Болеслав Прус - Эмансипированные женщины

Графиней называли тетю Габриэлю, которая жила у Сольских на третьем этаже. У этой дамы, собственно, не такой уж сердитой, лежало в банке сто тысяч рублей. Жалуясь на скуку и одиночество, она целые дни разъезжала по гостям, вечера проводила в театре, а дома выходила только к обеду, чтобы доказать племяннику и племяннице, что она оставлена целым светом.

Узнав, что Ады и Сольского нет дома, Мадзя вбежала на третий этаж и вошла в спальню к больной. Она застала тетю Габриэлю в кресле; вся обложенная примочками и компрессами, старушка стонала, закрыв глаза, а панна Эдита, старая компаньонка, у которой тоже была повязана голова, то и дело меняла больной примочки и компрессы.

- Наконец-то кто-то появился снизу! - простонала тетя Габриэля, когда Мадзя вошла в комнату. - Я уже целый час умираю! В глазах у меня летают черные мушки, рот перекосило, а виски так ломит, точно их сверлят раскаленными сверлами.

- У меня тоже! - прибавила компаньонка.

- Господи, облегчи мои страданья! - простонала тетя Габриэля.

- Господи, спаси и помилуй пани Габриэлю! - прошептала компаньонка, кладя еще один компресс на голову почтенной больной.

- Сударыня, - непринужденно сказала Мадзя, - не могу ли я помочь вам?

Больная открыла глаза.

- Ах, это вы? Это очень мило, что вы навестили одинокую женщину, но чем же вы можете помочь мне?

- Отец, - сказала Мадзя, - научил меня одному средству от мигрени, иногда оно помогает.

Она сняла пальто и шляпку и, встав позади кресла больной, стала сбрасывать все полотенца и компрессы, которыми была обложена голова старушки.

- Что вы делаете? - крикнула компаньонка, ломая руки. - Вы убьете ее!

- Оставьте, Эдита! - слабым голосом произнесла тетя Габриэля, почувствовав приятную прохладу. - Ведь отец панны Магдалены доктор.

В эту минуту Мадзя начала легкими движениями сжимать и растирать руками лоб, виски и затылок больной. Тетя Габриэля прислушалась к этим движениям, и в голове у нее промелькнула вдруг мысль:

"Откуда у нее такие руки? Бархат! Прелестные руки!"

Мадзя все сжимала и растирала голову больной дамы, а та с напряженным вниманием прислушивалась к прикосновениям ее рук.

"Аристократические руки!" - думала дама, косясь на длинные пальцы и розовые ногти Мадзи.

- Верите, Эдита, мне легче! - сказала она вслух.

- Уму непостижимо! - воскликнула компаньонка.

- У меня такое ощущение, точно в голову проникает теплый ветерок. Очевидно, это магнетическая струя. И боль стихает...

Еще минута - и тетя Габриэля была здорова.

- Ваш отец, - сказала она Мадзе в знак благодарности, - наверно, гомеопат или ученик графа Маттеи.

- Не знаю, сударыня.

- Поверите, сударыня, - воскликнула компаньонка, - мне тоже немного лучше, хотя я только смотрела на ваши движения? Я в самом деле чувствую теплую струю воздуха в левом виске, а справа пропадает боль. Чудесное средство! Вы, наверно, узнали какой-нибудь секрет у пани Арнольд...

- Кто это? - спросила тетя Габриэля.

- Американка, вторая жена отчима панны Норской.

- Ах, той...

- Она знаменитая магнетизерка и общается с духами, - сказала компаньонка.

Не успела Мадзя спуститься с третьего этажа к себе, как весь особняк уже кричал о чудесном излечении графини и компаньонки. Едва Сольские вернулись с визита, камердинер тотчас доложил им о чрезвычайном происшествии, а тетя Габриэля позвала их к себе и на двух языках живописала свои страдания и способ лечения, примененный Мадзей. При этом она особенно подчеркивала нежность прикосновений и удивлялась, откуда у дочери доктора могут быть такие красивые руки.

- Мне нравится средство панны Магдалены, - произнес Сольский, у которого потемнело желтое лицо. - Мигрень она лечит растираниями, а недостаток смелости поцелуями...

- Не болтай глупостей! - воскликнула сестра.

- Но ведь ободрила же она Зосю поцелуями. Я искренне верю, что это помогает.

Когда они простились с теткой и оба спустились вниз, Ада сказала брату:

- Только, Стефек, не кружи Мадзе голову. Ты, я вижу, рассыпаешься перед ней в комплиментах.

- А что, разве нельзя?

- Нельзя, потому что если девушка полюбит тебя...

- То я на ней женюсь, - ответил Сольский.

- А!.. Ну в таком случае...

- Ты только устрой так, чтобы она полюбила! - прибавил он со вздохом.

- Ну, на это ты не рассчитывай! - решительно ответила сестра.

- Не поможешь? - с удивлением спросил Сольский.

- Нет, - ответила Ада. - Это слишком серьезное дело.

- Ну как хочешь.

Они поцеловались, но оба были рассержены.

"Вижу, Стефек опять влюблен! - говорила про себя Ада. - Хорошенькое дело! Либо женится на Мадзе, и тогда они оба ко мне охладеют, либо бросит бедную девушку, к тогда она будет иметь право возненавидеть меня... Если бы на свете были две Мадзи, похожие друг на друга, как две капли воды! Нет, пусть даже одна была бы гораздо лучше и красивей! Тогда лучшую я отдала бы Стефеку, а себе оставила бы обыкновенную. И мы все были бы счастливы, а так... кто знает, что с нами будет..."

Сольский, засунув руки в карманы, расхаживал по своему кабинету, стараясь не смотреть на развешенные на стенах планы сахарного завода.

"Она как искорка залетела к нам в дом, - думал он, - и зажгла пламя, которое достигло уже третьего этажа... Ха-ха! - смеялся он. - Если панна Бжеская будет всякий раз избавлять от мигрени бедную тетушку, та заподозрит, что ее лекарь королевского происхождения. Только французские короли исцеляли прикосновением от золотухи... А потом панна Бжеская... Ха-ха-ха! Вижу, тетушка уже в нашем лагере! Но Ада? Вечная история с этим бабьем! Сколько раз она мне говорила, чтобы я нашел себе жену, похожую на Мадзю! А как она хвалит Мадзю, как любит ее! И сейчас, когда я нахожу жену, как нельзя более похожую на Мадзю, она говорит, что не хочет вмешиваться в это дело... Ведь перед панной Эленой Норской я чист. Не я порвал с нею, а она со мной, посоветовав мне напоследок сызнова завоевать ее по самоновейшим правилам, еще никем не испробованным, которые только она одна и может оценить! Слава богу! Пусть себе оценивает на других животных, а меня оставит в покое. У меня будет жена-красавица, которая говорит по-французски и играет на фортепьяно и которая будет всем обязана мне. Состоянием, именем, положением в обществе. Всем, кроме ангельского сердца, которое надо наконец узнать поближе. Может, в любви она тоже изобрела новые правила? Черт его знает. Женщин охватила какая-то чувственная эпидемия, забавная на первых порах, но на долгое время скучная..."

В это самое время Мадзя в своей комнате проверяла ученические тетради. Но работа у нее не клеилась. Она то и дело откладывала тетрадь и, опершись головою на руку, закрывала глаза, как бы желая оторваться от внешнего мира и глубже заглянуть в собственную душу, которую давило непонятное, но докучное бремя.