Валентина Немова - Любить всю жизнь лишь одного

— Или-или!.. Опять эти или! Как они мне надоели! — продолжала я горячиться, — Эта неизвестность! Эта нервотрепка!

— А как же ты хотела бы любить? Спокойно? Тогда бери пример с меня. Я о личном совсем не думаю.

— А Рита? — вдруг вырвалось у меня. Неуемное мое любопытство было всегда настороже. В каком бы ни находилась я состоянии. Спохватившись, что снова лезу туда, куда не приглашают, и Ванька может мне опять нахамить, я осеклась. Но Иван в этот раз меня не одернул. Я взяла со стола спичечную коробку, заметив нарисованную на ней стрелу, точно такую, какую изобразил Алексей на обратной стороне своей фотографии, которую подарил мне, когда у нас с ним было все "олл-райт", как он выражается. "Уж не его ли это произведение?" — призадумалась я. А у Ивана спросила;

— Это твой символ?

Ваня кивнул.

— А что сие означает? Только вперед, ни шагу назад?

Ванька подтвердил.

— А я все время малюю вот что — я быстренько начеркала на том же коробке, рядом со стрелой, маленький якорь. И подписала под ним одно слово: "надежда".

Иван, разумеется, знал, на что я уповаю. Но, сжалившись надо мной, не стал доказывать, что я ошиблась в выборе, что не стоит рассчитывать на парня даже тогда, когда он клянется в любви, а уж когда чурается тебя, тем паче. Что ждет нас впереди, счастье или горе, никому знать не дано. Нам неизвестно даже то, что может произойти через минуту. Поэтому не стоит обольщаться. Так, вероятнее всего, рассуждал мой собеседник. Он по натуре пессимист. А я — оптимистка. И мыслю по-своему. Возможно тот, кто много говорит красивых слов, гораздо опаснее того, кто о своих чувствах помалкивает. Мали ли почему он так поступает, когда ему всего 16 лет. Я просто убеждена, что Лешкино отношение ко мне через какое-то время изменится к лучшему. Но не стала перед Новиковым выкладывать эти соображения, ждала, не скажет ли он хоть что-то о Рите. Но Ванька сделал вид, будто не расслышал то, что я ему сказала. Повертев в руке спичечный коробок, он произнес ничего не значившие, никак не связанные с тем, о чем мы беседовали, слова:

— Ты не совсем правильно представляешь себе этот предмет. Смотри сюда, он выглядит вот так.

Он взял со стола карандаш, склонился над чистым листком бумаги и нарисовал на нем крупным планом три якоря. Пока он готовил для меня это "наглядное пособие", я думала все о том же: об Иване и о себе. Сравнивала его и свое положение. Мне хотелось докопаться, почему я верю в лучшее, а Ванька нет. Ответ на этот вопрос нашелся. У нас с Лешкой уже было что-то хорошее, вероятно, именно поэтому и кажется мне, что оно, хорошее, вернется к нам. А у Ивана, судя по тому, как он ведет себя, даже не хочет говорить о девушке, в которую влюблен, ничего хорошего, обнадеживающего не было, вот он и не верит в завтрашний день. Может быть она, эта далекая Рита, даже писем не пишет Ваньке, но он не смеет в этом признаться мне. И угораздило же его так опрометчиво влюбиться! Хороший он человек. Сочувствую ему и желаю удачи. Боюсь только: в нашем, покамест небольшом, городе в "личном" Ивану не повезет…

Читая эти строки в дневнике Юлии, Алексей не согласился с ее утверждением, что Ване не повезет. Оспаривая это мнение, он подписал аршинными буквами под словами "не повезет" одно слово: "повезет". Поставил после него жирный восклицательный знак и дату — 28/IV-1950 г. Кто из них окажется правым в этом споре, узнаем позже. А пока продолжим чтение дневников девушки. Остановились мы именно на этих словах: повезет — не повезет. Далее Юля пишет о себе. Анализирует свое недавнее прошлое, чтобы в настоящем разобраться и заглянуть в будущее.

Я бываю ужасно откровенной с людьми, которые внушают мне доверие. И вот сейчас нахлынуло вдруг на меня желание исповедаться перед Иваном. Иногда меня удивляет: почему это я влюбилась в Алексея, а не в кого-то другого? Задаю сей вопрос себе, думаю, но никак не могу найти на него ответ. Нравится он мне, и точка. Весь. Такой, как есть. И положительные черты его характера я принимаю, и отрицательные не перечеркивают мою симпатию к нему, а наоборот, обостряют чувство.

Видимо, дело в том, что я очень влюбчивая. Первый раз влюбилась в мальчика, одноклассника своего, когда учились мы с ним в первом классе. Одна нога у него была короче другой. Он прихрамывал. Мне было его очень жалко, и я решила, что это любовь. Она длилась недолго. Через какое-то время обратила я внимание на другого мальчишку. Он был маленького роста, прехорошенький и очень хулиганистый. Дело ведь было во время войны. Отец Бориса (его фамилию я тоже запомнила — Кураж) был на фронте. Красавица мать вела легкомысленный образ жизни. Должно быть, в знак протеста против того, что она себе позволяла дома, Борька в школе безобразничал. Все его ругали. А я его жалела и, как мне казалось, любила. Была у него старшая сестра, Люда. Она старалась присматривать за братом, но это не помогало. Позднее, когда мальчиков и девочек разъединили и Боря стал ходить в мужскую, а я в женскую школы, я потеряла его из вида. Потом мне рассказали, что он вместе с матерью и сестрой переехал в другой город. И там, что называется, связался со шпаной и, в конце концов, попал в тюрьму. Однажды в соседней камере кто-то в кого-то стрелял. Пуля пробила тонкую стенку, разделявшую две комнаты, и наповал сразила худенького подростка — Бориса. Мне его до сих пор жалко.

Наверное, мне и Лешку просто-напросто жаль. Но почему? Он ведь такой самоуверенный, такой бравый на вид, что кажется неуязвимым. Дома у него все в порядке. Есть отец, мать, живут между собой дружно. Свой дом, огород, достаток. За что же я его жалею? Надо полагать за то, что он как ученик слабый. В восьмом классе так плохо учился, что остался на второй год. Как он учится теперь, в качестве второгодника, не знаю, но помню, как он "плавал", когда его к доске вызывали во время опроса в прошлом году. Однако я опять нарушаю хронологический порядок, забегаю вперед. Вернусь в прошлое, в то воскресенье в декабре 1949 года, когда я сидела у Ивана и беседовала с ним о том, что так волновало меня — о наших с Лешкой отношениях. Ваня, которому, возможно, было бы интереснее книжку про индейцев почитать, чем переливать со мною из пустого в порожнее — переживая за меня, терпеливо жалобы мои выслушивал и отвечал, когда находил ответы на однообразные вопросы, что я ему задавала.

— Черт возьми! — неожиданно для самой себя выругалась я. — Вань, как ты считаешь, неужели это уже настоящее? В16-то лет?!

Ванюша не успел ответить. В этот момент вдруг распахивается дверь в комнату. Не раскрывается, а именно распахивается. Я поворачиваю голову: на пороге стоит Алексей! Я взглянула на него — он на меня. От неожиданности я даже ахнула, а он застрял в проеме двери, точно наткнувшись на невидимое препятствие.