Валентина Немова - Любить всю жизнь лишь одного

— Лишь щелкнуть может? — поинтересовалась я, вспомнив жалобу другой девочки из их класса на то, что Лешка Крылатов проходу не дает девчатам, всем подряд ставит щелчки.

— Нет, — усмехнувшись, ответила мне собеседница, — в начале года было такое дело, а сейчас уже нет. В общем, мальчишка он неплохой. Немножко странный, но хороший.

Да, — подумала я, выслушав Лешкину одноклассницу, — по сравнению с прошлым годом он сильно изменился. Тогда, как Кленов и Вареников теперь, носился и бесился, всех тормошил, ему постоянно влетало за плохое поведение. Никто его тихим не считал, веселым был. Роза призналась мне однажды: "Жалею, что Крылатова больше нет в нашем классе. Скучно стало без него". Что же он так притих в нынешнем году? Может быть, права эта девочка: взрослым почувствовал себя? Но ведь и взрослые не прочь расслабиться иногда. Нет, дело не в этом. А в том, наверное, что ему бывает перед самим собой стыдно за то, как он ведет себя со мной. Хотел бы перестроится, но разве гордость позволит ему признать свою неправоту? Жаль, очень жаль, что он теперь в другом классе. Если бы оставался в нашем, легче было бы мне разгадать, что с ним происходит, что на душе у него и в душе. А сейчас я его почти не вижу. Вчера, правда, видела: после уроков он зашел в наш класс, где играли в шахматы, где находилась и я, причем по полному праву, а не потому, что искала встречи с ним. Поражаюсь: как это он позволил себе такую роскошь, дал себе слабинку — вошел туда, где могла присутствовать я? Он же изо всех сил старается избегать меня. Мне кажется: дело все в том, что он беспощаден не только ко мне, но и к себе. Не дает воли своим чувствам. Но каким чувствам? Боюсь, что хорошим. Значит они у него все-таки есть? Что и требовалось доказать… Но, доказав это, я не почувствовала облегчения. Я же это доказала себе, а не ему. А он как обращался со мной по-хамски, так и будет обращаться. И как этому воспрепятствовать, я понятия не имею. В общем, с чего начала, тем и закончила эту свою статью. Зашла я в тупик и не знаю, как из него выбраться.

— Общественная работа

Много времени отнимает у меня общественная работа. Выбрали в учком (ученический комитет) школы. А члены учкома проголосовали за то, чтобы я была председателем. Проводим заседания комитета в классах, где "хромает" дисциплина или очень низкая успеваемость. Предварительно приходится налаживать связь с преподавателями, которые работают в этих классах. Очень трудно с малышами. Они ведь даже не понимают, почему во время урока надо сидеть за партой, почему нельзя выходить в коридор без разрешения учителя. Все это нужно им терпеливо разъяснять, подбирать ключик к каждому ребенку.

Со старшеклассниками легче, хотя и не со всеми. Отстающих в старших классах меньше, но некоторые из них не успевают по нескольким предметам. Например, Баландин Юрий из 8 "б". У него за вторую четверть четыре двойки. Я разговаривала с ним. Парень как будто толковый, но прикидывается глупеньким. Понимает, я думаю, что надо взяться за ум, но, как видно, силы воли не хватает. Сказала ему, что вызовем на заседание учкома школы. Он сказал, что придет — при одном условии: если не будет на этом заседании "высшего начальства". Я пообещала, что никого, кроме нас, членов учкома, не будет. И не пригласила никого из руководителей школы. А он, этот бездельник, пренебрег моим хорошим отношением к нему и не явился в "комитетскую" в назначенное время. Мы хотели ему помочь, а он отказался от нашей помощи. Подвел меня и самого себя тоже. Теперь ему должно "влететь" от "высшего начальства" за то, что сорвал важное мероприятие. Но я, самой себе на диво, вместо того, чтобы пожаловаться на Баландина администрации, постаралась его выгородить. Когда завуч спросил у меня, как прошло заседание, даже глазом не моргнув соврала:

— Заседание перенесли на другой день. В тот день у нас было семь уроков.

Парни, присутствовавшие при этом моем разговоре с Петром Семеновичем, переглянулись, но меня не выдали.

Не знаю, выйдет ли толк из моих попыток исправить этого лентяя. Сочувствую ему, наверное, потому, что сама сейчас с большим трудом преодолеваю свою апатию. Двоек у меня, конечно, нет. Кто бы с двойками выбрал меня в учком?! Но стала я хуже учиться. В женской школе успевала почти по всем предметам на пятерки. А теперь четверок полно. И тройки проскальзывают. Вскружил мне Лешка голову окончательно своими непонятными выходками и туманными намеками…

Когда же придет время и каждый человек, абсолютно каждый будет общественное ставить выше личного? Иногда даже зло берет! Почему человек чаще всего думает только о том, что касается его одного? Без этого, наверное, нельзя. Вот сейчас, когда я пишу эти строки, половина моего разума занята мыслями о Лешке. Но зачем это всем показывать? И не делать ничего, что требуется от тебя, что, с твоего согласия, поручено тебе другими!

Вот наш уважаемый Виктор Роднин. Он до невозможности влюблен в Лину Лазейкину и не скрывает этого. Влюбляться — это естественно и не грех. Но он совершенно перестал заниматься общественной работой! Это низко. Он тоже член учкома, но на заседаниях бывает лишь тогда, когда учком собирается вместе с комсомольским комитетом, членом которого является Лазейкина. Это же бросается в глаза! Смешно!

Однажды, как председатель учкома, я сделала Роднину замечание. Он пропустил мои слова мимо ушей. Возможно, и не пропустил и задели они его, но поступать по-другому, как видно, он не собирается. И какой же напрашивается вывод? Он изъявил желание быть избранным в этот ученический орган из личных побуждений и даже не собираясь приносить пользу школе. Это вообще уже не знаю, как назвать. Самая настоящая безответственность! Или у него нет силы воли? А еще спортсмен! Будущий воин.

Мы шли навстречу бурям,

За наше счастье встав стеной…

Есть ли что-нибудь чудесней,

Чем дымок родимых сел?

Мой товарищ с этой песней

По чужой земле прошел.

Сколько мин он разминировал,

Где он только не бывал,

Сколько рек в бою форсировал,

Сколько нив отвоевал!

Славясь воинской отвагою,

Повидал он много мест,

Штурмовал врага под Прагою,

Прорывался в Бухарест.

— Личное

Опять перемена в поведении Лешки Крылатова. Стал искать встреч со мной. Ходит в кино не со своим, а моим классом. Уже два раза являлся. Но оба раза не удалось ему свидеться со мной. В первый раз что-то помешало мне принять участие в культпоходе. Во второй раз он не смог достать билета.

Ну и разозлился же он, когда в этот, второй, раз кассирша сказала, возвращая ему деньги:

— Билетов на семь часов нет. Бери на девять.

— Сама бери на девять! — рыкнул он и так свирепо глянул на женщину, что та, перепугавшись, захлопнула окошечко кассы.