Болеслав Прус - Кукла

- Представьте себе, - закончил Охоцкий, - она идет в монастырь.

- Панна Изабелла? - переспросил Шуман. - Что ж, она собирается кокетничать с самим господом богом или только хочет отдохнуть от волнений, чтобы вернее потом выйти замуж?

- Оставьте... она странная женщина... - тихо сказал Охоцкий.

- Все они кажутся нам странными, пока мы не убеждаемся, что они просто глупы или подлы, - с раздражением ответил доктор. - Ну, а о Вокульском вы ничего не слышали?

- Вот как раз... - вырвалось у Охоцкого.

Но он запнулся и замолчал.

- Так что же, знаете вы о нем что-нибудь? Уж не хотите ли вы сделать из этого государственную тайну? - не отставал доктор.

В эту минуту вбежал Казимеж с криком:

- Доктор, с нашим барином что-то случилось! Скорее, скорее!

Шуман бросился на улицу, Охоцкий за ним. Они вскочили в пролетку и галопом помчались к дому Жецкого.

Из подъезда навстречу им кинулся Марушевич с озабоченной физиономией.

- Представьте себе, - крикнул он доктору, - у меня к нему такое важное дело... вопрос касается моей чести... а он взял да и помер!..

Доктор Шуман и Охоцкий, сопровождаемые Марушевичем, вошли в квартиру Жецкого. В первой комнате уже находились Шлангбаум, советник Венгрович и торговый агент Шпрот.

- Пил бы он брагу, - говорил Венгрович, - дожил бы до ста лет... А так...

Шлангбаум, увидев Охоцкого, схватил его за руку и спросил:

- Вы обязательно хотите забрать на этой неделе свои деньги?

- Да.

- Почему так срочно?

- Потому что я уезжаю.

- Надолго?..

- Может быть, навсегда, - отрезал Охоцкий и вслед за доктором прошел в комнату, где лежал покойник. За ними на цыпочках вошли остальные.

- Страшное дело! - сказал доктор. - Одни гибнут, другие уезжают... Кто же в конце концов тут остается?

- Мы!.. - в один голос откликнулись Марушевич и Шлангбаум.

- Людей хватит... - добавил советник Венгрович.

- Да, хватит... Но пока что уходите-ка отсюда, господа! - крикнул доктор.

Все с явным неудовольствием удалились в переднюю. Остались только Шуман и Охоцкий.

- Присмотритесь к нему, - сказал доктор, указывая на умершего. - Это последний романтик... Как они вымирают... как вымирают...

Он дернул себя за усы и отвернулся к окну.

Охоцкий взял уже похолодевшую руку Жецкого и наклонился над ним, словно собираясь шепнуть ему что-то на ухо. Взгляд его упал на письмо Венгелека, до половины высунувшееся из бокового кармана покойника. Он машинально прочел написанные крупными буквами слова: "Non omnis moriar".

- Ты прав... - тихо сказал он как бы самому себе.

- Что, я прав? - спросил доктор. - Я давно это знаю.

Охоцкий молчал.

1890

ПРИМЕЧАНИЯ

КУКЛА

"Кукла" - первое крупное произведение Пруса. До этого Прус был известен как новеллист, автор повестей и рассказов из жизни деревни, городской бедноты, средних слоев общества.

Высказывания Пруса середины 80-х годов свидетельствуют о том, что он хотел написать роман о важнейших проблемах современности. Когда в 1884 году редакция польского журнала "Край", выходящего в Петербурге, предложила Прусу сотрудничать в отделе критики, он ответил: "Хорошая вещь - критиковать, но еще лучше делать самому, а я уже начинаю ориентироваться в беллетристике и поэтому вместо критики предпочитаю написать несколько романов о великих проблемах нашей эпохи".

Темой "Куклы", по определению самого писателя, является изображение "польских идеалистов на фоне разложения общества". "Наш идеализм, - говорит писатель, - представлен в романе тремя типами, характерными тем, что каждый из них стремится к большим делам, не заботясь о малых, тогда как реалист Шлангбаум, делая малые дела, завоевывает страну.

Жецкий - это идеалист в политике, Охоцкий - в науке, а Вокульский очень сложен, как человек переходной эпохи".

Эта тема дала Прусу возможность показать жизнь польского общества 80-х годов в широком разрезе - от аристократических салонов до варшавских окраин. (Подробнее о замысле романа см. во вступительной статье к первому тому настоящего издания).

Характерной особенностью "Куклы" является подлинность многих описываемых событий, почти документальность в отражении жизни Варшавы и людей того времени. В действие романа вплетаются и международные события того времени: русско-турецкая война 1877-1878 годов, Берлинский конгресс 1878 года, аннексия Боснии и Герцеговины Австрией в 1878 году и т.д.

Многие персонажи романа имеют своих прототипов. "Старый Шлангбаум - это действительное лицо, его настоящая фамилия - Тенненбаум, а его портрет, кто хочет, может увидеть в "Юбилейной книге" "Курьера варшавского", - писал современник и биограф Пруса Людвик Влодек. Прототипом Охоцкого все современники называют известного публициста того времени, философа-позитивиста Юлиана Охоровича (1850-1917).

Польские исследователи нашли прототип и для образа Жецкого. "Подобно Жецкому, - пишет современный исследователь творчества Пруса Г.Маркович, заходил в магазин Новицкого и Александр Гловацкий (т.е. Прус. - Е.Ц.) "для интимных бесед о личных делах" (рассказывает сын хозяина магазина Вацлав Новицкий), и в этих условиях он ближе познакомился и узнал характер управляющего делами моего отца Болеслава Морского, старого холостяка, человека безупречного характера, который и послужил прототипом старого приказчика Игнация Жецкого, героя "Куклы".

Интересны высказывания о прототипах героев "Куклы" жены писателя Октавии Гловацкой: "Женщин из аристократии мой муж никогда не знал лично и вообще сторонился этой сферы, но не все в "Кукле" является исключительно плодом воображения. Таких типов, как старый приказчик, он встречал много еще в Люблине.

Точно так же из Люблина взят магазин, с описания которого начинается "Кукла", с клоуном, выставленным в витрине. А этот Леон, агитатор, появляющийся в дальнейших главах, - это родной брат моего мужа, старше его на 12 лет... Охоцкий - это, конечно, Охорович. Доктор Шуман, этот чудак из "Куклы", - это хороший наш знакомый, еврей по происхождению, который лечил меня еще тогда, когда мы жили на Твардой. Он питал романтическую любовь к какой-то девушке, польке, которая умерла от чахотки".

И Вокульский и Жецкий воспринимаются польским читателем как живые люди. В 1937 году на доме No 4 по улице Краковское Предместье в Варшаве была установлена таблица с надписью: "В этом доме жил в 1878-1879 годах Станислав Вокульский, образ, вызванный к жизни Болеславом Прусом в романе "Кукла", участник восстания 1863 года, бывший сибирский ссыльный, бывший купец и гражданин столичного города Варшавы, филантроп и ученый, родившийся в 1832 году".

Аналогичная таблица была установлена на доме No 7 по той же улице: "Здесь жил Игнаций Жецкий, образ, созданный Болеславом Прусом в романе "Кукла", бывший офицер венгерской пехоты, участник кампании 1848 года, торговый служащий, известный автор дневника, умерший в 1879 году".