Андре Ремакль - Время жить

Таким образом, взятые вместе, эти повести создают целостное представление о "потребительской цивилизации" от общих принципов ее функционирования до частных образцов-примеров ее губительного влияния на жизнь людей.

* * *

Один из авторов повести "Квота, или "Сторонники изобилия" -- Веркор -писатель всемирно известный. Другой -- друг его детства инженер Коронель. Помимо этой повести, советскому читателю знакомы переведенные на русский язык книги Веркора "Молчание моря" (1942) и "Люди или животные" (1952). Его подлинное имя Жан Брюллер. Он родился в 1902 году, получил инженерное образование, но приобрел известность как художник, иллюстратор книг, автор сатирических альбомов, создатель оригинальных эстампов, изобретатель нового усовершенствованного способа репродукции картин. Писателем его сделало французское Сопротивление. Начиная с 1941 года стали нелегально выходить его рассказы, подписанные псевдонимом Веркор, и возникло созданное им подпольное издательство "Минюи" ("Полночь"), но тогда никто, даже из родных и близких молчаливого, спокойного, всегда занятого своим искусством художника Жана Брюллера не подозревал, что он и есть таинственный Веркор. Слава пришла к нему сразу. О нем шепотом говорили по всей оккупированной Франции и громко восхищались за ее пределами, в странах, борющихся против германского фашизма. Псевдоним был выбран не случайно: Веркор -- небольшая область в предгорьях Альп, где активно действовали французские партизаны -- макизары. Именем Веркор подписаны и все последующие произведения писателя, это имя навсегда связано в сознании читателей с героическим периодом жизни французского парода. Вскоре после выхода повести "Квота, или "Сторонники изобилия" были опубликованы мемуары Веркора "Битва в безмолвии" (1967), где он вспоминает о героических днях Сопротивления. В связи с выходом этой книги Веркора во французской печати выступили с воспоминаниями люди, помогавшие автору "Молчания моря" в создании подпольного издательства и нелегальной публикации его рассказов. И как бы вновь ожила славная страница французской истории.

В повести "Квота, или "Сторонники изобилия" Веркор, выступивший в свое время против фашизма, снова защищает человеческие, духовные ценности от новой беды, угрожающей его народу, -- безудержного, бездумного потребительства.

Авторы переносят действие своей книги в страну со странным названием Тагуальпа, которая понадобилась им для наблюдения -- как бы в чисто лабораторных условиях -- над действиями тех механизмов, которые создает "общество потребления". Тагуальпа -- это как бы его модель, представляющая его в очищенном виде, без примесей, словно вещество, полученное в пробирке химика, для выявления его закономерностей и особенностей.

Сюжетная канва повести несложна. В разоряющуюся фирму, торгующую холодильниками, является никому не ведомый предприимчивый человек со странным именем Квота и предлагает новый метод торговли. Суть этого метода в том, чтобы любым способом, не брезгуя ничем, заманить в магазин покупателя и заставить его сделать покупку. Словом, превратить каждого прохожего в покупателя. Квота не удовлетворяется тем, что каждый житель Тагуальпы приобретает холодильник. Планы его гораздо шире. Необходимо заставить людей покупать то, что им совершенно не нужно, что им не по карману, вызвать у них неуемную жажду потребления. Символом всей деятельности Квоты предстает швейцар Эстебан, гордо стоящий в дверях фирмы и увешанный с ног до головы всевозможными часами. "Хоть бы одна пара показывала верное время", -- ворчит он. Жители Тагуальпы превращаются в форменных рабов вещей, в придаток к вещам, которые они даже не в состоянии использовать по назначению. Ванны, лишенные воды, оглушающие своих владельцев транзисторы (по нескольку в каждой руке), многочисленные пианино и другие бесполезные музыкальные инструменты, загромождающие квартиры жителей, -- все это выглядит ужасающе нелепо и бесчеловечно. Порабощение человека, лишение его собственной воли, превращение потребителя в машину -- таковы основные принципы, на которых зиждется система Квоты, которая требует: "Богатейте и покупайте. Покупайте в обязательном порядке. Не будешь покупать -- обеднеешь".

Чем же страшен Квота и его метод торговли путем полного оболванивания покупателя? Тем, что он нащупал пружины, заставляющие людей непрерывно покупать, и с помощью современной техники распространил свое открытие на все сферы потребления. Квота страшен своей типичностью для капиталистического мира, так как в этом вымышленном персонаже сфокусированы реально существующие тенденции, развивающиеся в обществе. Квота уничтожает в покупателе все человеческое, пользуется идейным убожеством обывателя, мелкобуржуазной, мещанской страстью к собственности. Не защищенный от его железного напора культурой, интеллектом, богатством духовного мира, житель Тагуальпы представляет собой воск в руках Квоты.

Веркору и Коронелю представляется, что опасность, которую несет Квота, нужно уничтожать в зародыше, в противном случае его могущество столь возрастет, что борьба с ним станет почти безнадежной. Авторы выдвигают в романе две идейно противостоящие Квоте антагонистические позиции. Первая, носительницей которой выступает племянница Самюэля Бретта, генерального директора фирмы, Флоранс, -- позиция гуманистического протеста во имя духовных ценностей. Вторая -- представленная конкурентом фирмы Спитеросом -позиция критиков системы Квоты, видящих в ней угрозу "здоровой" капиталистической экономике. И та и другая позиции обращены к прошлому, к буржуазной демократии в ее философском и экономическом воплощении.

К концу романа сатира Веркора и Коронеля становится особенно острой. Экономика, развивающаяся по системе Квоты, требует не долговечности предметов потребления, а, наоборот, минимальных сроков их использования. Темпы все убыстряются, создается атмосфера искусственного оживления производства и экономики; эта лихорадка процветания, эта обесчеловечивающая система изнашивает так же быстро и нервную систему людей, вызывает у них состояние усталости, мучительной тоски, сводит с ума.

Повесть завершается и в то же время как бы не завершается некой формулой бесконечности: "Ненасытно разрушались, неутомимо строились все в большем количестве дома, заводы, конторы, магазины, гаражи, больницы, сумасшедшие дома, и все равно не хватало домов, контор, магазинов, гаражей, сумасшедших домов, и все еще не хватало магазинов, гаражей, сумасшедших домов и все еще не хватало..."

"Продолжение следует", -- иронически заключают авторы. Это формула безысходности и краха. Иначе и не может быть, поскольку действие романа остается в пределах капиталистического устройства. О социализме Квота лишь упоминает как о возможной альтернативе "обществу потребления", но в расчет его не принимает. В этом сказалась ограниченность авторского мировоззрения. Гротескный характер персонажей, элементы социальной фантастики определяют стиль повествования, его образный строй. Все герои здесь аллегорично-условны -- они носители "масок" -- идей авторов. Квота -- персонификация хищничества современных капиталистических заправил. Самюэль Бретт -- образ стареющего "вымирающего дельца". Флоранс -- воплощение интеллигенции европейского склада, бунтующей, но бессильной, швейцар Эстебан -- образ оболваненного обывателя и т. д.