Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты
Тут можно читать онлайн Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты - бесплатно
полную версию книги (целиком) без сокращений.
Жанр: Современная проза.
Здесь Вы можете читать полную версию (весь текст)
онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть),
предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2,
найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации.
Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.
- Название:Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты краткое содержание
Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Артур Кестлер, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
Широко известный политический роман Артура Кестлера «Слепящая тьма». Любопытна судьба этого произведения: рукопись книги, написанная на немецком языке, пропала. К счастью, уже был готов английский перевод, названный «Мрак в полдень» (по-французски роман называется «Ноль и бесконечность»).
Артур Кестлер (1905-1983) прожил сложную, исполненную трагических потрясений жизнь. Еврей по национальности, Кестлер родился в Будапеште, детство и юность провел в Венгрии, Австрии и Германии. Европейскую известность как журналист Артур Кестлер завоевал совсем молодым человеком: с 1926 по 1929 год он был корреспондентом немецкого издательского концерна Ульштайна на Ближнем Востоке, в 1929-1930-годах работал в Париже. Кестлер — единственный журналист Европы, совершивший в 1931 году на немецком дирижабле «Граф Цеппелин» полет к Северному полюсу. В середине тридцатых годов писатель предпринял большое путешествие по Центральной Азии и год прожил в Советском Союзе.
Написанный много лет назад, роман «Слепящая тьма» Артура Кестлера представляет интерес и сегодня. Он дает представление о том, как воспринимались за пределами СССР события внутренней жизни страны, какой огромный, до сих пор трудновосполнимый ущерб был нанесен сталинским террором международному престижу родины социализма и единству мирового коммунистического движения.
Артур Кестлер (1905-1983) прожил сложную, исполненную трагических потрясений жизнь. Еврей по национальности, Кестлер родился в Будапеште, детство и юность провел в Венгрии, Австрии и Германии. Европейскую известность как журналист Артур Кестлер завоевал совсем молодым человеком: с 1926 по 1929 год он был корреспондентом немецкого издательского концерна Ульштайна на Ближнем Востоке, в 1929-1930-годах работал в Париже. Кестлер — единственный журналист Европы, совершивший в 1931 году на немецком дирижабле «Граф Цеппелин» полет к Северному полюсу. В середине тридцатых годов писатель предпринял большое путешествие по Центральной Азии и год прожил в Советском Союзе.
Написанный много лет назад, роман «Слепящая тьма» Артура Кестлера представляет интерес и сегодня. Он дает представление о том, как воспринимались за пределами СССР события внутренней жизни страны, какой огромный, до сих пор трудновосполнимый ущерб был нанесен сталинским террором международному престижу родины социализма и единству мирового коммунистического движения.
Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно, автор Артур Кестлер
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
| He tried to recall the tune of "come to dust ...", but only the words came to him. "The old guard is dead," he repeated and tried to remember their faces. | Он хотел пропеть заключительную строку, но начисто забыл мелодию песни. "Скоро и мы", повторил он, пытаясь припомнить лица людей, про которых говорили "старая гвардия". |
| He could only recall a few. | В памяти всплыли очень немногие. |
| Of the first Chairman of the International, who had been executed as a traitor, he could only conjure up a piece of a check waistcoat over the slightly rotund belly. | У первого председателя Интернационала, давно казненного за измену родине, из-под клетчатой жилетки выпирало брюшко - черты его лица Рубашов позабыл. |
| He had never worn braces, always leather belts. | Вместо подтяжек тот носил ремень. |
| The second Prime Minister of the Revolutionary State, also executed, had bitten his nails in moments of danger. ... | Председатель Совета Народных Комиссаров, второй по счету и тоже казненный, грыз в минуту опасности ногти. |
| History will rehabilitate you, thought Rubashov, without particular conviction. | "История оправдает вас", - сказал Рубашов, однако он не был в этом убежден. |
| What does history know of nail-biting? | Действительно, ну какое дело Истории до обкусанных в минуту опасности ногтей? |
| He smoked and thought of the dead, and of the humiliation which had preceded their death. | Он попыхивал папиросой, вспоминая мертвых и те воистину бесчисленные унижения, через которые они прошли перед смертью. |
