Радек Кнап - Франек

- На это ушла целая неделя, - не без гордости сказал он.

Мушек подошел поближе и заглянул внутрь.

- Тут камни! - вскрикнул он с удивлением.

- Антоний, я все продумал.

- Что ты продумал?

Франек опустил глаза. Потом тихо сказал:

- Самоубийство.

- Самоубийство?!

- Ну да. Я решил утопиться в пруду возле станции, - признался Франек. Один раз я уже пытался, неподалеку от Рацибора, но у меня не получилось уйти под воду. Я все время всплывал. Вылез на берег в такой ярости, как никогда в жизни. Сидел, смотрел по сторонам и вдруг понял, что ничего у меня не выходит не только потому, что нет подходящего груза. Просто это не то место. Человек должен кончать с собой там, где он вырос. Вот я и пришел к вам. И так уже два месяца потратил впустую.

- Жить со мной для тебя - просто потеря времени?

- Не сердись, Антоний. Завтра я наконец уйду, надену рюкзак и отправлюсь прямиком на дно.

- Ты что, правда пытался утопиться? В озере возле Рацибора? - Мушек не верил своим ушам.

- Да. Там потрясающе красивое кладбище.

- Но почему?

Франек ответил не сразу. Он смотрел в пол.

- Может, мне просто интересно?

Совершенно сбитый с толку Мушек уставился на брата.

- Какой интерес в том, чтобы умереть?!

Франек пожал плечами.

- Иногда мне снится сон, Антоний. Вернее, это даже не совсем сон. Я вроде уже не сплю, просто продолжаю грезить с открытыми глазами: вот иду я по берегу нашего пруда, останавливаюсь. Вокруг никого. Делаю глубокий вдох и ныряю. Вода смыкается над моей головой словно стеклянный купол. Как в кино. В это мгновение, ты не поверишь, у меня будто целая вечность впереди. Тишина такая, что я даже слышу собственный голос, хотя рот мой закрыт. Наверное, я похож на того воробышка, который свалился в горшок с медом и утонул, помнишь? Я тоже медленно иду ко дну. Только во сне мне никак не удается до него добраться, потому и интересно, что дальше будет.

- Франек? Это шутка, да? Как твои газетные статьи?..

Франек не слышал вопроса.

- Только вот птицы могут мне помешать, - пожаловался он. - Они выдадут меня своим гомоном. Представь, идет кто-нибудь мимо и вдруг слышит птичий гвалт. Он тут же поймет, что дело нечисто, и у меня ничего не выйдет.

- Так ты поэтому приехал сюда? - спросил Мушек. - Чего же ты ждал целых два месяца? Не хотел пропустить лето?

Франек посмотрел брату в глаза.

- Взгляни на меня, Антоний. Кто я такой? Идиот недоразвитый, вот и все, проговорил он. - Я много раз слышал, что меня так называют. Люди прекрасно знают, что я все вру и выдумываю. Всю жизнь я врал! Ты вот веришь, что я был в Вене?! На самом-то деле я всегда хотел говорить правду, но почему-то мне это никогда не удавалось.

- Сделаешь то, о чем говоришь, действительно будешь идиотом.

- Сделаю, Антоний, - с угрозой в голосе произнес Франек.

- Не сделаешь. В последний момент передумаешь. Да, ты вполне способен натворить дел, но себя убивать не станешь.

Франек открыл было рот, чтобы что-то сказать, но брат сердито продолжал:

- И уж конечно, не в этом пруду.

- А все-таки я утоплюсь. - В голосе Франека зазвучали упрямые нотки, и это встревожило Мушека. Он понял: именно упрямство придает Франеку сил. Лучше всего было теперь изобразить равнодушие. Мушек встал и медленно пошел к двери. По пути споткнулся о рюкзак.

- Ты не находишь, что рюкзак слишком тяжел? До пруда почти четыре километра. Как ты потащишь такую тяжесть?

- Я достаточно силен.

С этим трудно было спорить: Франек и вправду был сложен как атлет.

- Значит, тебя не переубедить?

- Нет.

- Ясно. Тогда, если ты не против, я пойду спать. - Мушек открыл дверь, но задержался на пороге. - Надеюсь, ты сдержишь обещание и, перед тем как уйти, придешь проститься со мной и с моей женой.

- Конечно. Затем я сюда и приехал, - сказал Франек, которого спокойствие брата слегка задело.

- Да, вот еще что. Если ты покончишь с собой завтра, волосы так и не успеют отрасти, и ты навсегда останешься лысым. Спокойной ночи, Франек.

Франек поджал губы, но не произнес ни слова. Мушек развернулся и вышел из комнаты. Франек остался один на один со своим стокилограммовым рюкзаком. Около полуночи Мушек все же тихонько встал, поднялся по лестнице, прислушался у двери брата. Франек спал. Храп был слышен даже снаружи. Сапожник Мушек вытащил из кармана ключ и дважды повернул его в замке. Теперь его брат был заперт в комнате.

- Не верю, что ты способен на самоубийство, - бормотал сапожник, потихоньку спускаясь по лестнице. - Но осторожность прежде всего.

9

Франек не сдержал слова. Нарушил обещание проститься с братом. Встал рано утром, когда Мушеки еще спали, вылез в окно и пошел к пруду.

Часа через два войдя в его комнату, сапожник обнаружил, что она пуста. Едва ли беднягу еще можно было догнать - до пруда было не больше часа ходьбы. Мушек понял: спасти Франека может только чудо. И что же? Чудо случилось. Сапожник Мушек отправился просить о помощи своего заклятого врага.

Коса был настолько ошеломлен приходом соседа, что не смог вымолвить ни слова. Когда Мушек сообщил ему о безумном намерении брата, Коса, которому Франек нравился, молча пошел запрягать Шарабайку. Через четверть часа телега уже двигалась в сторону пруда, а враги рядышком сидели на козлах.

До пруда было четыре километра. Дорога заняла полчаса. Въехав в лес, Коса не выдержал и прервал молчание:

- Вы вообще-то знаете, что такая вот лошадь может везти двадцать человек? В Германии даже есть лошади, которые сильнее трактора. Там устраивают специальные соревнования: лошадь против машины. Почти всегда побеждают машины, но однажды верх одержала лошадь одного мясника из Аахена. Какой-то тракторный завод выкупил ее за тысячу марок.

Мушек посмотрел на Шарабайку. Она шла не слишком-то быстро.

- А вы никогда не думали продать ее? - спросил он.

- Кто ж ее купит. Она слишком стара. Я-то с удовольствием обменял бы ее на трактор.

- На трактор? А привязанность? - спросил Мушек.

- А кто сказал, что я не смогу полюбить трактор? У машины столько плюсов: не спит, есть не просит.

- Но ей нужен бензин.

- Овес тоже не дешев.

- Машина может сломаться.

- Ерунда, если есть запчасти.

Мушек умолк, посмотрел на дорогу. Он был рад, что едет к пруду не один. К тому же до сих пор ему не приходилось так мило беседовать с Косой.

Только вот мысли его все время возвращались к Франеку. Самоубийство брата казалось не более вероятным, чем снег в августе. И все же он сказал:

- Надеюсь, мы поспеем вовремя.

- Не думаю, что он это сделает, пан Мушек, - сказал Коса.

- Почему?

- Каждый из нас хоть раз думал об этом. Разве у вас не бывало таких мыслей?

- Да, но...

- Но в конце концов никто этого не делает, - продолжал Коса, - если бы все и вправду кончали с собой, на земле бы уже никого не осталось. Так ведь?