Джон Кольер - Сборник новелл На полпути в ад

- За домом места побольше, - пояснил молодой человек. - Там. у нас лужайка, растет табак, в тени фигового дерева шезлонги. Входите, дорогой мой, входите! Джоанна, где ты? Это наш новый друг.

- Ты, чего доброго, не стал говорить ей сам знаешь что? - прошептал орангутан.

- Ну что вы, - также шепотом ответил хозяин дома. - Это наш с вами маленький секрет. "Писатель, - сказал я. - Гений".

Тут им пришлось прерваться. По ступенькам навстречу им спускалась миссис Дарли. Высокая, с пепельными волосами, подхваченными сзади, в длинном- до полу - платье, несколько претенциозном, но не старомодном.

- Это Эрнест Симпсон, - сказал ей муж. - Мистер Симпсон, дорогая, написал книгу, которая, безусловно, оставит заметный след в истории литературы. К сожаленью, он потерял рукопись. Но - как ты на это смотришь? наш друг согласился пожить у нас, пока не перепишет ее. Он помнит все наизусть.

- Это было бы просто чудесно! - воскликнула миссис Дарли. - Живем мы, правда, скромно, зато никто у нас вам не будет мешать. Мойте руки: в столовой уже накрыт легкий ужин.

Не привыкший к такому обходительному обращению, орангутан угрюмо молчал, но приглашением воспользовался. За едой он большей частью отвечал односложно, жадно пожирая бананы и хозяйку дома, зубами и глазами - соответственно.

Молодые люди радовались гостю, как радуются дети новой игрушке.

- Какой он энергичный, какой оригинальный! В нем есть та самая естественная простота, которая, быть может, и является отличительной чертой гения, - рассуждал молодой человек, лежа с женой в постели. - Ты обратила внимание, как он уничтожал бананы?

Миссис Дарли заключила мужа в объятия. Руки у нее были замечательно длинные и округлые.

- Как славно! - воскликнула она. - Поскорей бы вышли обе ваши книги! Надо его познакомить с Булами и Терри. То-то споров будет! Как все-таки прекрасна жизнь людей, влюбленных в искусство! - Они осыпали друг друга градом поцелуев, вспомнили дни, когда только познакомились, и, совершенно счастливые, крепко уснули.

Завтрак был превосходный: фруктовый сок, овсянка, бекон, грибы - и утренние газеты. После завтрака орангутана повели в его небольшой кабинет; он попробовал стулья и диван и посмотрел на себя в зеркало.

- Ну как, нравится? - озабоченно спросил его мистер Дарли. - Обстановка рабочая? Вон в той коробке сигареты, уборная на площадке. Если захотите выкурить трубку, у меня есть табак, я вам принесу. Как вам письменный стол? Чего-нибудь не хватает?

- Сойдет, - уронил орангутан, по-прежнему не отрываясь от зеркала.

- Что-то понадобится, не стесняйтесь, звоните в звонок, - не унимался хозяин дома. - Я уже предупредил прислугу, что вы член нашей семьи. Если что, я этажом ниже. Ну-с, вам, очевидно, не терпится поскорей сесть за работу. Увидимся за обедом. - И с этими словами он оставил орангутана, который продолжал пялиться в зеркало.

Когда это занятие ему наскучило, что произошло совсем не сразу, он съел несколько сигарет, выдвинул все ящики, заглянул в дымоход, произвел оценку мебели, отвратительно осклабился, почесался - и, наконец бросившись на диван, стал строить планы.

Он был из тех, кто воспринимает всякую бескорыстную - услугу как проявление слабости. Больше того, своего благодетеля он считал литературным ничтожеством и тряпкой, ибо ни разу за все время, что он провел в его доме, ему не доводилось услышать ни слова о гонорарах. "Неудачник! Интеллигент! сказал он себе. - И этот сосунок еще хочет мне помогать! Видали? Ничего, с ним мы разберемся. Вопрос только-как?"

В принципе орангутан мечтал о светло-серых костюмах, жемчужных булавках для галстуков, о роскошных автомобилях, блондинках и обществе собутыльников. Однако тщеславие его само по себе было настолько алчным, что он хватался за любую мелочь а потому не нашел в себе сил разуверить молодого человека, проявившего интерес к его несуществующему роману, и, вместо того чтобы сделать карьеру боксера тяжелого веса, орангутан убедил себя, что он писатель, которому мешают по-настоящему развернуться покровительство и мелочная опека подлого интеллигентика. В поисках чего-нибудь для себя подходящего он перерыл книжный шкаф, но дальше этого дело так и не пошло. "В этой дыре мне не работается", - решил он.

- О чем пишешь? - спросил он как-то вскоре после этого молодого человека, когда они сидели в тени фигового дерева.

Дарли честно принялся пересказывать содержание своего романа.

- Как ни банально это звучит, - сказал он, - но стиль решает многое.

- Стиль? К черту стиль, - осклабившись, заметил орангутан.

- Я знал, что вы это скажете! - воскликнул его благодетель. - В вас есть та самая нутряная сила, которой мне так не хватает. Насколько я представляю себе ваш роман, он напоен жизненными соками - грубыми страстями, обнаженной похотью, необоримыми желаниями; в нем все - неистовство, мощь, динамичность, первозданное животворное начало.

- Ну, - сказал орангутан.

- Фраза, - заливался его собеседник, - сжата до мыслимого предела, искусно сведена к хрипу, стону и визгу самок с огромными первобытными сосками, а мужчины...

- Точно, - согласился орангутан.

- ... они сбивают друг друга с ног, - продолжал поклонник его дарования. - Ощутив на губах солоноватый привкус крови либо заметив, что женское тело становится податливым под градом апперкотов, хуков справа и прямых слева, они внезапно испытывают доселе неведомое им чувство...

- Ага! - с воодушевлением гаркнул орангутан.

- ... и с криком, больше похожим на рыдание...

- Ну ты даешь! - заревел орангутан.

- ... они прыгают, цепляются, стискивают друг друга в объятиях и в экстазе, который сродни мучительной, непереносимой, обжигающей, душераздирающей боли...

Будучи не в силах больше сдерживаться, орангутан вгрызся в лучшую ветку на фиговом дереве мистера Дарли.

- Факт! Это моя книга, сэр! - замычал он набитой щепками пастью.

После этого орангутан, как ни грустно говорить об этом, бросился в дом и стиснул миссис Дарли в своих железных объятиях.

- У меня творческий зуд, - прохрипел он. Миссис Дарли по натуре была женщиной восторженной. Она поверила мужу на слово, что орангутан до неприличия гениален. Она всегда восторгалась его фигурой и глазами, к тому же на себе испытала его железную хватку.

Вместе с тем она была необычайно благовоспитанной молодой особой.

- А как же быть с Дэннисом? - говорила она. - Мне бы не хотелось обижать его.

- Да ну? - вскричал бесстыжий антропоид. - Эту мелкую сошку? Бездарность? Ничтожество? Не бери в голову. Я ему задам, детка! Я...

Миссис Дарли с достоинством перебила его. Она была из тех по-настоящему благородных женщин, которые если и способны изменить мужу, так только поддавшись неподдельной страсти, да и то заручившись самым трогательным к себе отношением.