| Nevertheless, he could not bring himself to hate No. 1 as he ought to. | И все же Первый не вызывал в нем ненависти -хотя, без сомнения, должен был вызывать. |
| He had often looked at the colour-print of No. 1 hanging over his bed and tried to hate it. They had, between themselves, given him many names, but in the end it was No. 1 that stuck. | Он часто смотрел на литографический портрет, неизменно висевший над его кроватью, пытаясь вызвать в себе это чувство. (Они давали ему много прозвищ, но утвердилось окончательно одно - Первый. |
| The horror which No. 1 emanated, above all consisted in the possibility that he was in the right, and that all those whom he killed had to admit, even with the bullet in the back of their necks, that he conceivably might be in the right. | Ужас, который внушал им Первый, укреплялся прежде всего потому, что он, весьма вероятно, был прав, и всем, кого он обрекал на смерть, приходилось признавать, даже с пулей в затылке, что он может оказаться прав. |
| There was no certainty; only the appeal to that mocking oracle they called History, who gave her sentence only when the jaws of the appealer had long since fallen to dust. | Однако никто в этом не был уверен, а двусмысленные прорицания старухи Пифии, которую они называли Историей, станут понятными только тогда, когда осужденные истлеют в прах. |
| Rubashov had the feeling that he was being watched through the spy-hole. Without looking, he knew that a pupil pressed to the hole was staring into the cell; a moment later the key did actually grind in the heavy lock. | Рубашов вдруг почувствовал чей-то взгляд и понял, что если он посмотрит в очко, то увидит живой человеческий глаз; вскоре послышался металлический скрип - в дверной дамок вставляли ключ. |
| It took some time before the door opened. | Через несколько секунд дверь открылась. |
| The warder, a little old man in slippers, remained at the door: | Надзиратель, старик в стоптанных валенках, не входя, спросил: |
| "Why didn't you get up?" he asked. | - Вы почему не встали? |
| "I am ill," said Rubashov. | - Я заболел, - ответил Рубашов. |
| "What is the matter with you? You cannot be taken to the doctor before to-morrow." | - До завтра вам к врачу обращаться не положено. А что у вас? |
| "Toothache," said Rubashov. | - Зуб, - сказал Рубашов. |
| "Toothache, is it?" said the warder, shuffled out and banged the door. | - Зуб? - удивленно протянул надзиратель, ушел в коридор и захлопнул дверь. |
| Now I can at least remain lying here quietly, thought Rubashov, but it gave him no more pleasure. | "Вот теперь можно спокойно полежать", -подумал Рубашов, но покой ушел. |
| The stale warmth of the blanket became a nuisance to him, and he threw it off. | Затхлое тепло тюремного одеяла внезапно показалось ему тошнотворным. |
| He again tried to watch the movements of his toes, but it bored him. | Он откинул одеяло и шевеля пальцами, опять посмотрел на свои ноги - от этого ему стало еще хуже. |
| In the heel of each sock there was a hole. | Сквозь дыры в носках виднелись пятки. |
| He wanted to darn them, but the thought of having to knock on the door and request needle and thread from the warder prevented him; the needle would probably be refused him in any case. | Он хотел подняться и заштопать носки, но, вспомнив, что надо стучать в дверь и выпрашивать у надзирателя иголку с ниткой, решил пока обойтись без ремонта; да иголку ему бы наверняка и не дали. |
| He had a sudden wild craving for a newspaper. | Его вдруг обуяла тоска по газете. |
| It was so strong that he could smell the printer's ink and hear the crackling and rustling of the pages. | Ои так яростно жаждал узнать новости, что услышал шелестящий шорох страниц и ощутил запах типографской краски. |
| Perhaps a revolution had broken out last night, or the head of a state had been murdered, or an American had discovered the means to counteract the force of gravity. | Возможно, разразилась новая Революция; возможно, убит какой-нибудь президент; возможно, американцы нашли способ преодолеть силу земного притяжения... |
| His arrest could not be in it yet; inside the country, it would be kept secret for a while, but abroad the sensation would soon leak through, they would print ten-year-old photographs dug out of the newspaper archives and publish a lot of nonsense about him and No. 1. | Нет, о себе он ничего не узнает: некоторое время внутри страны его арест будет храниться в тайне, но за рубеж известие вскоре просочится, и там, вытащив из газетных архивов его фотографию десятилетней давности, напечатают массу дурацких предположений, почему Первый совершил этот акт. |
