Артур Кестлер - Девушки по вызову

Все дружно издали вздох облегчения. Предложение Уиндхема было принято без дальнейшего обсуждения. Идея повторения письма Эйнштейна бесславно почила: с ней безболезненно покончила изощренная дипломатия Уиндхема. Нико было стыдно смотреть на Клэр; он так оцепенел, что даже не сумел высказать сожаление. Он с самого начала знал, что конференция окажется бесплодной, что пресловутое письмо так и останется недосягаемой мечтой. Глупо было, уподобляясь школьнику, рассказывать Клэр о конспиративных полуночных бдениях. Все это не имело ни малейшего значения. Се n'est pas serieux...

Время близилось к шести вечера, коктейль-холл за дверью уже оказывал свое магнетическое действие. Нико оставалось сделать рабочие сообщения об уплате гонораров и процедуре отъезда. На следующий день в одиннадцать утра в долину должен был выехать специальный автобус. Перед этим для желающих в деревенской церкви будет отслужена специальная месса. Выпалив все это, Соловьев без лишних церемоний объявил симпозиум завершенным.

IV

Вечером проводился индивидуальный разбор полетов.

Отто фон Хальдер пригласил Ханси и Митси в отель "Пост", выпить пива. Он надеялся затащить туда одну Ханси, сливочную блондинку, но та соглашалась на одном условии - только за компанию с Митси. Хальдер был в расточительном настроении, его переполняли любовь и дружелюбие. И немудрено: резолюция, предложенная Бруно, отвергнута, Валенти опростоволосился, Нико вообще оказался стареющим, нездоровым человеком. За ужином в Конгресс-центре вовсю гремело радио, чтобы все могли внимать новостям. Противоречивые сообщения об азиатском конфликте и опасности его эскалации почему-то вызвали у него знакомое воодушевление, пропитанное чувством вины. Откуда это чувство? Видимо, просто естественная абреакция; к тому же он не властен над ситуацией. Он развлекал девиц двусмысленными рассказами, пользовавшимися популярностью в его студенческие годы. Ханси исправно хихикала, Митси, как того требовало распределение ролей, хмурила личико. Зато у обеих обнаружилась феноменальная способность поглощать пиво. Когда обе удалились в дамскую комнату - приличия принуждали их все делать вместе, - Хальдер немного подремал, потом грубо потребовал счет. Домой он тащился позади юных дев, державшихся за руки и репетировавших подробный отчет о вечере, который им придется держать перед Густавом. Обе были беззаветно преданы усачу, несколько лет назад снявшему с них сливки.

Хорас Уиндхем и Гектор Бурш опять задержались в баре дольше остальных и напились вдрызг: Бурш - целеустремленно и стремительно, в духе Дикого Запада, Хорас же - в соответствии с принципом "тише едешь, дальше будешь". Несвязная беседа была посвящена войне: Бурш выступал с патриотических позиций, Уиндхем впал в философичность; оба логично полагали, что садам Академ в Гарварде и Оксфорде ни при каких условиях не грозит дефолиация. После третьего коктейля Бурш резко свернул в глубокого пропаханную колею своего главного интереса - коллекции гипсовых слепков малышки Джейн.

- Вот вы - педиатр... - затянул он. - По-моему, в этом нет ничего такого...

Увы, Уиндхем оказался неспособен оказать ему моральную поддержку Его больше беспокоили муки совести из-за Нико. Он не исключал, что в позиции Нико есть резон; но разве биосферу уже не начали изменять? К тому же инстинкт и воспитание не позволяли ему поставить подпись под таким диким документом. И вообще, какой смысл в беспомощных воззваниях?

Харриет Эпсом сидела перед туалетным столиком и удаляла с лица косметику с тщательностью реставратора, священнодействующего с античной мозаикой. Ее тоже не отпускало чувство вины из-за Нико. Его аргументы наполовину ее убедили, просто перевесила старая привычка трепать языком. Сыграл роль и чересчур оруэлловское звучание его предложений, плохо совместимых с ее либеральными, гуманистическими принципами. К черту либерализм вместе с гуманизмом - достаточно взглянуть, куда они нас завели...

В дверь постучали. Хелен Портер не вошла, а вплыла на волнах головокружительного аромата. На ней была полупрозрачная фиолетовая пижама, свежевыбритая шея пламенела. Она решительно улеглась в постель Харриет и накрылась огромным пуховым одеялом.

- Наконец-то! - молвила Харриет, не прерывая реставрацию. - Почему не раньше?

- Лучше расскажи про своего усатого егеря.

- С ним вышла промашка, - мужественно призналась Харриет. - Он так спешил, будто опаздывал на поезд. Я и охнуть не успела, как все завершилось.

Раймон Петижак лежал в постели, как паинька, и отдавал должное своему потайному грешку - страсти к сладкому. Запасшись целой коробкой шоколадных конфет, он с наслаждением читал "Трех мушкетеров".

Джон Д, Джон отжался двадцать раз от пола и приступил к составлению мысленного отчета об экспериментах доктора Валенти. Наибольшее впечатление на него произвели последствия вживления электродов в центры удовольствия в гипоталамусе и возможности, открывающиеся в этой связи по части эротической самостимуляции, секса без слез. С одной стороны, приходилось сожалеть о лишении сексуального акта элемента межличностного контакта, добавляющего остроты ощущениям. С другой стороны, этот самый межличностный контакт создает всяческие сложности, препятствующие продуктивному труду. Электроды позволили бы парам, упрямо настаивающим на важности такого контакта, стимулировать друг друга на расстоянии и не делить ложе. Более того, метод открывал безграничные перспективы блуда. Джон представил себе Клэр с вживленными под каштановые волосы электродами и с этой мыслью счастливо отошел ко сну.

На доктора Валенти снизошла благодать. Он установил переносной аналой, повесил над кроватью старинное серебряное распятье и сотворил вечерние молитвы. Из памяти не выходила улыбка Нико во время дискуссии о контроле за рождаемостью: Нико все понял. Ну и что? Сэр Джон Экклз, Нобелевский лауреат в области физиологии и медицины, тоже католик.

Ему было совестно, что пришлось описывать эксперименты со стабилизатором сознания в шутливом ключе. Однако его безжалостно провоцировали, и он не сдержался. Что ж, эксперимент уже начат, вскоре после его возвращения будут получены и обработаны первые результаты. Тогда и станет ясно, кто прав... Только бы избежать смертного греха гордыни! Пора исповедаться. Отец Витторио любит послушать про электроды и мечтает имплантировать иглы Иисуса всей своей пастве. Да и то сказать, кто нынче обходится без крючка в голове?

Брату Тони никак не удавалось уснуть. Где вы, умиротворяющие альфа-волны? Он возлагал на симпозиум слишком большие надежды и теперь испытывал горчайшее, детское разочарование. Конечно, не судите и не судимы будете - но что за ярмарка тщеславия! Самым невыносимым разочарованием оказался сам Соловьев, на которого Тони уповал больше, чем на всех остальных. Его доходчивая и логичная аргументация не убедила Тони. Не исключено, что и сам Нико питает сомнения. Не иначе, архаичный "внутренний" мозг обладает слишком зычным голосом, перекрикивающим писклявую "крышу".