Микаел Рамадан - Тень Саддама Хусейна

- Что за игру вы затеяли? - наконец спросил тот, что помоложе, придя в себя. Голос его был груб и резок. - Кто вы, если не Саддам?

- Я объясню это Мохамеду. Прошу вас, передайте, чтобы он вышел к нам.

Никто из сотрудников не сдвинулся с места. Я снова попробовал убедить их.

- Посадите нас в хорошо запирающееся помещение. Заприте надежно! Поставьте охрану у двери, если это нужно. Делайте, что хотите, но позовите сюда Мохамеда.

Наконец, молодой человек начал действовать.

- Прошу, пройдите вот сюда, - сказал он, и мы последовали за ним по короткому коридору в небольшую комнату без мебели. Не говоря ни слова он закрыл дверь и повернул ключ в замке. Мы с Хашимом сели на пол и стали ждать.

Прошло два часа, прежде чем наконец явился Мохамед. Я мысленно уже придумал небольшую речь, чтобы напомнить нашу первую встречу. Я мог бы и не стараться. Стоило ему войти и увидеть меня, он сразу меня узнал.

- А, человек, который заменит Саддама! Я думал, что именно ты им станешь. - Он обнял и расцеловал меня. Я совсем не был готов к такому приему.

- Значит, вы знали, что я не Саддам? - спросил я немного растерянно.

- Это было впечатляющее представление! Когда мы встретились впервые, я ничего не подозревал. А потом, помню, кое-что смутило меня. Вот почему я попросил тебя выпить со мной. А когда ты ушел, я уже все понял. У тебя взгляд не тот, что у Саддама, ты был слишком говорлив, даже трезвый. Саддам всегда раздражающе молчалив на таких встречах. Да он и не согласился бы на встречу со мной один на один. Тебе ещё повезло, что ты так долго играешь эту роль. Да и уши у тебя другой формы.

- Уши?

- Да. Они не слишком отличаются, но мочки поменьше, чем у Саддама, и сильнее торчат. - Он добродушно рассмеялся, видя, что я смущен. - Я очень наблюдательный.

Помню, что когда-то мои уши тоже обсуждались, но их строение поменять не так просто, да и разница была едва уловимой. Но мы ошиблись.

- Как мне тебя называть? - спросил Мохамед.

- Микаелеф.

- Ты христианин?

- Нет. - Этот вопрос мне часто задавали. - Моя мать была христианкой, а это имя её отца.

- Ты знаешь, что отца Тарика Азиза тоже звали Микаелеф? - спросил Мохамед.

- Да, мне однажды об этом сказали.

- А это кто с тобой? - Мохамед кивком указал на Хашима.

- Хашим Мушур. Он мой друг.

- Саддам, конечно, понятия не имеет где вы находитесь?

- Конечно, нет, - ответил я, считая вопрос неуместным.

Мохамед с приветливой улыбкой повернулся к Хашиму.

- Интригующая история. Человек, столько лет успешно изображающий из себя Саддама Хусейна, вдруг приезжает ко мне с важной информацией. И то, что он приезжает в компании офицера госбезопасности, интригует ещё больше. Давайте найдем более приятное место и вы расскажете, что вас привело ко мне.

Как он догадался, что Хашим служит в госбезопасности, осталось тайной, которой он не пожелал с нами поделиться.

Мы прошли за ним в небольшой кабинет. Он сел за свой письменный стол, заваленный бумагами, а мы устроились на расшатанных стульях. Я рассказал Мохамеду всю свою историю, начиная с 1979 года. Я говорил не останавливаясь по меньшей мере час. Мохамед ни разу не прервал меня, порой только что-то уточняя. Закончил я рассказом о перевозке арестованных, которая произойдет на следующий день. После этого я попросил Мохамеда спасти Латифа.

- Среди пересыльных есть курды? - спросил он.

- Да, должно быть шесть человек.

- Тогда мы поможем, - сказал он. - Враг моего врага - мой друг.

