Валентина Немова - Любить всю жизнь лишь одного

Пускай живут муж, старец и дитя.

Народ свободный на земле свободной

Увидеть я б хотел в такие дни.

Тогда бы мог воскликнуть я: "Мгновенье!

О, как прекрасно ты, повремени!

Воплощены следы моих борений,

И не сотрутся никогда они".

И это торжество предвосхищая,

Я высший миг сейчас переживаю.

Фауст падает навзничь.

Лемуры подхватывают его и кладут на землю.

Ангелы парят в высшей атмосфере,

Неся бессмертную сущность Фауста.

Спасен высокий дух от зла

Произволеньем божьим.

— Записная книжка Юлии N3 10 класс

На первой странице девиз:

"Кто тверд, добьется удачи".

Чернышевский

Ниже: от руки нарисованный комсомольский значок.

21/Х — 50 г.

Разговор с Иваном.

— Ваня, вы поссорились с Лешкой?

— Не знаю.

— Как это не знаешь. Такое нельзя не знать. Поссорились? Да?

— Да.

— Что же вы не поделили?

— Пустяки.

— Ну скажи, из-за того дела, наверное?

— Из-за какого?

— Сам знаешь.

— Ты права, из-за того.

— А может быть, причина другая? Ты что-то слишком легко со мной согласился. Кого это дело касается?

— Только нас с Лехой и еще одного мужика, тебе неизвестного.

— Ну, скажи, что за дело!

— Неженское оно. И не представляет для тебя никакого интереса. Здесь уголовщиной пахнет.

— А… Припоминаю… Лешка мне намекал на что-то, якобы купил он мотоцикл, а он оказался краденым. А, может, сам его угнал? Я не удивлюсь, если окажется, что Лешка замешан в краже, и не обрадуюсь этому.

— Нет, нет, — начал было Иван защищать друга, но тут же отказался от этой затеи и, подтверждая мое предположение, что Лешка проворовался, добавил сердитым тоном, — лучше оставим этот спор, пусть выкручивается сам, коли запутался. Я ему в подобных вещах не помощник.

— Ты так ему и сказал?

Иван кивнул.

— Молодец! А он что?

— Полез в бутылку.

— А что у него с Волгиным получилось? Ты говорил, они крупно поругались. Чего-то, видимо, и от Сашка потребовал, а тот не пошел у него на поводу. Правильно я мыслю?

— Вроде этого. Я точно не знаю. Короче, дружили, дружили, и один другого чуть под монастырь не подвел. Но ты смотри, об этом с ним даже не заикайся. Прогневается. Тогда и вашей дружбе придет конец.

— Черт возьми! — не выдержала я. — Что за человек этот Крылатов. Ничего святого у него нет.

— А чем он, по-твоему, должен дорожить?

— Хотя бы дружбой с тобой.

— Только лишь, лишь только? И хватит о нем! Предлагаю о тебе потолковать.

— Обо мне?! А что такое натворила я? — забеспокоилась я, уловив в тоне Иванушки нотки недовольства.

— Сейчас узнаешь. Ты оказалась очень вредной, чего я от тебя никак не ожидал.

"О! Какой еще вредной!" — согласилась с Ванькой я, хотя вслух этого не сказала. Но это еще не самое плохое во мне. Хуже всего то, что оказалась я непостоянной. Не в поступках, правда, а в чувствах. Но и это никуда не годится! — Вспомнив Димочку Подсолнухова, я чуть не заплакала, негодуя на самое себя. Ну зачем, зачем я в него влюбилась? Ведь у этого чувства нет будущего! И стоит ли на него тратить душевные силы? Лешка не сахар, конечно. Но ведь мне бывает так хорошо, когда он рядом и со вниманием ко мне относится. Его поцелуи, объятья мне очень приятны. У нас с ним уже решено, что мы поженимся, когда окончим школу. Я дала ему слово, обещала всю жизнь его любить, несмотря ни на что. И что же получается? Бросила слова на ветер? — с большим трудом я сдерживаюсь, чтобы не заняться самобичеванием вслух. Иван не должен знать, какой период я переживаю сейчас. Он догадывается, наверное, что со мною что-то не то происходит. Но на чем строятся его догадки? Это мне очень хочется узнать. И я спрашиваю его:

— А почему ты считаешь меня самолюбкой? В чем сказался мой эгоизм?

