Джон Кольер - Сборник новелл На полпути в ад

- Нет, не напишет.

- Нет, напишет.

- Нет, не напишет. Это мое последнее слово.

- Нет, напишет, - упорствовал Махмуд. - Прелестный сценарий. Роль, от которой весь мир с ума сойдет. Настоящий мир. Напишете, Чарлз?

- Да если начистоту, то не напишу, - ответил я.

- Что?

- Посмотрите на часы. Разве вы не слышали, как пробило полночь?

- Ну и что с того?

- А вот что. Ник, - сказал я. - Прошло два месяца. Сегодня - теперь уже вчера - был последний день, когда вы имели право требовать продления контракта. Боюсь, что вы прозевали. Я свободен!

- Силы ада! Впору провалиться на этом самом месте!

- Ники, ты должен нанять сценариста, пусть напишет мне такую роль, чтобы действие происходило в Нью-Йорке. И роли для моих собачек.

- Твои собачки издохли, - объявил я. - Наелись печеньиц.

- Чарли! Собачки!

- Провалиться мне на этом самом месте! - бормотал Ник. - Прозевать срок продления контракта!

- Вот так вот, - сказал я. - Прозевали. Теперь проваливайтесь!

- Так я и сделаю! - воскликнул он и топнул ногой.

Тут он схватил - Белинду в охапку, и-раз! - оба провалились сквозь землю.

Я выбрал себе в петлицу орхидею поменьше и пошел в ночной клуб. На другой день я вернулся на песок Малибу.

ДОЖДЛИВАЯ СУББОТА

Перевод. Загот М. , 1991 г.

Был июль. Посвист, бульканье и еще сотня звуков, что всегда сопровождают дождь, сделали семейство Принси пленниками их большого и унылого дома. Все члены семейства сидели в гостиной, каждый в кресле-озерке из потускневшего и сыроватого ситца, а четыре высоких окна лили обильные слезы.

Этот дом, неухоженный и не радующий глаз, был нужен мистеру Принси, ибо он испытывал отвращение к своей жене, дочери и растяпе-сыну. Прогуливаться по деревне, без тени улыбки подносить руку к шляпе - в этом состояла для него радость жизни. Он испытывал холодное наслаждение, вспоминая эпизоды из бесконечно далекого детства, - вот он находит в оранжерее пропавшую деревянную лошадку, вот видит в толстой стене отверстие, через которое сочится свет. Но теперь все это под угрозой - его аскетическая гордость занимаемым в деревне положением, его пылкая привязанность к дому, - а из-за чего? Из-за того, что Миллисент, его флегматичная и туповатая дочь Миллисент, наконец проявила свой идиотизм в полной мере. Мистер Принси, борясь с отвращением, отвернулся от. . нее и заговорил с женой.

- Ее упекут в сумасшедший дом, - сказал он. - Сумасшедший дом для преступников. А нам придется куда-нибудь уехать. Иначе сживут со свету.

Его дочь снова затрясло.

- Я покончу с собой, - сообщила она.

- Тихо, - осадил ее мистер Принси. - Времени у нас в обрез. Выслушивать твою чушь некогда.

Я займусь этим сам. Джордж, - обратился он к сыну, безучастно смотревшему в окно. - Иди сюда. Скажи-ка, далеко ли ты продвинулся в медицине, прежде чем тебя выгнали как безнадежного?

- Ты это знаешь не хуже моего, - откликнулся Джордж.

- Ты в состоянии... В твою башку вбили достаточно, чтобы ты мог определить: что о такой ране скажет знающий доктор?

- Как что? Скажет, что от удара.

- А если с крыши упала черепица? Или откололся кусок перекрытия?

- Ну, отец, вообще-то...

- Возможно такое?

- Нет.

- Почему?

- Потому что она ударила его несколько раз. - Я этого не вынесу, вставила миссис Принси.

- Куда же ты денешься, дорогая, - сказал ее муж. - И попрошу без истерики в голосе. Вдруг кто-то случайно услышит. Мы сидим и говорим о погоде. А если, к примеру, он упал в колодец и ударился головой несколько раз?