- Вы доверяете нам? - удивленно спросил Хашим.

- Мы наведем справки. Есть доля вероятности, что вы готовите нам ловушку, но мы согласны рискнуть. На всякий случай примем кое-какие меры предосторожности, в этом вы можете не сомневаться.

Мохамед обещал мне на рассвете разместить на дороге, ведущей в Самар, вблизи развалин команду курдских революционеров. Он дал мне номер телефона и попросил уточнить все, что касается времени отправки арестованных.

- Любую вашу информацию тут же передадут тем, кто будет в засаде.

Было пять часов утра, когда мы с Хашимом вернулись в Багдад, уставшие и разбитые, особенно Хашим, все время сидевший за рулем. Мы тут же направились в тюрьму аль-Карада, но чтобы не усложнять дело, я остался ждать в машине. Хашим отсутствовал менее двадцати минут и вернулся со всей информацией, какая нам была нужна.

- Как тебе удалось их разговорить? - спросил я.

- Я показал им удостоверение и сказал, что хочу поговорить с арестованным Мохаммедом чуть позднее, днем. Мне ответили, что это невозможно, потому что его перевозят в Самар. Конвой уходит в полдень.

- Они не спросили, что ты тут делаешь в такой ранний час?

- Нет, - ответил Хашим, бросив взгляд на тюрьму, когда мы уезжали. Для них что день, что ночь...

Я внутренне содрогнулся.

Мы заехали в отель "Аль-Рашид", стоявший в двух километрах от входа в парк.

Отель был построен в 1982 году, удачно сочетая в себе древние и современные архитектурные стили. Четыре огромные люстры украшали вестибюль, стеклянные узорчатые двери вели в сады. В просторном вестибюле перед конторкой портье находилось множество телефонов. Я позвонил Мохамеду и вкратце сообщил все, что мы узнали. Он попросил меня перезвонить ещё раз вечером.

Весь день без особых происшествий мы с Хашимом провели во дворце, а вечером снова отправились в отель "Аль-Рашид".

- Я хочу узнать о моем шурине, - сказал я телефонному собеседнику.

- Ваш шурин неважно себя чувствует, но он в хороших руках, - услышал я в ответ. - Операция удалась отлично.

- Спасибо.

Я повесил трубку на рычаг. Латиф спасен. В горле у меня был ком. Когда я вернулся к Хашиму, сидевшему в машине, он уже по моему лицу угадал радостную новость.

- Теперь ты можешь говорить об этом отцу в своих молитвах, Хашим, сказал я, безмерно благодарный ему за помощь. - Он будет гордиться тобой.

Неделю спустя Хашим отвез меня в Эрбиль, где я повидался с Латифом. Его зверски пытали, он был серьезно болен, но я надеялся, что все же поправится. За ними ухаживали курды и обещали не оставлять его, пока он не придет в себя настолько, что сможет перенести отъезд.

В последние три или четыре года, я редко встречался с Удаем, который все время пребывал в своем роскошном офисе Международного олимпийского комитета, директором которого он стал, или в редакции газеты "Вавилон", считаясь её издателем и редактором. Саддама уже давно раздражало глупое и сумасбродное поведение старшего сына, и я подозревал, что младший сын, Кусай, больше похожий на отца и характером и манерами, исподволь готовится стать отцовским преемником.

Кусай, в отличие от старшего брата, действительно большую часть времени проводил с отцом.

Я также слышал, что Удая недавно видели в обществе хорошо известной в Ираке певицы, но я скептически воспринимал россказни об этих отношениях. Всем было известно, что Удай большее время разъезжает по улицам Багдада, самостоятельно выбирая себе женщин. Многие попадались из хороших семей, и если они отказывали ему, то их избивали. Но Удаю нравились и проститутки. Один из его близких друзей был сутенером и Удай позаботился о том, чтобы и ему тоже что-то перепадало от такого доходного бизнеса.