Лео Перуц - Иуда Тайной вечери

- В сущности, вы полагаете себя первым, кто понес из-за него ущерб, а ведь он всю жизнь только и делал...

- ...Что обманывал да грабил людей. Он не боится длани Господней, потому что не ведает, сколь она тяжела и сколь близка.

- Семнадцать дукатов, говорите? Удивительно и вместе утешительно слышать, что вы этак дешево отделались. Ведь этот Боччетта только глянет на человека - и уже знает, сколько ил него можно вытянуть.

Настроение у Бехайма было скверное, и, как всегда в таких случаях, он потер левой ладонью правое плечо, после чего решительно объявил:

- Из меня ему ничего не вытянуть. Он выплатит мне эти семнадцать дукатов, и пусть поторопится, иначе будет плакать горючими слезами, ибо я отдам его под суд.

Братья посмотрели на него, один - качая головой, другой - с сочувственной улыбкой. С минуту оба молчали, казалось, на этот раз ни старшему, ни младшему не хотелось говорить первым. Ансельм уверенным жестом, при его неуклюжести просто на диво ловким, выхватил у нервозного брата стеклянную мисочку с соленым миндалем и тем спас ее от падения на пол.

- Господи Иисусе! - вздохнул он. - Чуть было не случилось беды... Под суд? Боччетту? Что вы такое говорите?! Вы здесь чужой. Вы понятия не имеете о здешнем судопроизводстве!

- И о том, что означает в Милане судебный процесс, - подхватил младший брат, озираясь по сторонам в поисках новой игрушки. - Особенно для человека приезжего, да еще когда противник не кто-нибудь, но Боччетта. - Он вытащил связку ключей и стал подбрасывать ее в воздух и снова ловить. - Вы правда думаете о процессе? Тогда запомните: горючими слезами будете плакать вы.

- И это не считая обжалований, протестов, пересмотров и формальных рогаток, которых наберется не один десяток.

- А уж сколько бывает всякой путаницы, фальшивых вызовов и что творится с документами, которые пропадают и никогда больше не находятся, об этом и говорить не стоит.

- Вам придется иметь дело с заседателями, референдариями, поверенными, адвокатами и заместителями, с секретарями суда, судебными приставами и рассыльными, и все, как один, будут требовать от вас денег...

- И вы будете платить, беспрестанно и не ведая роздыху. За составление, за обработку и за подачу иска. За вызов в суд обвиняемого и каждого из свидетелей, за наложение печати, за экспертное заключение...

- И за то, что вам позволят просмотреть документы. Вы будете платить за каждую судебную копию и за каждую запись в деле...

- И за каждую регистрацию, за оформление каждой бумаги, за каждую подпись, даже за каждое salvo еггоге8...

- И однажды, - сказал старший, - вы, к своему изумлению, узнаете, что ваш иск in absentia9 отклонен. Вы поднимете шум и подадите ходатайство о возобновлении разбирательства...

- И тогда все начнется сызнова, - продолжил младший. - Вы растратите свои деньги, а под конец, когда все это вам надоест и вы захотите уехать, средств у вас будет так мало...

- ...Что их не хватит ни на мула, ни даже на ручную тележку, заключил старший брат и с досадливым выражением на лице отставил водяные часы подальше, чтобы младший брат не мог до них добраться.

- Вот, значит, как обстоит в герцогстве с юстицией! - озадаченно пробормотал Бехайм. - Теперь понятно, что он имел в виду, когда сказал, что лучше мне сесть задницей в крапиву!

- Что вы пристали ко мне с вашей задницей! - возмутился старший из братьев, который расслышал только одно это слово и истолковал его на свой лад. - По-вашему, я в ответе за миланскую юстицию? Я только хочу остеречь вас от ущерба, потому и рассказал, каково положение вещей, а вы вместо благодарности разражаетесь бранью. Видно, годы пройдут, пока этакий приезжий из-за гор научится тут изящным манерам и учтивому обхождению!

- Простите великодушно, - сказал Бехайм, совершенно не понимая, в чем его упрекают. - Я не хотел вас обидеть. Стало быть, в суд я не пойду. Но что же мне делать? Как подумаю о Боччетте и о том, что он по злобе не возвращает мои семнадцать дукатов да еще надо мной же и глумится, глаз ночью сомкнуть не могу.

- Коли вам ночью не спится, - наставительно заметил старший брат, почитайте Священное писание. За чтением гнев утихнет и сменится усталостью.

- Премного вам благодарен, - сказал Бехайм. - Однако ж таким образом я моих семнадцати дукатов не верну.

- Постарайтесь о них забыть! - посоветовал младший из братьев. Сделайте усилие и выбросьте их из головы! Вычеркните из памяти! Человеку вроде вас не к лицу из-за семнадцати дукатов затевать свару с отъявленным мошенником, которого почтенные люди даже взглядом не удостаивают!

- И не сомневайтесь, - утешил и второй брат, - уж на том свете он от наказания не уйдет!

- Конечно, сударь, конечно, - сказал Бехайм. - В этом я никак не сомневаюсь. Но мне охота получить свои деньги на этом свете.

- Видать, в денежных делах вы советов не слушаете и коснеете в своем твердолобом упрямстве, - укорил младший брат.

- Не мешало бы, - сказал старший, - научиться превозмогать себя, обуздывать свою алчность.

Это было уже слишком, Иоахим Бехайм не выдержал.

- Клянусь крестом Господним! - вскричал он. - Довольно об этом! Вы меня еще не знаете, и Боччетта не знает, с кем вздумал тягаться. А когда узнает, очень и очень пожалеет. Пока что всяк, кто шел против меня, сильно в этом раскаивался.

Братья посмотрели друг на друга, а младший даже присвистнул.

- Ну, коли у вас такое на уме... - начал он.

- Хорошо ли, однако, забегать вперед суда Господня... - усомнился старший.

- И все же многие были бы рады попотчевать его этакой "закусочкой", заметил младший.

- Оно конечно, умеренная порция этакой закуски норой творит чудеса, согласился старший.

- Повышает готовность выложить денежки.

- Только сами не беритесь. Понятно, решимости да ловкости вам не занимать стать, а вот навыка да уверенности явно маловато. Чуть перестараетесь - и навлечете на себя беду.

- Да и зачем самому-то? Для этого есть другие. Наверняка найдутся люди, которые за скромную плату охотно...

- Пойдите, к примеру, в трактир "Барашек" что неподалеку от обора, и спросите там некоего Манчино, а если не застанете его на месте, оставьте весточку, приятели ему все доложат.

- Он свое дело знает. Кинжалом орудует чисто и аккуратно...

- Ему это все равно что нам макрель разделать, - подытожил старший брат, и тут Бехайм вспомнил, что намедни в трактире, как раз когда хмель уже малость ударил ему, Бехайму, в голову, Манчино предлагал что-то в этом роде: "Вам незачем себя утруждать, доверьте это мне..."

Иоахим Бехайм поднялся и стоя осушил кубок до дна.

- Благодарствуйте, господа! - сказал он. - Превосходная мысль, а самое замечательное в ней то, что она легко осуществима. Я знаю этот трактир и знаком с Манчино. Вообще, я не люблю идти против закона. Но в этом случае речь о Боччетте, и, по-моему, будет вполне резонно и правильно поступить сообразно местному обычаю.