Болеслав Прус - Кукла

- Пожалуйста... ах, рассыпал!.. Наверное, мы поссоримся.

- Пожалуй, нам это уже не грозит, - возразила панна Изабелла с комической важностью.

- Вы уговорились никогда не ссориться? - спросила Вонсовская.

- Мы собираемся никогда не мириться, - ответила панна Изабелла.

- Хороши! - воскликнула Вонсовская. - На вашем месте, пан Казимеж, я потеряла бы теперь последнюю надежду.

- А разве я когда-нибудь смел надеяться? - вздохнул Старский.

- Поистине, к счастью для нас обоих... - тихо сказала панна Изабелла.

Вокульский присматривался и прислушивался. Панна Изабелла говорила естественно и очень спокойно подшучивала над Старским, а он, по-видимому, отнюдь не был этим расстроен. Зато время от времени он украдкой поглядывал на панну Эвелину Яноцкую, которая перешептывалась с бароном, попеременно краснея и бледнея.

Вокульский почуствовал, как с души его сваливается огромная тяжесть.

"В самом деле, - думал он, - если Старский кем-нибудь интересуется в этом обществе, то разве лишь панной Эвелиной, так же, как она им..."

Он сразу повеселел и проникся горячей симпатией к обманутому барону.

"Ну, я-то, во всяком случае, не стану его предостерегать! - мысленно решил он. - Однако это подло - радоваться чужой беде".

Когда встали из-за стола, панна Изабелла подошла к Вокульскому.

- Знаете, - сказала она, - какое чуство я испытала, увидев вас? Сожаление! Я вспомнила, как мы собирались втроем ехать в Париж - я, папа и вы, а из нашего трио только к вам судьба была благосклонна. По крайней мере приятно ли вы провели там время за нас троих?.. Теперь вы должны уступить мне третью часть своих впечатлений.

- А если они были невеселы?

- Почему же?

- Хотя бы потому, что вас не было там, где мы предполагали быть вместе.

- Насколько мне известно, вы умеете совсем неплохо развлекаться там, где меня нет, - возразила она и отошла.

- Пан Вокульский! - позвала Вонсовская, но, глянув на него и на панну Изабеллу, недовольно прибавила: - Нет, ничего... На сегодня я вас освобождаю. Господа, пойдемте в парк. Пан Охоцкий...

- Пан Охоцкий должен сегодня дать мне урок по метеорологии, - ответила за него панна Фелиция.

- Метеорологии? - переспросила Вонсовская.

- Да... Мы сейчас пойдем наверх, в обсерваторию...

- Вы, сударь, собираетесь преподавать только метеорологию? поинтересовалась вдовушка. - На всякий случай я бы посоветовала спросить бабушку, что она думает об этих уроках...

- Вечно вы устраиваете мне какую-нибудь гадость! - вскипел Охоцкий. Вам-то можно забираться со мною бог весть в какие дебри, а панне Фелиции нельзя даже заглянуть в обсерваторию...

- Да заглядывайте, пожалуйста, куда угодно! Только теперь пойдемте же наконец в парк. Барон... Белла...

Общество направилось в парк. В первой паре Вонсовская с панной Изабеллой, за ними Вокульский, далее барон со своею невестой, а позади панна Фелиция с Охоцким, который горячился и размахивал руками.

- Никогда и ничему вы не научитесь, разве только носить дурацкие модные шляпки или танцевать восьмую фигуру в контрдансе, если какой-нибудь болван ее выдумает! Никогда и ничему, - повторил он трагическим тоном, - ибо всегда найдется какая-нибудь баба...

- Фи, пан Юлиан! Кто же так выражается?

- Да, да, несносная баба, которая сочтет неприличным, что вы идете со мной в лабораторию...

- Может быть, это и вправду нехорошо...

- Конечно, нехорошо! Носить декольте до пояса - это хорошо, брать уроки пения у какого-то итальянца с грязными ногтями...

- Но, видите ли... если молодых девушек подолгу оставлять наедине с молодыми людьми, так иная, пожалуй, еще и влюбится...

