Густав Майринк - Белый Доминик

- Да, конечно, - отвечают все.

- В таком случае не жалуйся на свою судьбу. Разве ты не знаешь, что этот всего лишь семидесятилетний мучительный сон, называемый земной жизнью, ты сам же и избрал в надежде, что, когда проснешься, найдешь нечто более ценное, чем мешок през- ренного золота?

А тот, кто полагает, что причина всего этого в неиспо- ведимости решений Бога, однажды обнаружит под его маской ко- варного дьявола...

Относись к жизни менее серьезно, а к снам более... и тог- да все пойдет хорошо. Тогда сон станет настоящим учителем, вместо того, что- бы, как сейчас, быть разноцветным шутом, закутанным в лох- мотья дневных воспоминаний.

- Послушай, дитя мое! Пустоты не существует! В этой фра- зе скрыта тайна, которую должен постичь каждый, кто хочет превратиться из тленного зверя в существо с бессмертным соз- нанием. Однако не следует прямо прикладывать смысл слов к ок- ружающему миру, иначе ты останешься прикованным к грубой зем- ле. Нужно пользоваться ими как ключом, который открывает духовное: их надо истолковывать. Представь себе, что кто-то захотел странствовать. но земля не отпускает его ног. Что бу- дет, если его воля к странствиям не изчезнет? Его созидатель- ный дух - первобытная сила, которая вдохнута в него изначаль- но - найдет другие пути, по которым он сможет странствовать, пути, таящиеся в нем самом, пути, которые не требуют ног, чтобы идти по ним, и он будет странствовать по ним вопреки земле, вопреки мраку.

- Созидательная частичка божественного в людях - это втягивающая в себя сила. Втягивание - понимай это в перенос- ном смысле - должно создавать пустоту в мире причин, если требования воли остаются неисполненными во внешнем мире. Возьмем больного, который хочет выздороветь; пока он прибегает к лекарствам, он подтачивает ту силу духа, которая лечит быстрее и надежнее всех порошков. Это похоже на то, когда кто - либо хочет научиться писать левой рукой: если всегда пользо- ваться правой, то так и не научишься пользоваться левой. Каж- дое событие, происходящее в нашей жизни, имеет свою цель; нет ничего, что было бы лишено смысла. Болезнь, поражающая чело- века, ставит перед ним задачу: изгони меня силой Духа, чтобы сила Духа укрепилась, и снова стала господствовать над мате- рией, как это было раньше, перед грехопаде нием. Кто не стре- мится к этому и довольствуется лекарствами, тот не постиг смысла жизни; он остается большим ребенком, отлынивающим от школы.

Но тот, кто, вооруженный маршальским жеэлом Духа, наста- ивает на исполнении приказа своей воли, и презирает грубое оружие, достойное простых солдат, тот всегда воскресает из мертвых. И как бы часто смерть ни поражала его, в конце кон- цов он все-таки станет королем! Поэтому люди никогда не долж- ны с сдаваться на пути к той цели, которую они перед собой ставят. Как и сон, смерть - это только короткая передышка. Ра- боту начинают не для того, чтобы бросить, а для того, чтобы довести до конца. Начатое и незавершенное дело, даже если оно совершенно бессмысленно, разлагает и отравляет волю, как не- погребенный труп отравляет все вокруг себя.

Все мы живем, чтобы сделать нашу душу совершенной. Кто ни на секунду не забывает об этой цели, постоянно думает о ней, чувствует ее, начиная или заканчивая какое-то дело, тот очень скоро обретает странное, доселе неведомое чувство отрешен- ности, и его судьба каким-то непостижимым образом изменяется. Для того, кто созидает так, как если бы он был бессмертным, - не для того, чтобы добиться каких-то желанных вещей (это - цель для духовно слепых), а ради постройки храма его души _ тот увидит день; и пусть только через тысячу лет, но он од- нажды сможет сказать: "Я это хочу- и это исполняется, я при- казываю - и это происходит мгновенно, без долгого и постепен- ного вызревания.

