Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты - бесплатно полную версию книги (целиком) без сокращений. Жанр: Современная проза. Здесь Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Название:

Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Артур Кестлер
Жанр:

Современная проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Артур Кестлер, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Широко известный политический роман Артура Кестлера «Слепящая тьма». Любопытна судьба этого произведения: рукопись книги, написанная на немецком языке, пропала. К счастью, уже был готов английский перевод, названный «Мрак в полдень» (по-французски роман называется «Ноль и бесконечность»).
Артур Кестлер (1905-1983) прожил сложную, исполненную трагических потрясений жизнь. Еврей по национальности, Кестлер родился в Будапеште, детство и юность провел в Венгрии, Австрии и Германии. Европейскую известность как журналист Артур Кестлер завоевал совсем молодым человеком: с 1926 по 1929 год он был корреспондентом немецкого издательского концерна Ульштайна на Ближнем Востоке, в 1929-1930-годах работал в Париже. Кестлер — единственный журналист Европы, совершивший в 1931 году на немецком дирижабле «Граф Цеппелин» полет к Северному полюсу. В середине тридцатых годов писатель предпринял большое путешествие по Центральной Азии и год прожил в Советском Союзе.
Написанный много лет назад, роман «Слепящая тьма» Артура Кестлера представляет интерес и сегодня. Он дает представление о том, как воспринимались за пределами СССР события внутренней жизни страны, какой огромный, до сих пор трудновосполнимый ущерб был нанесен сталинским террором международному престижу родины социализма и единству мирового коммунистического движения.

Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно, автор Артур Кестлер

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

The young man changed over to belabouring the door with his boots.	Молодой забухал в дверь сапогом.
The noise filled the whole staircase; at last the door fell open.	Удары раскатились по всему подъезду. Наконец сломанная дверь распахнулась.
The three of them stood by Rubashov's bed, the young man with his pistol in his hand, the old man holding himself stiffly as though standing to attention; Vassilij stood a few steps behind them, leaning against the wall.	Трое людей сгрудились у кровати: молодой держал в руке пистолет; тот, что постарше, стоял навытяжку, как будто он застыл в положении "смирно"; Василий, чуть сзади, прислонился к стене.
Rubashov was still drying the sweat from the back of his head; he looked at them short-sightedly with sleepy eyes.	Рубашов вытирал вспотевший лоб и, близоруко щурясь, смотрел на вошедших.
"Citizen Rubashov, Nicolas Saimanovitch, we arrest you in the name of the law," said the young man.	"Гражданин Николай Залманович Рубашов, -громко сказал молодой работник, - именем Революции вы арестованы!"
Rubashov felt for his glasses under the pillow and propped himself up a bit.	Рубашов нащупал под подушкой пенсне, вытащил его и приподнялся на постели.
Now that he had his glasses on, his eyes had the expression which Vassilij and the elder official knew from old photographs and colour-prints.	Теперь, когда он надел пенсне, он стал похож на того Рубашова, которого Василий и старший работник знали по газетным фотографиям и портретам.
The elder official stood more stiffly to attention; the young one, who had grown up under new heroes, went a step closer to the bed; all three saw that he was about to say or do something brutal to hide his awkwardness.	Старший еще больше подобрался и вытянулся; молодой, выросший при новых героях, сделал решительный шаг к постели - и Василий, и Рубашов, и старший из работников видели, что он был готов сказать - а то и совершить неоправданную грубость: его не устраивало возникшее замешательство.
"Put that gun away, comrade," said Rubashov to him. "What do you want with me, anyhow?"	- А ну-ка, уберите вашу пушку, товарищ, -проговорил Рубашов, - и объясните, в чем дело.
"You hear you are arrested," said the boy.	- Вы что, не слышали? Вы арестованы, - сказал молодой.
"Put your clothes on and don't make a fuss."	- Давайте, одевайтесь.
"Have you got a warrant?" asked Rubashov.	- У вас есть ордер? - спросил Рубашов.
The elder official pulled a paper out of his pocket, passed it to Rubashov and stood again to attention.	Старший вынул из кармана бумагу, протянул Рубашову и снова застыл.
Rubashov read it attentively.	Рубашов внимательно прочитал документ.
"Well, good," he said.	- Что ж, ладно, - проговорил он.
"One never is any the wiser from those things; the devil take you."	- На чужих ошибках не научишься, мать его...
"Put your clothes on and hurry up," said the boy.	- Одевайтесь, живо, - сказал молодой.
One saw that his brutality was no longer put on, but was natural to him.	Его грубость вовсе не была искусственной - она составляла основу его характера.
A fine generation have we produced, thought Rubashov.	"Да, славную мы вырастили смену", - подумал Рубашов.

