Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты - бесплатно полную версию книги (целиком). Жанр: Современная проза. Здесь Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте LibKing.Ru (ЛибКинг) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.

Название:

Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Артур Кестлер
Жанр:

Современная проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Артур Кестлер, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Широко известный политический роман Артура Кестлера «Слепящая тьма». Любопытна судьба этого произведения: рукопись книги, написанная на немецком языке, пропала. К счастью, уже был готов английский перевод, названный «Мрак в полдень» (по-французски роман называется «Ноль и бесконечность»). Артур Кестлер (1905-1983) прожил сложную, исполненную трагических потрясений жизнь. Еврей по национальности, Кестлер родился в Будапеште, детство и юность провел в Венгрии, Австрии и Германии. Европейскую известность как журналист Артур Кестлер завоевал совсем молодым человеком: с 1926 по 1929 год он был корреспондентом немецкого издательского концерна Ульштайна на Ближнем Востоке, в 1929-1930-годах работал в Париже. Кестлер — единственный журналист Европы, совершивший в 1931 году на немецком дирижабле «Граф Цеппелин» полет к Северному полюсу. В середине тридцатых годов писатель предпринял большое путешествие по Центральной Азии и год прожил в Советском Союзе. Написанный много лет назад, роман «Слепящая тьма» Артура Кестлера представляет интерес и сегодня. Он дает представление о том, как воспринимались за пределами СССР события внутренней жизни страны, какой огромный, до сих пор трудновосполнимый ущерб был нанесен сталинским террором международному престижу родины социализма и единству мирового коммунистического движения.

Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно, автор Артур Кестлер

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

ARTHUR KOESTLER	Артур Кестлер
DARKNESS AT NOON	Слепящая тьма
The First Hearing	ДОПРОС ПЕРВЫЙ
Nobody can rule guiltlessly.	Всякий правитель обагрен кровью.
SAINT-JUST	Сен-Жюст
1	1
THE CELL DOOR SLAMMED BEHIND RUBASHOV.	Дверь камеры, лязгнув, захлопнулась.
He remained leaning against the door for a few seconds, and lit a cigarette.	Рубашов привалился к двери спиной, постоял так несколько секунд и закурил.
On the bed to his right lay two fairly clean blankets, and the straw mattress looked newly filled.	Справа от него, на узкой койке, лежали два застиранных одеяла и набитый свежей соломой тюфяк.
The wash-basin to his left had no plug, but the tap functioned.	Слева торчал водопроводный кран, железную раковину изъела ржавчина.
The can next to it had been freshly disinfected, it did not smell.	Возле раковины стояла параша, ее совсем недавно дезинфицировали: он почувствовал запах хлорки.
The walls on both sides were of solid brick, which would stifle the sound of tapping, but where the heating and drain pipe penetrated it, it had been plastered and resounded quite well; besides, the heating pipe itself seemed to be noise-conducting.	Кирпичные стены глушили звук, но зато по штукатурке у труб отопления перестукиваться было, наверное, можно, да и трубы, разумеется, были звукопроводными.
The window started at eye-level; one could see down into the courtyard without having to pull oneself up by the bars.	Окно начиналось на уровне глаз, и он мог выглянуть в тюремный двор, не подтягиваясь вверх на прутьях решетки.
So far everything was in order.	Все нормально, заключил он.
He yawned, took his coat off, rolled it up and put it on the mattress as a pillow.	Рубашов зевнул, снял пальто, свернул его и пристроил в головах койки.
He looked out into the yard.	Потом внимательно оглядел двор.
The snow shimmered yellow in the double light of the moon and the electric lanterns.	Подсвеченный лучами фонарей и луны, снег отливал синеватой желтизной.
All round the yard, along the walls, a narrow track had been cleared for the daily exercise.	Вдоль стен тянулась расчищенная тропка значит, здесь разрешались прогулки.
Dawn had not yet appeared; the stars still shone clear and frostily, in spite of the lanterns.	До рассвета было еще далеко; звезды, несмотря на блеск фонарей, льдисто и ясно сверкали в небе.
On the rampart of the outside wall, which lay opposite Rubashov's cell, a soldier with slanted rifle was marching the hundred steps up and down; he stamped at every step as if on parade.	По узкому проходу на внешней стене, которая возвышалась против его камеры, вышагивал, словно на параде, часовой - сто шагов вперед и сто назад.
From time to time the yellow light of the lanterns flashed on his bayonet.	Временами желтый свет фонарей поблескивал на штыке его винтовки.
Rubashov took his shoes off, still standing at the window.	Не отходя от окна, он снял башмаки.