И только тогда долгий путь станствий подходит к концу. И только тогда ты сможешь смотреть на солнце прямо, и оно не выжжет тебе глаза. Тогда ты сможешь сказать: " Я достиг цели, поскольку я ее никог- да не искал. "

И тогда опыт святых побледнеет перед твоим собственным опытом, потому что они никогда не узнают того, что знаешь ты. Вечность и покой могут быть одним и тем же, как странствия и бесконечность.

Последние слова превосходили мою способность к пониманию. Только гораздо позднее, когда моя кровь остыла, они стали для меня ясными и живыми. Тогда же я почти не воспринимал их; я видел толь- ко барона Йохера и внезапно, как вспышка молнии, я осознал, ч т о мне показа- лось в нем незнакомым и странным: его зоб располагался на правой стороне шеи вместо левой, как обычно.

Хотя сегодня это звучит почти смешно, тогда меня охватил неописуемый ужас. Комната, барон, бюст Данте на полке, я сам - все в одно мгновение превратилось для меня в призрак, нас- только невероятный и нереальный, что сердце замерло у меня от смертельного ужаса.

Этим закончились мои переживания в ту ночь. Дрожа от страха, я проснулся в своей постели. Свет дня струился сквозь гардины. Я подошел к окну - за ним ясное зимнее утро! Я прошел в соседнюю комнату: за столом сидел барон с своем рабочем сюртуке и читал.

- Ты сегодня долго спал, мой милый мальчик, - сказал он мне, смеясь, когда увидел меня на пороге в рубашке (зубы мои стучали от внутреннего холода). - Я вынужден был пойти вместо тебя зажигать фонари в городе. В первый раз за многие многие годы... Но что с тобой?

Один короткий взгляд на него - и страх отпустил меня: зоб был снова слева, как всегда. И бюст Данте также стоял на своем обычном месте.

В одну секунду земная жизнь вытеснила мир снов; в ушах раздался скрип, как будто закрывалась крышка гроба, - потом все это было за- быто. Торопливо я рассказал моему приемному отцу, что со мной произошло. Только встречу с точильщиком скрыл.

Между прочим, я спросил: - Ты знаешь господина Мутшель- кнауса? Конечно, - последовал веселый ответ, - он жи- вет там, внизу. Бедняга! - И его дочь, фройлейн Офелию? - Офелию я тоже знаю, - сказал барон, став серьезным, и посмотрел на меня пристально и почти печально, - и Офелию тоже.

Я быстро сменил тему, потому что почувствовал, что у ме- ня покраснели щеки. - Почему тогда в моем сне твой... твой зоб был не слева, а справа, отец? Барон надолго за- думался и потом начал, тщательно подбирая слова, как бы учитывая мое еще детское сознание:

- Знаешь, мой мальчик, чтобы все точно объяснить, я дол- жен был бы неделю читать тебе чрезвычайно запутанную лекцию, которую ты бы все равно не понял. Я попытаюсь дать тебе нес- колько ключевых понятий. Но запомнятся ли они тебе? Настоящие уроки дает только жизнь и еще лучше - сон. Учиться снам - это первая ступень мудрости. Внешняя жизнь дает ум, мудрость проистекает из сна. Если нам что-то грезится наяву, мы говорим: "Мне открылось" или "меня осенило". А если это греза во сне, мы учимся через таинственные образы. И все ис- тинные искусства коренятся в царстве снов. А также дар фанта- зии. Люди говорят словами, сны - живыми картинами. Они черпа- ют их у событий дня, поэтому многие склонны думать, что сны бессмысленны. Они и становятся таковыми, если им не придавать значения. В этом случае орган сна отмирает, как отмирает часть тела, которой мы не пользуемся, и драгоценный проводник исчезает. Мост в другую жизнь, которая намного ценнее, чем земная, рушится. Сновидение - это тропинка, мост между бодр- ствованием и беспамятством. Это также тропинка между жизнью и смертью.