Генри Фильдинг - Исторический календарь за 1736 год

Суфлер. Джентльмены, вам придется посторониться. Нам надо закрыть занавес и приготовить декорацию для аукциона.

Медли. Я думаю, вам лучше отойти к рампе, милорд. На сцене очень тесно, а у нас еще много приготовлений.

Суpвит. Честное слово, мистер Медли, не могу не повторить вопроса одной из ваших дам. Что вы собираетесь выставить на аукционе? Товары какого-нибудь проторговавшегося мануфактурщика или галантерейщика?

Медли. Сэр, я собираюсь выставить такие предметы, которые никогда на аукционах не продавались и продаваться не будут. Это лучшая сцена во всем спектакле, мистер Сурвит; пусть вас ничто не отвлекает: стоит вам взять понюшку табаку - и вы уже пропустили какую-нибудь шутку. Эта сцена к тому же столь глубокомысленна, что человеку заурядному не понять ее иначе, как сосредоточив все свои способности.

Сурвит. Надеюсь, она все же менее глубока, чем политика молчаливого джентльмена из первого акта. Тут уж надо быть вдохновленным свыше, чтобы хоть что-нибудь уразуметь.

Медли. Это аллегорическая сцена, сэр. Я старался сделать ее как можно понятнее, но, как всякая аллегория, она требует большого внимания.

Суфлер. Все готово, сэр.

Медли. Тогда открывайте занавес. Входят миссис Скрин и миссис Бартер.

Сцена изображает аукционный зал. Стол аукциониста, выставка товаров. По залу расхаживает публика, некоторые сидят у стола. Входят миссис Скрин и миссис

Бартер.

Миссис Скрин. Дорогая миссис Бартер! Миссис Бартер. Милая миссис Скрин, как вы рано сегодня!

Миссис Скрин. Да ведь если не проберешься к помосту, ничего не достанешь, а я собираюсь накупить целую уйму вещей. Весь аукцион скуплю, если, конечно, удастся получить по дешевке. Вы не станете ведь набивать цену на вещи, которые мне понравятся?

Миссис Бартер. Не в моих правилах платить дороже

Входят Бантер и Дангл.

Бантер. Могу подтвердить ваши слова, миссис Бартер.

Миссис Скрин. Ах, это вы? Уж вы-то все будете перебивать, ничего теперь не купишь дешевле, чем в лавке.

Бантер. Нехорошо, миссис Скрин! Вы же знаете, что я ни одной покупки у вас не перебил. Это было бы просто жестоко по отношению к даме, которая скупает все, что идет с молотка, - как видно, затем, чтобы в один прекрасный день самой устроить распродажу. Нет, я не стану вам мешать, запасайтесь товаром. Будьте спокойны, я не состязаюсь с мелочными торговцами.

Миссис Бартер. Какая любезность!

Бантер. А вам нечего лезть в заступницы, сударыня! Вам на аукционе столько же дела, сколько мэру на сессии. Вы, сударыня, сюда ходите для того лишь, чтобы показать, что вам и в других местах делать нечего.

Миссис Бартер. Во всяком случае не для того, чтобы грубить всем на свете!

Бантер. У вас, слава богу, на это ума не хватит.

Миссис Скрин. Оставьте его! Пускай себе злословит.

Миссис Бартер. Ну конечно, на таких ведь не обижаются. А вот скажите, сэр, зачем ваш приятель, мистер Дангл, сюда явился?

Бантер. О, разумной женщине он принес бы немало пользы!

Дангл. Что же ей от меня за польза, скажи, пожалуйста?

Бантер. Будет сидеть дома, чтобы не слушать твои глупости.

Миссис Скрин. Уж не намерены ли вы, мистер Бантер, отвадить всякого, кто не имеет к тому особой надобности, ходить куда ему нравится? Ведь вы не запретите людям посещать ассамблеи или маскарады, если они не собираются играть, танцевать или заводить интрижки? Позволите им ходить в оперу, если у них нет слуха, в театр - если у них нет вкуса, и в церковь - если они неверующие?

