Болеслав Прус - Кукла

- Будьте любезны оставить свой адрес, - ответил Вокульский.

- Я владею четырьмя языками, имею связи в кругах художников, литераторов, в мире научном и промышленном...

- Сейчас я не могу дать вам ответ, - перебил Вокульский.

- Прикажете прийти или ждать вашего уведомления?

- Да, я отвечу вам письменно.

- Прошу не забывать меня, - ответил гость, встал и, поклонившись, вышел.

Лакей принес вторую визитную карточку, и вскоре появился второй посетитель. Это был пухленький и румяный человечек, по виду владелец магазина шелковых тканей. На всем пути от двери к столу он непрерывно отвешивал поклоны.

- Что вам угодно, сударь? - спросил Вокульский.

- Как, вы не догадались, прочитав фамилию Эскабо? Ганнибала Эскабо? удивился человек. - Винтовка Эскабо производит семнадцать выстрелов в минуту, а образец, который я буду иметь честь показать вам, выбрасывает тридцать пуль...

У Вокульского было такое недоумевающее лицо, что Ганнибал Эскабо тоже пришел в недоумение.

- Полагаю, я не ошибся? - спросил он.

- Вы ошиблись, сударь, - возразил Вокульский. - Я галантерейный купец и винтовками не интересуюсь.

- Однако же мне говорили... по секрету... - с ударением сказал Эскабо, - что вы, господа...

- Вас неправильно осведомили.

- Ах, в таком случае простите... Тогда, может быть, в другом номере... - говорил посетитель, пятясь к дверям и кланяясь на ходу.

Снова на сцену выступил голубой фрак с белыми панталонами, а вслед за ним новый посетитель - на этот раз маленький, щупленький, черный, с беспокойными глазками. Он чуть не бегом подбежал к столу, упал на стул, оглянулся по сторонам и, придвинувшись к Вокульскому, заговорил понизив голос:

- Вы, сударь, наверное, удивлены, но... дело весьма важное... чрезвычайно важное... На днях я сделал важнейшее открытие насчет рулетки... Надо только шесть-семь раз подряд удваивать ставку.

- Извините, пожалуйста, я этим не занимаюсь, - перебил Вокульский.

- Вы мне не доверяете?.. Это вполне естественно... Но у меня как раз при себе маленькая рулетка... Мы можем попробовать.

- К сожалению, мне сейчас некогда.

- Всего три минутки... минутку...

- Ни полминутки.

- Когда же мне прийти? - спросил гость с обескураженным видом.

- Во всяком случае, не скоро.

- Так по крайней мере ссудите мне сто франков на публичные испытания...

- Могу предложить пять, - ответил Вокульский, доставая кошелек.

- О нет, сударь, благодарствую... Я не авантюрист... А впрочем, давайте... завтра я их верну... А вы, может быть, к тому времени надумаете.

Следующий посетитель, человек внушительных объемов, с целой коллекцией миниатюрных орденов на лацкане сюртука, предлагал Вокульскому на выбор: диплом доктора философских наук, орден или титул - и казался весьма озадаченным, когда предложения его были отвергнуты. Он ушел, даже не попрощавшись.

После него на несколько минут наступил перерыв. Вокульскому послышался шелест женского платья в приемной. Он напряг слух... В этот момент лакей доложил о баронессе.

Опять долгая пауза - и в салоне появилась женщина столь изысканная и красивая, что Вокульский невольно привстал с кресла. Ей было, вероятно, лет под сорок: статная, очень правильные черты лица, аристократическая осанка.

Вокульский молча указал ей на кресло. Дама села; она была заметно взволнована и теребила в руках вышитый платочек. Вдруг, надменно поглядев ему в глаза, она спросила:

- Вы меня знаете, сударь?

- Нет, сударыня.

- Вы даже не видели моих портретов?

- Нет.

- Значит, вы не бывали в Берлине и Вене?

- Не бывал.

Дама с облегчением перевела дух.

- Тем лучше, - сказала она, - я буду смелее. Я вовсе не баронесса... Кто именно - это неважно. Временно я оказалась в затруднительном положении... мне нужно достать двадцать тысяч франков... А здесь закладывать в ломбард мои драгоценности я не хочу... Вы меня понимаете?

- Нет, сударыня.

- Поэтому... я могу продать вам важную тайну...

- Я не имею права покупать тайны, - ответил Вокульский, немало смущенный.

- Не имеете права?.. Зачем же вы сюда прибыли?.. - спросила она с усмешкой.

- И все же не имею права.

Дама встала.

- Вот, - с живостью сказала она, - адрес, по которому можно меня найти не позже чем через двадцать четыре часа, а вот... записка, которая заставит вас, быть может, призадуматься... Прощайте.

Она вышла, шелестя платьем. Вокульский развернул записку и прочел сведения о себе и Сузине, которые обычно вписываются в паспорт.

"Ну, ясное дело, - подумал он, - Миллер заглянул в мой паспорт и сделал из него выписку, даже с ошибками... "Вокклюски"!.. Черт побери, за младенца, что ли, они меня принимают?.."

Посетители больше не появлялись, и он вызвал Жюмара.

- Что прикажете, сударь? - спросил изящный дворецкий.

- Я хотел бы с вами поговорить.

- Частным образом? В таком случае, разрешите присесть. Спектакль окончен, костюмы отправляются на склад, актеры получают равные права.

Он произнес это несколько ироническим тоном, с непринужденностью очень хорошо воспитанного человека. Вокульский все более удивлялся.

- Скажите, - спросил он, - что это за люди?

- Те, что были сейчас у вас? Обыкновенные люди: гиды, изобретатели, посредники... Каждый работает, как умеет, и старается продать свой труд подороже. А если они норовят получить больше, чем заслуживают, - это уж чисто французская черта.

- Вы не француз?

- Я? Я родился в Вене, воспитывался в Швейцарии и Германии, долгое время жил в Италии, в Англии, Норвегии, Соединенных Штатах... Фамилия, которую я ношу*, превосходно определяет мою национальную принадлежность: я сродни всякому, в чьем стойле живу, - с волами я вол, с конями - конь. Я знаю, откуда у меня деньги, знаю, на что их трачу, людям это тоже известно, до остального мне дела нет.

______________

* Жюмар (Jurnart) - помесь (франц.)

Вокульский пристально разглядывал его.

- Я вас не понимаю, - сказал он.

- Видите ли, - продолжал Жюмар, барабаня пальцами по столу, - я слишком много ездил по свету, чтобы придавать значение национальности. Для меня существуют только четыре национальности, независимо от языка. Номер первый те, о которых я знаю, откуда у них деньги и на что они их тратят. Номер второй - те, о которых я знаю, откуда они берут деньги, но не знаю, на что они их тратят. Номер третий - расходы известны, а доходы нет. И, наконец, номер четвертый, где мне неизвестно ни то, ни другое. О мсье Эскабо я знаю, что он получает доходы с трикотажной фабрики, а тратит их на производство какого-то адского оружия; следовательно, это человек положительный. Что касается баронессы... я не знаю - ни откуда у нее деньги, ни на что она их тратит; поэтому я ей не доверяю.

- Я купец, мсье Жюмар, - заметил Вокульский, неприятно задетый этой теорией.