Уильям Конгрив - Любовь за любовь

Форсайт. А ну, дайте взглянуть. Ага, вижу. Если все будет по закону, надеюсь, дело выйдет и передача прав состоится. Бумага-то когда подписана? В котором часу? Жаль, черт возьми, что вы не посоветовались со мной о часе! А впрочем, нам надо спешить.

Сэр Сэмпсон. Да еще как! Мой сын Бен будет здесь вечером. Я велел своему стряпчему составить все бумаги - дарственные, а также распоряжение о вдовьей части, - и к вечеру все будет готово, а в какой час - неважно. Прошу тебя, братец Форсайт, брось свои предрассудки! Что толку гадать о счастливом часе? Надо печься о настоящем, о прошлом не горевать, а чему быть, того не миновать. Солнце светит днем, а звезды - ночью, и мы без свечи узнаем друг друга - вот только и проку от звезд.

Форсайт. Только и проку?! Это как же, сэр Сэмпсон?.. Уж гневайтесь, не гневайтесь, а я с вами не согласен и прямо скажу вам: вы невежда!

Сэр Сэмпсон. А. я говорю вам: я кладезь премудрости. Sapiens dominabitur astris {Мудрец будет властвовать над звездами (лат.).}. Это древнее изречение подтверждает мою правоту и опровергает ваши распроклятые небесные календари. Это я-то невежда! Каково! Говорю вам, мой старый Феркю {37}, я немало постранствовал в жизни - весь земной шар объездил. Я видал антиподов, в чьих краях солнце всходит среди ночи и садится в полдень.

Форсайт. А я говорю вам: я тоже странствовал, и притом по небесным сферам. Я знаю все созвездия и планеты и в каком квадрате каждая обитает. Знаю все про силу притяжения и про силу отталкивания, про аспекты разные и треугольники. Знаю, долгой будет жизнь или короткой, счастливой или несчастной. Могу предсказать, излечится ли болезнь, удастся ли путешествие, выгорит ли дело, сыщется ли краденое. Я знаю...

Сэр Сэмпсон. Я знаю длину стопы китайского императора, я целовал туфлю великого Могола {38}, охотился верхом на слоне с татарским ханом, наставил рога королю: да будет вам известно, что нынешний бантамский владыка {39} вышел из этих чресел.

Форсайт. Я лучше самого путешественника знаю, когда он врет, когда нет.

Сэр Сэмпсон. А я знаю, как один астролог только успел глянуть на звезду, а уже стал рогоносцем. Еще я видел колдуна, который не мог обуздать беса, сидевшего в его жене.

Форсайт (в сторону). Никак и он намекает на мою благоверную. Надо разузнать. (Громко.) Уж вы не про мою ли жену, сэр Сэмпсон? Хоть вы и наставили рога бантамскому владыке, но я клянусь вам всей солнечной массой...

Сэр Сэмпсон. Клялся бы лучше рогами месяца, братец Козерог!

Форсайт. Козерог тебе в зубы, Мандевил проклятый! {40} Фердинанд Мендес Пинто {41} с тебя писан, не иначе, враль ты первой величины! Забирай свою бумагу о наследстве, и пусть твой сын катится назад в море! Да я лучше отдам дочь за египетскую мумию, чем породнюсь с хулителем наук и оговорщиком добродетели!

Сэр Сэмпсон (в сторону). Я, кажется, пересолил. Не стоило злить нашего честного Альбумазара {42}. (Громко.) Да, египетская мумия - вещь любопытная, мой верный иероглиф; у нее, должно быть, все тело исписано предсказаниями. Право, жаль, что мой сын не египетская мумия, раз ты так их любишь. Ужель ты дуешься на меня за ту шутку, мой добрый Хэли {43}? Я от души почитаю солнце, луну и звезды. Да, послушай! Хочешь, я подарю тебе мумию? Совсем позабыл, у меня же есть плечо египетского фараона, я его похитил в одной пирамиде; оно все в иероглифах. Ты можешь взять его себе и выставить здесь на радость всем ученым мужам и студентам, грызущим медицину и астрологию в Лондоне и его окрестностях.