- Не знаю, отец, честно.

- То есть он ударился о боковины несколько раз, пока летел вниз тридцать или сорок футов... да еще чтобы и угол был подходящий. Нет, боюсь, это не пойдет. Придется еще раз, с самого начала. Миллисент!

- Нет! Нет!

- Миллисент, мы должны как следует во всем разобраться, с самого начала. Вдруг ты что-нибудь упустила? Одна - единственная мелочь может нас спасти или уничтожить. Особенно тебя, Миллисент. Ты же не хочешь попасть в сумасшедший дом? Или на виселицу? А могут отправить на виселицу, Миллисент, могут. Хватит трястись. И говори потише, ради всего святого. Мы беседуем о погоде. Давай.

- Не могу. Я... Я...

- Успокойся, девочка. Успокойся. - Свое удлиненное, бесстрастное лицо он приблизил к лицу дочери. Какое отвратное, какое жуткое существо эта его дочь! Не лицо, а тарелка, челюсть тяжеленная, фигура корявая, как у молотобойца. - Отвечай, - продолжал он. - Ты была в конюшне?

- Да.

- Минутку. Кто знал, что ты была влюблена в этого недоделка-викария?

- Никто. Я никому и словом...

- Можешь не сомневаться, - прервал ее Джордж, - об этом знает вся деревня, пропади она пропадом. В "Плуге" про них целых три года точат лясы.

- Похоже на правду, - сказал мистер Принси. - Весьма похоже. Какая мерзость! - Он сделал жест, словно хотел стереть что-то с тыльной стороны ладоней. - Ладно, идем дальше. Так ты была в конюшне?

- Да.

- Убирала в коробку набор для крокета?

- Да.

- И услышала, как кто-то идет по двору?

- Да.

- Это был Уитерс?

- Да.

- И ты его окликнула?

- Да.

- Громко? Ты громко его окликнула? Мог кто-нибудь услышать?

- Нет, отец. Никто, это точно. Да я его и не окликала. Я была около двери, и он меня увидел. Махнул рукой и подошел.

- Мне надо точно знать, был ли кто поблизости? Мог кто-нибудь его видеть?

- Не мог, папа. Точно говорю.

- Значит, вы вошли в конюшню.

- Да. С неба лило как из ведра.

- Что он сказал?

- Сказал: "Привет, Милли". Мол, извините, что иду мимо заднего двора, но уж так вышло, вообще-то он идет в Басс-Хилл.

- Так.

- А когда, говорит, шел мимо парка, увидел наш дом и вдруг обо мне подумал, дай, думаю, загляну на минутку да и скажу ей словечко-другое. У него, говорит, большая радость, вот и захотелось со мной поделиться. Епископ сказал ему, что даст ему должность приходского священника. Оно само по себе здорово, но еще значит, что он сможет жениться. Тут он стал заикаться. Ну, я решила, он это про меня.

- Меня не интересует, что ты решила. Только его слова, как есть. Ничего другого.

- Ну... О, Господи!

- Не реви! В твоем положении это непозволительная роскошь. Говори.

- Он сказал, что нет. Что я тут ни при чем. Что он женится на Элле Брэнгуин-Дэвис. Что, мол, ему очень жаль и все такое. Потом он собрался уходить.

- Дальше?

- Я совсем ополоумела. Он уже повернулся ко мне спиной. У меня в руке был столбик от крокета...

- Ты закричала, завопила? Когда его ударила?

- Нет. Ничего такого, это точно.

- А он? Ну! Говори.

- Нет, отец.

- А потом?

- Я бросила столбик. И сразу пошла домой. Вот и все. Господи, что же это такое, хоть ложись и умирай!

- Никого из слуг ты не встретила. В конюшню никто не зайдет. Понимаешь, Джордж, скорее всего он кому-нибудь сказал, что отправляется в Басс-Хилл. И наверняка никто не знает, что он забрел сюда. На него могли напасть где-то в лесу. Надо все продумать до мельчайших подробностей... Викария с пробитой головой...