He put out his cigarette, laid the stump on the floor at the end of his bedstead, and remained sitting on the mattress for a few minutes.	Потом устало опустился на койку, положил у ее изножия окурок и несколько минут просидел не шевелясь.
He went back to the window once more.	А потом еще раз подошел к окну.
The courtyard was still; the sentry was just turning; above the machine-gun tower he saw a streak of the Milky Way.	Тюремный двор был тих и безлюден; часовой начинал очередной поворот; вверху, над зубцами сторожевой башни, серебрился ручеек Млечного Пути.
Rubashov stretched himself on the bunk and wrapped himself in the top blanket.	Наконец он лег, вытянул ноги и плотно укутался верхним одеялом.
It was five o'clock and it was unlikely that one had to get up here before seven in winter.	Его часы показывали пять, и вряд ли здесь подымали заключенных раньше семи, особенно зимой.
He was very sleepy and, thinking it over, decided that he would hardly be brought up for examination for another three or four days.	Он проваливался в сонное забытье и подумал, что его не вызовут на допрос по крайней мере дня три или четыре.
He took his pince-nez off, laid it on the stone-paved floor next the cigarette stump, smiled and shut his eyes.	Сняв пенсне, он положил его на пол, улыбнулся и закрыл глаза.
He was warmly wrapped up in the blanket, and felt protected; for the first time in months he was not afraid of his dreams.	Ему было тепло и удивительно покойно, первый раз за многие месяцы он засыпал без страха перед снами.
When a few minutes later the warder turned the light off from outside, and looked through the spy-hole into his cell, Rubashov, ex-Commissar of the People, slept, his back turned to the wall, with his head on his outstretched left arm, which stuck stiffly out of the bed; only the hand on the end of it hung loosely and twitched in his sleep.	Когда надзиратель, не входя в камеру, выключил свет и заглянул в очко, Рубашов, бывший Народный Комиссар, спал, повернувшись спиной к стене и положив голову на левую руку, - рука окостенело вытянулась над полом, и только безвольно опущенная ладонь слегка подергивалась.
2	2
An hour earlier, when the two officials of the People's Commissariat of the Interior were hammering on Rubashov's door, in order to arrest him, Rubashov was just dreaming that he was being arrested.	А за час до этого, когда два работника Народного Комиссариата внутренних дел стучались к Рубашову, чтобы арестовать его, ему снилось, что его арестовывают.
The knocking had grown louder and Rubashov strained to wake up.	Стук стал громче, и Рубашов напрягся, стараясь прогнать привычный сон.
He was practised in tearing himself out of nightmares, as the dream of his first arrest had for years returned periodically and ran its course with the regularity of clockwork.	Он умел выдираться из ночных кошмаров, потому что сон о его первом аресте возвращался к нему с неизменным постоянством и раскручивался с неумолимостью часовой пружины.
Sometimes, by a strong effort of will, he managed to stop the clockwork, to pull himself out of the dream by his own effort, but this time he did not succeed; the last weeks had exhausted him, he sweated and panted in his sleep; the clockwork hummed, the dream went on.	Иногда яростным усилием воли он останавливал ход часов, но сейчас из этого ничего не вышло: в последние недели он очень устал, и теперь его тело покрывала испарина, сон душил его, он дышал с трудом, а часы все стучали, и сновидение длилось.

He dreamed, as always, that there was a hammering on his door, and that three men stood outside, waiting to arrest him.	Ему снилось, как обычно, что в дверь барабанят и что на лестнице стоят три человека, которые собираются его арестовать.
He could see them through the closed door, standing outside, banging against its framework.	Он ясно видел их сквозь запертую дверь - и слышал сотрясающий стены грохот.
They had on brand-new uniforms, the becoming costume of the Praetorian guards of the German Dictatorship; on their caps and sleeves they wore their insignia: the aggressively barbed cross; in their free hand they carried grotesquely big pistols; their straps and trappings smelled of fresh leather.	На них была новая, с иголочки, форма - мундиры преторианцев Третьей империи, а околыши фуражек и нарукавные нашивки украшала эмблема молодой Диктатуры - хищный паукообразный крест; в руках они держали огромные пистолеты, а их сапоги, ремни и портупеи удушающе пахли свежей кожей.
Now they were in his room, at his bedside. Two were overgrown peasant lads with thick lips and fish-eyes; the third was short and fat.	И вот они уже здесь, в его комнате: двое долговязых крестьянских парней с рыбьими глазами и приземистый толстяк.
They stood by his bed, holding their pistols in their hands, and breathing heavily at him. It was quite still save for the asthmatic panting of the short, fat one.	Они стояли у изголовья кровати, он чувствовал на лице их учащенное дыхание и слышал астматическую одышку толстяка, необычайно громкую в притихшей квартире.