Форсайт. А что вы все-таки знаете про мою супругу, сэр Сэмпсон?

Сэр Сэмпсон. Твоя супруга - созвездие добродетелей. Она - луна, а ты лунный обитатель. Она даже лучезарней луны, ибо наделена ее целомудрием, но чужда ее непостоянства. А то все были шутки!

Входит Джереми.

А ты откуда? Кто тебя звал? Что тебе надо?

Форсайт. Так если вы шутили... Это что за малый? Не нравится мне его вид!

Сэр Сэмпсон (Джереми). Ты от моего сына, милейший? Но от которого? От Бенджамина, да?

Джереми. Нет, сэр. Я служу у мистера Валентина. Едва он вырвался на волю, как первым делом решил засвидетельствовать вам свое почтение. Сэр Сэмпсон. Похвально, сэр.

Входит Валентин.

Джереми. Вот он и сам, сударь.

Валентин. Я пришел попросить благословения, сударь.

Сэр Сэмпсон. Вы его уж получили, сударь. По-моему, я прислал вам его в виде чека на четыре тысячи фунтов. Немалые деньги, не так ли, братец Форсайт?

Форсайт. Весьма немалые, сэр Сэмпсон, для юноши его лет. Я прямо не знаю, куда он их денет.

Сэр Сэмпсон. Я тоже. А знаешь что, Валентин? Если денег окажется слишком много, верни мне остаток, слышишь, мальчик?

Валентин. Остаток, сударь?! Да их едва хватит на покрытие моих долгов. Надеюсь, вы будете снисходительны и не свяжете меня теми жестокими условиями, принять которые меня заставила нужда.

Сэр Сэмпсон. Прошу вас, сударь, объясниться поточнее: на какую снисходительность вы изволите намекать?

Валентин. На то, сэр, что вы не будете требовать полного исполнения обязательства и хоть от некоторых пунктов меня избавите.

Сэр Сэмпсон. О, я отлично вас понял, сударь! Это все?

Валентин. Все, о чем я решился просить вас, сэр. Впрочем, я с двойной благодарностью приму всякое послабление, какое изволит подсказать вам отеческая доброта.

Сэр Сэмпсон. Ну еще бы, разлюбезный сэр! Только ваша сыновняя любовь и моя отеческая доброта соотносятся друг с другом примерно так же, как записи о количестве отпущенного товара у купца и у покупателя. Нет, каков мошенник, братец Форсайт! Утром заключает сделку за подписью и печатью, а в полдень на попятный! Ни стыда, ни совести! Вот он, нынешний ум, вот она, мораль нынешних умников! Ты ведь тоже из числа этих умников да хлыщей, а может, кого и похуже... Да только тут печать стоит и твоя подпись - попробуй откажись!

Валентин. А я и не отказываюсь, сэр...

Сэр Сэмпсон. Да тебя повесят! Я еще доживу до того дня, когда тебя повезут по Холборн-хилл {44}. У него же лицо мерзавца, - ну скажите, братец Форсайт, вы же читаете по лицам. Из всех моих сыновей он один не в меня. Как есть висельник, от которого отступилась церковь!

Форсайт. Хм... Пусть это вам неприятно, молодой человек, а все же на лице вашем печать насильственной смерти, хотя, кажется, виселица вам и не грозит.

Валентин. Разве так отец обходится с сыном, сэр? Что до этого безмозглого старого осла, то я знаю, как его срезать, а вы, сэр...

Сэр Сэмпсон. Я - это я, а вы-то, собственно, кто такой, сэр?

Валентин. Ваш сын, сэр.

Сэр Сэмпсон. Не поручусь, сэр. Вернее, что нет.

Валентин. Тем лучше!

Сэр Сэмпсон. Вам что же, хочется думать, что ваша мать была шлюхой? Слыхано ли такое?!

Валентин. Нет, я просто хочу сыскать оправдание вашему жестокому и бездушному обращению со мной.