Входит Хен, раскланиваясь.

Миссис Скрин. Ах, дорогой мистер Хен, как я рада, что вы пришли! Вы сегодня так опоздали!

Хен. Я уже на помосте, сударыня. Надеюсь, дамы остались довольны каталогом?

Миссис Скрин. Кое-что подойдет, только бы вы не мешкали со своим молотком.

Бантер. Мальчик, подай каталог.

Хен (на помосте). Милостивые государи и государыни, я готов побожиться, этот аукцион удовлетворит каждого. Из всех аукционов, какие я только имел честь проводить, - этот единственный в своем роде. Среди выставленного имеются уникальные ценности. Каталог раритетов, собранных неустанными трудами прославленного знатока Питера Хамдрама, эсквайра *, и назначенных к продаже на аукционе Христофора Хена в понедельник двадцать первого марта, открывается номером первым. Леди и джентльмены, номер первый: в высшей степени любопытный остаток политической честности. Кто берет, джентльмены? Из него выйдет превосходный плащ: можете убедиться - на обе стороны одинаков, выворачивайте сколько душе угодно. Внимание, начинаем! Пять фунтов за этот редкий отрез. Смею вас уверить, несколько великих людей сшили себе платье ко дню рождения из этого же куска. Век будет носиться, никогда не сносится. Цена пять фунтов! Кто больше за этот любопытный кусок политической честности? Пять фунтов! Больше никто? (Ударяет молотком.) Лорд Боф-Сайдс. Номер второй: тончайшего сукна патриотизм! Кто берет? Десять фунтов за весь патриотизм!

1-й придворный. Я не стал бы носить его, если бы мне еще приплатили тысячу.

Xен. Сэр, уверяю вас, многие джентльмены носят его при дворе. С изнанки он совсем не такой, как с лица.

1-й придворный. Это запрещенный товар, сэр. За него недолго угодить в Вестминстер-холл. Я ни за что не рискну его надеть.

Xен. Вы путаете его со старым патриотизмом, а между ними нет ничего общего, кроме покроя. Ах, сэр, большая разница в материале! Но я ведь не предлагаю носить его в городе, сэр; он годится только для деревни. Зато подумайте, джентльмены, как будет он вам к лицу на выборах! Начинаем! Пять фунтов! Одна гинея?! Отложим патриотизм в сторону.

Бантер. Лучше припрячьте его: когда-нибудь он опять может войти в моду.

Xен. Номер третий: три грана скромности. Учтите, сударыни, этот товар ныне очень редок.

Миссис Скpин. Да и к тому же совсем вышел из моды, мистер Хен.

Xен. Прошу прощения, сударыня: это настоящая французская скромность; ни при каких обстоятельствах не меняет цвета. Полкроны за всю скромность! Неужели среди присутствующих нет ни одной особы, которая нуждалась бы в скромности?

1-я дама. Простите, сэр, какова она с виду? Никак не разгляжу на таком расстоянии.

Хен. Ее не разглядишь даже вблизи, сударыня. Это превосходная пудра, помогающая сохранить естественный цвет лица.

Миссис Скpин. Но вы, кажется, сказали, будто она настоящая французская и не меняет цвета кожи?

Xен. Совершенно справедливо, сударыня, не меняет. Однако она очень помогает краснеть, прикрывшись веером. Хороша также под маской на маскараде. Как? Никому не требуется? Ладно, отложим скромность в сторону. Номер четвертый: бутылка храбрости. Принадлежала некогда подполковнику Эзекилю Пипкину - олдермену, торговавшему сальными свечами. Как, разве нет здесь ни одного офицера городского ополчения? Она может пригодиться и армейскому офицеру, в мирное время. И даже в военное, джентльмены! Уходя из армии, всякий продает ее за наличные *.