства и настроения. Скоро она приедет, хочет он того или нет, и тогда всему конец. Однако непредвиденное стечение обстоятельств приблизило развязку и разлучило любовников еще до приезда Анджелы.

Миссис Хиббердел все чаще и чаще стала задумываться над тем, почему Карлотта не только удовлетворена своим пребыванием у нее, но даже, кажется, хочет остаться и подольше. У нее была своя квартира в городе, по всей видимости, закрытая на лето, так как Карлотта собиралась на самые жаркие месяцы в Нарагансет. Но после знакомства с Юджином она решила время от времени пользоваться квартирой для свиданий с ним, хотя это было сопряжено с риском, поскольку Норман Уилсон мог в любую минуту вернуться. Тем не менее они с Юджином несколько раз заезжали туда, чем достигалась двойная цель - побыть без помехи вдвоем и ввести в заблуждение ее мать. Карлотта доказывала Юджину, что ей полезно на какое-то время уезжать из Ривервуда, тогда ее пребывание там становится менее подозрительным и меньшей опасности подвергается их счастье. Поэтому она и пользовалась иногда квартирой. Но в то же время она не могла совсем покинуть Ривервуд, так как Юджину необходимо было находиться там утром и вечером.

И все-таки в конце августа в душе миссис Хиббердел зародилось подозрение. Однажды Карлотта позвонила ей из города, что у нее болит голова и она не приедет. Миссис Хиббердел как раз собиралась в город за покупками и предупредила дочь, что вечером будет у нее. Подходя к Сентрал-парку, она заметила машину, где, как ей показалось, сидели Юджин и ее дочь. Правда, Юджин с утра ушел на работу, но уж очень похож был на него человек, которого она видела. Впрочем, утверждать, что это были именно они, она не могла бы. Когда она пришла к Карлотте, та оказалась дома, - она чувствовала себя лучше, но никуда не выходила. Миссис Хиббердел решила, что ошиблась.

В Ривервуде ее комната помещалась на третьем этаже, и несколько раз, когда ей случалось спускаться за чем-нибудь в кухню, столовую или библиотеку (уже после того, как все расходились по своим комнатам), ей как будто слышались легкие шаги. Но она каждый раз успокаивала себя тем, что это игра воображения, так как, достигнув второго этажа, неизменно убеждалась, что он погружен в безмолвие и мрак. Все же она нередко задавала себе вопрос, не встречаются ли Юджин и Карлотта втихомолку. Раза два ей почудилось, будто в промежутках между завтраком и уходом Юджина на работу она слышит на втором этаже чей-то тихий разговор. Однако доказательств у нее не было. Казалось странным, что Карлотта так охотно встает по утрам, чтобы в половине седьмого завтракать вместе с Юджином, не говоря уже о том, что она так легко променяла Нарагансет на Ривервуд. Словом, достаточно было случая, чтобы подозрения миссис Хиббердел превратились в уверенность и чтобы она уличила Карлотту в самом бессовестном обмане.

Этот случай не заставил себя долго ждать. Как-то в воскресенье утром Дэвис и миссис Хиббердел решили покататься на машине. Юджин тоже был приглашен, но отказался - Карлотта, услышав еще за несколько дней о приготовлениях к поездке, предупредила его и стала строить планы, как провести с ним весь день. Она посоветовала Юджину отговориться необходимостью поехать в город, чтобы кое-кого повидать, - сама же дала согласие, но в назначенный день притворилась, что плохо себя чувствует. Дэвис и миссис Хиббердел отправились на Лонг-Айленд. Прогулка была рассчитана на целый день. Но через час после отъезда что-то случилось с машиной, и, просидев два часа в ожидании починки, - достаточно долгий срок, чтобы расстроить всякие планы, - они на трамвае вернулись домой. Юджин, конечно, не ездил в город. Он был даже не одет, когда парадная дверь отворилась и миссис Хиббердел вошла в дом.