| He now no longer wanted a newspaper, but with the same greed desired to know what was going on in the brain of No. 1. | Ему уже расхотелось читать газету; теперь он яростно жаждал узнать, о чем действительно думает Первый, что происходит у него в голове. |
| He saw him sitting at his desk, elbows propped, heavy and gloomy, slowly dictating to a stenographer. | Он ясно помнил - почти что видел, - как Первый диктует своей стенографистке: приземистый торс неподвижно застыл, вытянутые руки покоятся на столе, губы неспешно формуют слова. |
| Other people walked up and down while dictating, blew smoke-rings or played with a ruler. | Когда диктуют обыкновенные люди, они шагают по своему кабинету, или в задумчивости играют линейкой, или, глубоко затянувшись папиросой, пускают к потолку колечки дыма. |
| No. 1 did not move, did not play, did not blow rings. | Первый не выдувал дымных колец, не играл линейкой, не ходил по кабинету... |
| Rubashov noticed suddenly that he himself had been walking up and down for the last five minutes; he had risen from the bed without realizing it. | И тут Рубашов неожиданно заметил, что он-то шагает по своей камере: он встал с койки минут пять назад. |
| He was caught again by his old ritual of never walking on the edges of the paving stones, and he already knew the pattern by heart. | К нему вернулась старая привычка - не наступать на швы между плитками пола, и он уже запомнил их расположение. |
| But his thoughts had not left No. 1 for a second, No. 1, who, sitting at his desk and dictating immovably, had gradually turned into his own portrait, into that well-known colour-print, which hung over every bed or sideboard in the country and stared at people with its frozen eyes. | Но его мыслями владел Первый, незаметно превратившийся в свой известный портрет, который висел над каждой кроватью во всех городах и деревнях страны, прицеливаясь в людей неподвижным взглядом. |
| Rubashov walked up and down in the cell, from the door to the window and back, between bunk, wash-basin and bucket, six and a half steps there, six and a half steps back. | Рубашов расхаживал взад и вперед между парашей у раковины и койкой шесть с половиной шагов к окну и шесть с половиной шагов к двери. |
| At the door he turned to the right, at the window to the left: it was an old prison habit; if one did not change the direction of the turn one rapidly became dizzy. | У окна он, по старой тюремной привычке, поворачивал налево, а у двери - направо: если не менять направления поворота, неминуемо начинает кружиться голова. |
| What went on in No. 1's brain? | О чем же все-таки думает Первый? Что происходит в его мозгу? |
| He pictured to himself a cross-section through that brain, painted neatly with grey water-colour on a sheet of paper stretched on a drawing-board with drawing pins. | Рубашов мысленно представил себе вскрытый череп вождя и учителя - перед ним возник поперечный срез, прорисованный серой акварельной краской на плотном листе ватманской бумаги, прикрепленной кнопками к чертежной доске. |
| The whorls of grey matter swelled to entrails, they curled round one another like muscular snakes, became vague and misty like the spiral nebulae on astronomical charts. ... | Серые извилины сплетались, как змеи, взбухали, словно бесконечные кишки, выцветали, бледнели и закручивались спиралями, подобно туманностям астрономических карт. |
| What went on in the inflated grey whorls? | Что творилось в этих туманностях? |
| One knew everything about the far-away nebula; but nothing about the whorls. | Люди подробно изучили Вселенную и ничего не узнали о собственном разуме. |
| That was probably the reason that history was more of an oracle than a science. | Возможно, поэтому земные историки так и остались до сих пор прорицателями. |
| Perhaps later, much later, it would be taught by means of tables of statistics, supplemented by such anatomical sections. | Возможно, позже, гораздо позже, история с помощью статистических таблиц и анатомических схем станет наукой. |
| The teacher would draw on the blackboard an algebraic formula representing the conditions of life of the masses of a particular nation at a particular. period: | Тогда преподаватель, записав на доске строго лаконичное математическое уравнение, выражающее условия жизни масс определенной нации в определенный период, уверенно скажет своим ученикам: |
| "Here, citizens, you see the objective factors which conditioned this historical process." | "Итак, мы видим объективные факторы, обусловившие данный исторический процесс". |
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
Похожие книги на "Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты", Артур Кестлер
Книги похожие на "Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты" читать онлайн бесплатно полные версии.