Майя Луговская - Уроки музыки

Она выговаривала Виталию, как бы выговаривая себе за обман, за свою нерешительность… «Каюр обманывает нас, я свою совесть. Как же будет расти моя дочь?..»

Уже совсем стемнело, когда они двинулись в путь. Луна взошла огромная, совершенно круглая, поднялась и осветила все кругом. Подъехали к заброшенному посёлку, и тут спустил баллон. Пока шофёр менял колесо, Инна тоже вышла из машины. Жуткое это зрелище, разобранный посёлок, да ещё ночью. Одни трубы торчат да уборные — тени чёрные, чёткие. Такие посёлки возникают мгновенно. Потом, заканчивается разведка, подсчитают запасы, разъедутся, и всё. Остаётся свалка.

— Не боишься? — окликнул Инну шофёр.

— А чего тут бояться?

— Говорят, здесь покойник ходит, тот, что из-за любви застрелился.

— Ерунда какая-то. Кто это теперь стреляется из-за любви?

— И очень даже просто.

— Что это? Смотри, смотри! Видишь? Что это? — испуганно спросила Инна.

Через пустырь, чёрная и огромная в свете луны, двигалась человеческая тень.

— А ты мне не верила…

«Не верила и была права», — подумала Инна, когда увидела и поняла, что рядом с человеческой тенью двигались тени оленей. Их было одиннадцать и двенадцатый малыш.

Так оно и есть, этот каюр нагло обманывал отряд, оберегая своих оленей от работы.

«Обман остаётся обманом…» Пришло решение.

В Чульман приехали на рассвете, сгрузили у лаборатории ящики с пробами. В общежитии умылась, переоделась и сразу к Люсе.

Постучалась, никто не ответил. Тишина. Вышла соседка:

— Вещи собрала и уехала. Обратно. В Ленинград.

Если раньше Инна допоздна задерживалась в лаборатории, то теперь и совсем уходить не хотелось. Работала, работала, и это спасало её, в общежитие возвращалась только спать. Одна и та же мысль мучила Инну — не успела. Не успела сказать правду.

Но как это ни странно, московская её мечта соединить свою жизнь с Геннадием вдруг снова начала прорастать. Не зная причины Люсиного отъезда, Инне всё больше и больше казалось, что Люся, со своей высотой, музыкой, непохожестью на других, поняла то (то, о чём Инна гасила в себе даже мысли), что Инна больше ему подходит.

Геннадий вернулся из Якутска, зашёл к Инне не сразу, — на третий день. И чего только она не передумала за это время. Зашёл в лабораторию поздно вечером, она уже собиралась уходить, как будто нарочно подгадал.

— Здравствуй, Рыжик! Ты что это меня избегаешь?

— Это ты избегаешь меня. Три дня уже здесь.

— Ты вот что мне скажи, почему уехала Люся? Ты с ней ни о чём не говорила?

— Говорила о многом. Только не о нас с тобой.

— Уехала, даже записки не оставила.

— Полетишь догонять?

— Ты даже не представляешь, что она значит для меня. Я горжусь, что она моя жена.

И как наяву Инна услышала Шуберта. «Ты чувствуешь, какая прозрачность…»

— Не гордись, она к тебе не вернётся.

Назавтра отряд возвращался из тайги. Забыв все распри, неполадки, обман каюра, Инна всей душой рванулась к своим.

Уезжала в Москву вместе с отрядом.

Прощай, Чульман!