Робер Эскарпи - Литератрон

- Пуаре? Пуаре?.. Ах да, Пуаре!.. Так я же пристроил его к этому... ну, как его... к Больдюку. Молодец Больдюк... Замечательный малый... И с будущим. Он в оппозиции к их идиоту президенту, который поговаривает о том, чтобы национализировать мои плантации в Польдавии. Больдюк истинный франкофил. Ему следует оказать поддержку во имя высших интересов нашей страны. Надо будет выпустить специальный номер, посвященный его персоне... Шестнадцать страниц в цвете... Договорились? Вы хотели поговорить со мной о симпозиуме. Слушаю вас.

- Профессор Больдюк думает поручить организацию всего дела именно Пуаре.

- Очень хорошо, браво, великолепно! Но советую вам присматривать за Пуаре, как бы он не превратил ваш симпозиум в конгресс Коридонов!

- Вы хотите сказать...

- Что Пуаре педераст? Конечно! По-моему, это заметно, разве нет? А когда один такой куда-нибудь вотрется, сразу набегут сотни ему подобных. Ему пальца в рот не клади, всю руку откусит, если можно так выразиться... О, простите, пожалуйста, может, и вы тоже?

- Нет, нет...

Я вспомнил о слухах, которые Пуаре распускал когда-то про посла и Конта. Гениальная мысль - бросать в других камешки, которые падают в твой собственный огород! Я был буквально подавлен чувством запоздалого восхищения и не мог себе простить, что не разгадал тогда его игры.

- Не обижайтесь,- продолжал Фермижье.- Я лично очень люблю педерастов. Сердечные, отзывчивые люди и с великолепными связями: ничего не сделаешь. В мире искусства и литературы без них шагу ступить нельзя, не говоря уже о международных организациях. Имея при себе такого типа, вы окажете огромную услугу нашему другу Вертишу. Но скажите мне, пожалуйста, если вы не гомосексуалист, то, может, хотя бы католик?

- Видите ли...

- Ясно. Вы такой же католик, как я еврей, так сказать, только по большим праздникам. Главное, посещать мессу. Религия почти так же хороша, как и педерастия, само собой разумеется, с точки зрения standing.

- Не вижу, что общего...

- Так откройте глаза. Вертишу - приверженец "Opus Dei". Если вас заподозрят в безбожии и если при вас не окажется педераста, который сумеет оказать вам поддержку, то Вертишу с любезнейшей улыбкой вышвырнет вас вон с помощью своей банды. Какие основные темы вы подготовили для своего симпозиума?

- Пока следующие: литератроника и убеждение, литератроника и культура, литератроника и оборона, литератроника и деколонизация.

- Хорошо, добавьте еще: литератроника и религия. Для этой секции я вам дам первоклассного человека, одного американского каноника. Он представил планы автоматической исповедальни. Грехи указаны на диске, вы опускаете полдоллара в щель и получаете талон с отпущением грехов, который в ризнице обменяют вам на столько-то свечей, на столько-то отпечатанных типографским способом молитв - словом, на все что требуется. Очень ловко! А о педагогике вы не подумали? Вам необходима секция "Литератроника и педагогика". Кромлек мне рассказывал об одном потрясающем типе, который как раз этим занимается. Какой-то профессор. Его фамилия... Рванье... Дранье... Вспомнил - Ланьо!

Мои противники зря времени не теряли. Я с трудом выдавил снисходительную улыбку.

- Ланьо? Какая чепуха! Он поэт. Ничего серьезного... Фермижье скользнул по мне взглядом.

- Ну что ж... Дело ваше. Только постарайтесь не восстановить против себя Кромлека. В прошлом году я из-за него не получил ордена Почетного легиона. А ведь я платил не скупясь.

- Надеюсь в скором времени снискать расположение Кромлека.

Не слишком раскрывая свои карты, я в основных чертах изложил Фермижье "Операцию Нарцисс". Он слушал меня с необычным вниманием.

- Гм-гм... - хмыкнул он, когда я кончил. - В случае удачи ваша штуковина будет настолько хороша, что жаль отдавать ее в исключительное пользование правительству. Уступите часть моим газетам. Я заплачу, сколько потребуется. И литературную часть тоже. Я как раз купил издательство "Пресс Сен-Луи". Если вы будете проводить опыты для Вертишу, то учтите, что сфабрикованное вами произведение, удостоенное литературной премии, издавать буду я. По рукам?

В ту самую минуту, когда я уже собрался уходить, он взял со стола телеграмму.

- Если не ошибаюсь, вы знакомы с Контом? Я отправил его обследовать вулканы Индонезии. Он остался на дне Папандаяна, на острове Ява. Талантливый малый, у него очаровательная жена. Жертва долга. Мы посвятим ему... одну страницу... черно-белую.

Я побежал к Сильвии, которая только что узнала о случившемся и казалась не слишком взволнованной.

- В одном ему повезло: он погиб, не расставшись со своими иллюзиями... Из-за Земли Адели и вулканов Индонезии мы за последние два года и трех месяцев не были вместе. Он даже не успел заметить, что я стала потаскухой.

- Сильвия, господь с тобой...

- Прошу тебя, не деликатничай. Я потаскуха по призванию, ты альфонс,и все довольны, так не будем, хотя бы наедине, разыгрывать комедии.

- Что ты думаешь теперь делать?

- Да ничего. Продолжать. Я хотела было поехать к детям в Швейцарию... или вызвать их сюда... Но зачем? Я не прочь чем-нибудь заняться. У тебя ничего нет на примете?

Я хотел было сказать ей про Ланьо, но непонятная щепетильность меня удержала. Еще слишком свежа была ее потеря, к тому же я полагал, что сумею обезоружить Ланьо более простым способом. Сильвию можно будет пустить в ход позднее, в случае, если он окажется чересчур неподатливым.

- Возможно, и подыщу,- ответил я,- но не сейчас. Есть ли у тебя связи в среде крайне левых?

- Я близка с одним очень видным деятелем коммунистической партии, знаю секретаря одной ячейки, который для меня готов на все.

- Ну что ж, поддерживай с ними знакомство, они могут пригодиться.

Не знаю, была ли Сильвия действительно удручена своим горем, но последующие часы она употребила на то, чтобы доказать мне, что траур к лицу не только одной Электре.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ,

в которой литератрон торжествует. но коварство не сдается

Когда назавтра я встретился с Пуаре, я испытывал такое чувство, какое, по-видимому, должен испытывать юноша, посетивший свою бывшую школу. Весь облик Пуаре, а особенно его лицо свидетельствовали о преждевременной дряхлости, и я задним числом умилился собственной наивности - подумать только, я в свое время трепетал перед этим человеком!

- Бедняга .Конт! - вздохнул он, пожимая мне руку.- Я всегда говорил, что это типичный неудачник. Вы, вероятно, помните, как я старался удержать его в Польдавии?

Но я теперь не хуже его умел вести игру.

- Безусловно,- ответил я,- и, как его ближайший друг, я всегда буду вам за это признателен.

Он даже и бровью не повел и тотчас же приступил к вопросу об организации симпозиума.

- Я возьму на себя руководство секцией "Литератроника и педагогика",сказал я.