He recalled the propaganda posters on which youth was always represented with a laughing face. He felt very tired.	Он припомнил плакаты, на которых юность всегда улыбалась.
"Pass me my dressing-gown, instead of fumbling about with your revolver," he said to the boy.	"Передайте-ка мне халат, - сказал он, - и хватит вам петушиться тут с вашим пистолетом".
The boy reddened, but remained silent.	Юнец побагровел, но ничего не ответил.
The elder official passed the dressing-gown to Rubashov. Rubashov worked his arm into the sleeve.	Старший передал Рубашову халат, и тот просунул руку в рукав.
"This time it goes at least," he said with a strained smile.	"Получилось", сказал он с напряженной улыбкой.
The three others did not understand and said nothing.	Остальные не поняли и угрюмо промолчали.
They watched him as he got slowly out of bed and collected his crumpled clothes together.	Рубашов медленно поднялся с кровати и собрал свою разбросанную одежду.
The house was silent after the one shrill woman's cry, but they had the feeling that all the inhabitants were awake in their beds, holding their breath.	В доме - после оборвавшегося вопля - опять воцарилась глубокая тишина, но у всех четверых было странное ощущение, что жители не спят и, лежа в постелях, стараются даже как бы и не дышать.
Then they heard someone in an upper story pull the plug and the water rushing down evenly through the pipes.	Потом на одном из верхних этажей кто-то спустил воду в уборной, и трубы наполнились клокочущим гулом.
4	4
At the front door stood the car in which the officials had come, a new American make.	Внизу у подъезда стояла машина - новейшей американской модели.
It was still dark; the chauffeur had put on the headlights, the street was asleep or pretended to be. They got in, first the lad, then Rubashov, then the elder official.	Улица была совершенно темной; обитатели окрестных домов спали - или старательно притворялись, что спят; шофер включил яркие фары, и они поодиночке влезли в машину: сначала работник, что был помоложе, потом Рубашов, потом старший.
The chauffeur, who was also in uniform, started the car.	Шофер, - тоже в форме Комиссариата, завел мотор и включил передачу.
Beyond the corner the asphalt surface stopped; they were still in the centre of the town; all around them were brig modern buildings of nine and ten stories, but the roads were country cart tracks of frozen mud, with a thin powdering of snow in the cracks.	За углом асфальтовое покрытие кончилось, и, хотя они ехали через центр города вокруг возвышались современные дома в восемь, девять или десять этажей, мощенную разбитым булыжником мостовую рассекали глубокие неровные колеи, подернутые льдом и присыпанные снегом.
The chauffeur drove at a walking pace and the superbly sprung motor car creaked and groaned like an oxen wagon.	Шофер ехал со скоростью пешехода, однако прекрасно подрессоренная машина скрипела и стонала, как старая телега.
"Drive faster," said the lad, who could not bear the silence in the car.	- Давай-ка побыстрей, - сказал молодой, не выдержав висящей в машине тишины.
The chauffeur shrugged his shoulders without looking round.	Шофер, не оборачиваясь, пожал плечами.

He had given Rubashov an indifferent and unfriendly look as he got into the car.	Когда Рубашов забирался в машину, тот глянул на него с равнодушной неприязнью.
Rubashov had once had an accident; the man at the wheel of the ambulance-car had looked at him in the same way.	Однажды Рубашову вдруг стало плохо, и водитель вызванной "скорой помощи" бросил на него такой же взгляд.
The slow, jolting drive through the dead streets, with the wavering light of the head lamps before them, was difficult to stand.	Тряскую, нереально медленную езду по безлюдным, словно бы вымершим улицам, освещаемым дрожащими лучами фар, было мучительно трудно переносить.
"How far is it?" asked Rubashov, without looking at his companions.	"Долго нам ехать?" - спросил Рубашов, глядя вперед на разбитую мостовую.
He nearly added: to the hospital.	Он чуть не добавил "до вашей больницы".
"A good half-hour," said the older man in uniform.	"Минут тридцать", - ответил старший.
Rubashov dug cigarettes out of his pocket, put one in his mouth and passed the packet round automatically.	Рубашов вынул из кармана папиросы, вытряс одну папироску для себя и машинально протянул пачку сопровождающим.
The young man refused abruptly, the elder one took two and passed one on to the chauffeur.	Молодой резко мотнул головой, старший вытащил две папиросы и одну передал вперед, шоферу.
The chauffeur touched his cap and gave everybody a light, holding the steering-wheel with one hand.	Тот прикоснулся к козырьку фуражки и, придерживая баранку одной рукой, протянул назад зажженную спичку.
Rubashov's heart became lighter; at the same time he was annoyed with himself for it.	У Рубашова немного отлегло от сердца, а потом он ощутил едкий стыд.
Just the time to get sentimental, he thought.	"Ах, как трогательно", - подумалось ему.
But he could not resist the temptation to speak and to awaken a little human warmth around him.	И все же он не смог побороть искушения - опять заговорил, чтоб растопить отчужденность, заморозившую всех четверых.
"A pity for the car," he said.	- Жалко машину, - сказал он негромко.
"Foreign cars cost quite a bit of gold, and after half a year on our roads they are finished."	- Мы платим за иностранные автомобили золотом и доканываем их - по нашим-то дорогам - в несколько месяцев.
"There you are quite right.	- Это уж точно.
Our roads are very backward," said the old official.	С дорогами у нас пока плоховато, - отозвался тот, что был постарше.
By his tone Rubashov realized that he had understood his helplessness.	По его тону было понятно, что он заметил рубашовскую растерянность.
He felt like a dog to whom one had just thrown a bone; he decided not to speak again.	Рубашов ощутил себя бездомной собакой, которой из жалости бросили кость, и тотчас же решил не продолжать разговора.
But suddenly the boy said aggressively:	Однако молодой враждебно спросил:
"Are they any better in the capitalist states?"	- У капиталистов дороги лучше, что ли?
Rubashov had to grin.	Рубашов помимо воли улыбнулся.