- Ну, и что же? Пусть влюбляется. Разве лучше, если она не влюблена, но глупа как пробка? У вас просто дикие понятия, панна Фелиция...

- О, сударь!..

- Оставьте, пожалуйста, эти восклицания! Или вы хотите учиться метеорологии, и тогда идем наверх...

- Только с Эвелиной или с пани Вонсовской.

- Ладно, ладно уж... Оставим этот разговор, - сказал Охоцкий и в знак возмущения засунул руки в карманы.

Молодая парочка препиралась так громко, что ее слышно было во всем парке, к великому удовольствию Вонсовской, которая покатывалась со смеху. Когда они замолчали, до ушей Вокульского донесся шепот барона и панны Эвелины.

- Вы заметили, - говорил барон, - как этот Старский теряет свои позиции? Одну за другой, знаете ли. Пани Вонсовская издевается над ним, панна Изабелла обходится с ним в высшей степени пренебрежительно, и даже панна Фелиция не обращает на него внимания. Не правда ли?

- Да, - еле слышно отвечала невеста.

- Он из тех молодых людей, единственным достоинством которых являются виды на крупное наследство. Разве я не прав?

- Да.

- А как только исчезла надежда, что председательша оставит ему имение, Старский сразу потерял всякое обаяние. Ведь правда?

- Да, - ответила панна Эвелина, тяжело вздохнув. - Я посижу здесь, громко прибавила она, - а вы, может быть, принесете мне из дому шаль... Пожалуйста.

Вокульский обернулся. Панна Эвелина, бледная и измученная, сидела на скамье, а барон увивался вокруг нее.

- Иду, сию минуту иду... Сударь, - окликнул он приближавшегося Вокульского, - не можете ли вы занять мое место... Я только сбегаю и сейчас же вернусь...

Он поцеловал невесте ручку и направился к дому.

Вокульский посмотрел ему вслед и впервые заметил, что у барона ножки очень тоненькие и держится он на них не особенно твердо.

- Вы давно знаете барона? - обратилась к нему панна Эвелина. - Может быть, пройдем к беседке...

Вокульский поклонился и пошел.

- Я только в последние дни имел удовольствие ближе познакомиться с бароном.

- Он ваш горячий поклонник... и неоднократно мне говорил, что впервые встретил человека, с которым так приятно разговаривать.

Вокульский усмехнулся.

- Вероятно, потому, что сам он все время говорит со мной о вас, сударыня.

Панна Эвелина сильно покраснела.

- Да, барон очень благородный человек и очень любит меня. Правда, между нами большая разница в летах, но что же из этого? Опытные дамы утверждают, что муж, чем старше, тем вернее, а ведь для женщины привязанность мужа - это все, не правда ли? Каждая из нас ищет в жизни любви, а кто мне поручится, что я встречу еще раз подобное чуство?.. Бывают мужчины моложе, красивее, может даже умнее барона, но никто из них не говорил мне с таким жаром, что все счастье последних лет их жизни - в моих руках. Можно ли тут устоять, даже если такой брак требует известных жертв? Ну скажите сами!

Она остановилась посреди аллеи и посмотрела ему в глаза, с тревогой ожидая ответа.

- Не знаю, сударыня. Это вопрос сугубо личный, - ответил Вокульский.

- Плохо, если вы мне так отвечаете. Бабушка говорит, что вы человек с сильным характером; я до сих пор никогда не встречала людей с сильным характером, а у меня самой характер очень слабый. Я не умею противиться, боюсь отказать... Может быть, это дурно, что я выхожу за барона, - во всяком случае, некоторые дают мне понять, что я дурно поступаю. Вы тоже так думаете? Разве вы могли бы отстраниться от человека, который любит вас больше жизни, который без вашей взаимности проведет скудный остаток своих дней в безнадежном одиночестве и тоске? Если б кто-нибудь у вас на глазах катился в пропасть и взывал о спасении, неужели вы не протянули бы ему руку и не связали бы себя с ним, пока не подоспеет помощь?