— Я тебе отвечу, потерпи. Помнишь, мы с тобой встретились возле кинотеатра и долго беседовали. И ты заявила…

"Мы о многом болтали тогда, но я представления не имею, что я могла такое ляпнуть, за что бы Ванюша, мой названый брат, мог осудить меня…"

Томить ожиданьем он меня не стал, пояснил свои слова:

— Помнишь, ты сказала: "Я сделаю так, что Крылатова не будет на нашем классном вечере 7 ноября?" Разве это не эгоизм, не подлость? Утверждаешь, что любишь его, и вдруг…

— И вовсе это не вдруг, — принялась я оправдываться. — Ты отказался на эту вечеринку пойти? — Отказался. — Это раз. С Волгиным они разругались по-крупному? — Разругались. — Это два. — Меня он тоже чем-то обидел, хотя я на него тебе и не жаловалась. И мне не охота идти туда, где будет он. Это три. Вычеркиваем нас троих. И кто же останется из близких ему товарищей в компании, которая соберется на том празднике? — Никого не останется. — Это значит: тот пир для него будет чужой, и Лешка сам на него не пойдет. Впрочем, пусть идет. Я его приглашу, но не от своего имени, а от имени ребят, которые когда-то были его одноклассниками. А он пускай решает, как ему поступить. Пусть идет, меня это не касается. Я нейтральная. Так ему и скажи.

Произнесла я эту длинную речь и только после этого сообразила, что последнюю фразу лучше было бы не говорить. Если эти слова дойдут до Лешки, я буду иметь бледный вид. Иван тоже подметил, что сболтнула я лишнее, и сразу дал мне это понять. Критически настроившись по отношению ко мне, занялся он моим перевоспитанием.

— Так ему и сказать? Хорошо, скажу. А ты знаешь, что после этого будет? Он нарочно явится.

— Да, верно. Тогда соизволит. Но ты уже лучше не передавай ему то, что я тут наплела. Ладно?

— Нет, наоборот, передам.

— Иван!

— И не хнычь! Непременно донесу! — глаза брата моего заблестели. И не поймешь, разыгрывает он меня или всерьез это говорит.

— Ты хочешь, чтобы мы с Лешкой продолжали ссориться? — недовольным тоном спросила я его. — Зачем тебе это надо?

— Не хочу этого, но скажу, — уперся на своем Ванька.

— Но ты пойми, пойми!

— Ничего не хочу понимать, когда язык распускают. Тебя надо проучить.

— Возможно, я стою этого, но ты не имеешь права, хотя… если не желаешь мне добра, тогда действуй! И все же я не хотела бы.

— И до каких пор вы с ним будете делать все друг другу назло? Когда вам это надоест?

— Ты несправедлив. Разве я его когда-нибудь обижала?

— Обижаешь. И даже очень часто. Делаешь то, что и сама не желаешь.

— Тогда тем более пощади меня…

Иванушка озадаченно молчит. А я думаю. Почему, собственно, не хочется мне, чтобы Алешка Октябрьскую годовщину отмечал вместе с моим классом? Чем он обидел меня?

Тем, что не так давно, чересчур уж лестно отозвался об одной девочке из моего класса. Естественно, я приревновала его к ней И теперь опасаюсь: вдруг приглашу его на этот бал я, а он весь вечер будет ухаживать за другой? И превратит меня в посмешище? Разве это надо мне? Нет, разумеется. И как этого избежать? Не пригласить его лично от себя нельзя. Он может, действительно, явиться без такого приглашения и подстроит мне какую-нибудь каверзу. Нужно не допустить его приход другим, очень надежным способом. Ничего не делать со своей стороны, чтобы вечеринка праздничная состоялась. Привыкли уже мои одноклассницы, что мне больше всех надо, что все культурные мероприятия организую я. Стоит только на сей раз не проявить активности (пусть, мол, другие подсуетятся), и этот вечер будет сорван. Пока наши девчата и парни будут раскачиваться и спорить, кому что поручить, все праздники пройдут. Да… таким образом можно было бы предотвратить встречу Крылатова с той девчонкой. И самой остаться в стороне. Однако я так поступать не могу. Не в моей это натуре — хитрить и интриговать. И девчат подводить нет у меня никакой охоты. Из-за Лешки со всем классом рассориться? Этого мне только не хватало! Пусть все идет своим чередом! Будь что будет!