Лео Перуц - Маркиз де Боливар

- Боже, ты ведаешь, что мы - бедные люди - не умеем прожить без греха! - молился маркиз.

- Наша высшая знать, имейте в виду, капитан, - горько и зло усмехаясь, продолжал Сарачо, - тот же герцог Инфантадо, маркиз Вильяфранка, оба графа Оргаса - отец с сыном, герцог де Альбукерке - все они смылись в Байонну и присягнули королю Хосе6.

- Не позабудь, о Боже, что и два твоих апостола стали - один предателем, а другой - трусом! - слышалась вновь молитва маркиза.

- Да, наши гордые гранды первыми побежали в Байонну продавать свою честь за покой и французское золото... А почему бы и нет? Или луидоры отчеканены из худшего золота, чем наши дублоны?

- Святой Август был в юности развратен, но Ты простил его. Слышишь меня, Боже? Сам Павел был гонителем церкви, а Матфей был мытарем и грабил бедняков, святой Петр ложно поклялся Тебе отдать душу свою за Тебя, но Ты помиловал их... Слышишь меня, Боже? - в отчаянии взывал старый маркиз.

- Но они не уйдут от наказания ни на земле, ни в вечности! Они погубили свои души, ад ждет их - с огнем, искрами, огонь сверху и снизу, и вокруг, огонь вечный! - злобно ликовал полковник.

- Смилуйся, Господи, помилуй недостойного и даруй ему Твой вечный свет!

Лейтенант Рон с удивлением и страхом прислушивался к обрывкам этой страстной молитвы. Не было в тоне маркиза смирения перед Богом, он говорил гневно, почти угрожающе: это было скорее заклинание, чем молитва, старик словно диктовал Богу свою волю...

Потом маркиз поднялся с земли, подошел к костру. Лоб его избороздили морщинки, незаметные прежде, а в глазах - даже на расстоянии Рон уловил это - горел гневный огонь.

Дубильная Бочка отреагировал так, словно он удивлен, что старик еще здесь.

- Господин маркиз, - сказал он, - уже поздно, и если вам угодно завтра поутру приветствовать в своем доме французского командира...

- Довольно! - рявкнул маркиз. Его лицо стало еще страшнее прежнего. Дубильная Бочка сразу умолк. Оба стояли лицом к лицу, не двигаясь. Только их тени плясали в отсветах костра, и лейтенанту в его лихорадочном жару казалось, будто ненависть и дикая жажда борьбы обоих перелились в их тени.

Сторожевые посты вновь подняли шум, и вскоре к огню подошел еще один человек из леса. Едва завидев его, Дубильная Бочка сразу оторвался от маркиза.

- Ave Maria purissima! - выдохнул вестник; это было обычное испанское приветствие, какое можно было постоянно слышать на дорогах и улицах городов.

- Аминь! Она зачала без греха! - нетерпеливо завершил ритуальное приветствие полковник. - Ты пришел один? Где же священник?

- У него были колики от несвежей кровяной колбасы...

- Да будь проклята его душа, его тело и его глаза! - зарычал полковник. - Страх - вот и вся его болезнь...

- Да нет же, он уже умер. Клянусь вам! - торопливо вскричал вестник. Я застал его на столе в его квартире...

Дубильная Бочка обеими пятернями вцепился в свои волосы и начал так ругаться, что впору было небу обрушиться. От гнева он побагровел, как кирпич в печи для обжига.

- Умер?! - крикнул он и начал хватать ртом воздух. - Вы слышали, капитан, священник умер!

Английский офицер хмуро смотрел в пространство. От яростных выкриков Дубильной Бочки герильясы начали просыпаться и полезли ближе к огню, зябко кутаясь в свои плащи.

- Что же теперь? - спросил англичанин.

- Я поклялся генералу Куэсте на его шпаге, что мы возьмем и удержим город либо умрем... Наши планы были так искусно разработаны и подготовлены к исполнению, и вот наш человек в городе так не вовремя отдает концы...

- Ваши планы - дрянь и чушь! - резко вступил старый маркиз. - От ваших планов получатся только дыры в ваших черепах!

Дубильная Бочка уставился на него - более ошеломленно, чем гневно.

- А откуда вы знаете наши планы?! Я не позволял звонить о них по улицам!

- Отец Амбросий вызвал меня, когда ему стало плохо и он понял, что может умереть, - спокойно пояснил маркиз. - Дело, которое вы ему доверили, должен завершить я. Но ваш замысел плох, и я говорю вам в лицо, полковник Сарачо: вы мало смыслите в военном искусстве!

- Зато уж вы смыслите, я знаю! - зло зарычал Дубильная Бочка. - Вы уж скушаете город, как яблочный мусс...

- Стоп! Вы зарыли под городской стеной ящик пороху, прикрытый мешками с песком и снабженный фитилем? Так? И священник ночью должен был его поджечь и сделать брешь в стене?

- Да, - подтвердил полковник. - Иначе укрепления не преодолеть. Город выдержит самый жестокий обстрел: его крепостные стены неимоверно толсты, ведь, говорят, его построили еще пять тысяч лет тому назад Геркулес вместе со святым Иаковом...

- Да, ваши познания в истории достойны удивления, - издевался в свою очередь маркиз, - но вы об одном не подумали, полковник Сарачо, - что французы, как придут в город, немедля арестуют всех попов и монахов... Их запрут в монастыре или одной из церквей под сильной охраной, перед воротами установят заряженные - наготове - орудия и никого не выпустят наружу без обыска. А там еще и понастроят внешних укреплений... Об этом вы думали, полковник Сарачо? И даже повезло бы священнику взорвать заряд - этого мало! Там ведь будет целый нассауский полк и один или два батальона гессенцев, которые вчера разбили вас в открытом поле; а у вас - что? Куча плохо обученного сброда людей, из которых никто не хочет повиноваться, а каждый норовит командовать...

- Верно! Верно! - нетерпеливо вскричал Сарачо. - Но мои люди ловки и отважны, и мы свалили бы этого немецкого колосса, захвати только его врасплох...

- Вы в этом уверены? - усмехнулся маркиз. - Как только грянет взрыв, по всем улицам Ла Бисбаля просвистят рожки, и немцы побегут к своим орудиям. Два залпа картечью - и ваше дело кончено, милейший! Обдумали вы эту возможность, полковник Сарачо?

Дубильная Бочка не нашел ответа и молчал, кусая палец.

- А если кому-то из ваших людей удастся, - продолжал маркиз, прорваться в город, так из-за всех углов, из зарешеченных окон и подвалов их будут расстреливать, как кроликов. Потому что горожане Ла Бисбаля настроены в пользу французов. Вы сами в этом виноваты. Ваши герильясы разорили их виноградники, рубили на топливо оливковые деревья, отбирали баранов в окрестных деревнях... А недавно расстреляли двух молодых парней из Ла Бисбаля, которые не хотели отдать вашим повозку!

- Это так. Да, точно, - включился один из рядовых герильясов. - Город - против нас. Мужчины смотрят со злобой, женщины поворачиваются к нашим спиной, даже собаки на нас бросаются...

- А хозяева погребков дают нам самое кислое вино,-вставил другой.

- Но овладение Ла Бисбалем имеет для нас чрезвычайное значение по оперативным соображениям, - сказал английский капитан. - Если французы удержат город, они могут в любой момент ударить во фланг или с тыла при любом маневре главных сил генерала Куэсты в этих горах...