Джон Голсуорси - Вилла Рубейн

- Он хороший, - вставая, сказала Кристиан. - Все решено!

И она поцеловала Барби в щеку.

- Вы плачете, Hebes Fraulein! Подумайте хорошенько, может быть, еще не совсем все решено. Не может быть, чтобы для девушки не оставалось никакого другого выхода!

Кристиан улыбнулась.

- У меня все иначе, Барби.

Барби повесила полотенце на крючок и перекрестилась.

XXIV

Взгляд мистера Трефри был прикован к коричневому мотыльку, метавшемуся под потолком. Он следил за насекомым, как зачарованный: быстрые движения всегда завораживают тех, кто сам не в силах двигаться. Тихо вошла Кристиан.

- Не могу больше валяться, Крис, - сказал он с виноватым видом. Невыносимо жарко. Доктор из себя выходит вот из-за этого. - Он показал на кувшин с крюшоном из красного вина и трубку, лежавшую на столе у его локтя. - А я только смотрел на них.

Кристиан присела рядом и взяла веер.

- Если бы не эта жара... - сказал он и закрыл глаза.

"Я должна сказать ему, - думала Кристиан. - Я не могу уехать тайком".

- Налей мне немного этой штуки, Крис.

Она потянулась за кувшином. Да! Она должна сказать ему! У нее упало сердце.

Мистер Трефри сделал основательный глоток.

- Нарушаю обещание. Не все ли равно... вреда никому не будет, кроме меня.

Он взял трубку и набил ее табаком.

- Лежишь тут, боль адская, и покурить даже нельзя! Если б я от проповедей получал хоть половину того удовольствия, которое мне доставляет эта трубка! - Он откинулся на спинку кресла, погружаясь в блаженство. А затем продолжал, словно размышляя вслух: - Многое изменилось с тех пор, как я был молодым. В те годы молодому человеку приходилось добывать себе еду и кров и заботиться о своем будущем. Хорошо это получалось у него или нет все зависело от того, из какого материала он скроен. А нынче... куда там! Нынче у него голова всякой дурью набита - воображает, что он уже тот, кем еще только собирается стать.

- Вы несправедливы, - сказала Кристиан.

- Гм! Терпеть не могу покупать кота в мешке, - проворчал мистер Трефри. - Если я даю человеку деньги взаймы, то хочу знать, собирается ли он вернуть их; мне, может быть, не жаль денег, но я просто хочу знать. И во всем так. Мне все равно, богат ли человек... хотя имей в виду, Крис, это не плохое правило - судить о людях по их счету в банке. Но когда дело доходит до женитьбы, то есть одно очень простое правило: там, где не хватает на одного, не хватит и на двоих. Сколько ни трать слов - черное белым не станет, а разговорами сыт не будешь. Ты знаешь, Крис, я не люблю говорить о себе, но все же скажу тебе вот что... Когда я приехал в Лондон, я хотел жениться, но денег не было, и пришлось ждать. А когда у меня появились деньги... ну, это уже к делу не относится! - Он нахмурился и стал перебирать пальцами трубку. - Я не делал ей предложения, Крис, считал, что поступаю порядочно; теперь это вышло из моды!

Щеки Кристиан горели.

- Лежу я тут и все думаю, - продолжал мистер Трефри. - Ничего не поделаешь. Только скажи мне вот что. Ты хорошо знаешь, чего тебе надо? Что ты знаешь о жизни? Хочешь не хочешь, а жизнь не такая совсем, как ты себе ее представляешь. В жизни всяко бывает, но главное - не ошибаться вначале.

Кристиан думала: "Неужели он никогда не поймет?"

- Я поправляюсь с каждым днем, - продолжал мистер Трефри, - но все равно долго я не протяну. Не очень-то приятно лежать и думать, что, когда ты умрешь, некому будет притормаживать!

- Дядя, не говорите так! - пробормотала Кристиан.

- Что толку закрывать глаза на факты, Крис. Я пожил немало на этом свете; я знаю жизнь такой, какая она есть на самом деле; кроме тебя, мне теперь не о ком больше и думать.

- Но, дядя, если бы вы любили его так, как я люблю, вы бы не стали меня запугивать! Ведь страх - подлое, малодушное чувство. Вы, наверно, забыли об этом.

Мистер Трефри закрыл глаза.

- Да, - сказал он. - Я стар.

Кристиан уронила веер себе на колени; он лежал на ее белом платье, как большой алый лист; она не сводила с него глаз.

Мистер Трефри взглянул на нее.

- От него не было известий? - спросил он, вдруг что-то почувствовав.

- Вчера вечером, в той комнате, когда вы думали, что я разговариваю с Домиником...

Он уронил трубку.

- Что! - с трудом произнес он. - Вернулся?

Не поднимая головы, Кристиан сказала:

- Да, он вернулся; я нужна ему... я должна быть с ним, дядя.

Они долго молчали.

- Ты должна быть с ним? - повторил он.

Ей хотелось броситься перед ним на колени, но он сидел так тихо, что всякое движение казалось немыслимым, и она, сложа руки, молчала.

- Ты дай мне знать, когда будешь... уезжать, - проговорил мистер Трефри. - Спокойной ночи!

Кристиан тихо вышла в коридор. Бисерный занавес шелестел на сквозняке. До нее донеслись голоса.

- Для меня это дело чести, в противном случае я отказался бы лечить его.

- Бедный Николас - очень трудный человек! У него всегда была эта склонность к противоречию, и он сотни раз попадал из-за нее в беду. Дух противоречия у нас в крови. Это наша семейная черта. Мой старший брат погиб из-за такого же упрямства; у моей бедной сестры, которая была кротка, как овечка, это приняло несколько иную форму: она поступала, как должно, да только не к месту. Видите ли, это дело темперамента. Запаситесь терпением.

- Терпением, терпением, - повторил голос Дони, - но есть еще чувство ответственности. Последние две ночи я не смыкал глаз.

Послышался тихий свистящий шелест шелка.

- Ему так плохо?

Кристиан затаила дыхание. Наконец послышался ответ:

- Он составил завещание? Скажу вам откровенно, миссис Диси, еще один приступ, и у него почти не останется шансов на спасение.

Кристиан заткнула уши и выбежала в сад. Так, значит... она хотела бросить умирающего!

XXV

На следующий день Гарца пригласили в виллу. Мистер Трефри только что встал и облачился в теплый халат, старый, потертый, но сохранивший остатки былого великолепия. Морщинистые щеки его были чисто выбриты.

- Надеюсь, я вижу вас в добром здравии, - величественно произнес он. При воспоминании о их поездке и прощании у вьючной тропы Гарцу стало больно и стыдно. Вдруг в комнату вошла Кристиан; она постояла немного, глядя на него, и села.

- Крис! - сказал с укоризной мистер Трефри.

Она покачала головой; скорбный и вместе с тем смелый взгляд ее глаз, казалось, говорил о каком-то принятом решении.

- Я не вправе упрекать вас, мистер Гарц, - сказал мистер Трефри, - тем более, что, по словам Крис, вы намеревались поговорить со мной, чего я от вас и ожидал; но вам не следовало возвращаться.

- Сэр, я вернулся, потому что чувствовал себя обязанным сделать это. Позвольте все объяснить.

- С удовольствием выслушаю вас, - ответил мистер Трефри.

Гарц опять посмотрел на Кристиан, но она по-прежнему сидела, подперев руками подбородок.