Белькампо - Избранное

Всеобщим любимцем, гораздым на выдумки и озорство, был здесь дядюшка Ян, Ян Зархебрее. В свои семьдесят пять лет он не потерял еще ни единого волоска и мог похвастать великолепными зубами. Никто из обитателей дома не был посвящен в его прошлое. Трудно сказать, чем он занимался раньше, но, о каком бы ремесле при нем ни заходила речь, он обнаруживал завидную осведомленность. Казалось, он успел перепробовать десятки профессий. Доподлинно известно лишь, что дядюшка Ян завершил свою трудовую жизнь штукатуром и в этом почетном звании был принят в дом престарелых, теперь уже много лет тому назад. Злые языки утверждали, правда, что он избегал разговоров о своем прошлом потому, что не был образцом добродетели. Да и его разносторонние познания представлялись многим подозрительными.

Но каков бы ни был моральный кодекс дядюшки Яна, стоило ему переступить порог, как дом зажил новой жизнью. С той поры ничто не могло омрачить жизнерадостную атмосферу, неизменно сопутствующую этому человеку. Если ожидался визит важных гостей, может быть, даже иностранцев, о нем вспоминали как о палочке-выручалочке. Кому же еще приветствовать именитых посетителей, как не дядюшке Яну? Ему ничего не стоило с ходу сказать речь на любую тему. Он повидал множество стран и наверняка понимал их наречия. Он умел подобрать нужные слова в любой ситуации, а для пущей выразительности любил приправить свою речь тут же придуманной остротой. Проникновенное слово Яна Зархебрее скрашивало каждой новой партии стариков первые минуты пребывания здесь и сопровождало в последний путь тех, кто покидал эту обитель навсегда.

Обитатели дома престарелых давно перешагнули черту, за которой смерть утрачивает свой трагизм. И если иной раз дядюшке Яну случалось пошутить, произнося прощальное слово, никому не приходило в голову оскорбиться. Напротив, сдержанный, приличествующий случаю смешок пробегал по рядам тех, кто в полном смысле слова стоит на краю могилы.

На групповых фотографиях Ян Зархебрее неизменно оказывался между самыми хорошенькими сестрами. Его любимая присказка была: «Потолок нужно расписывать ангелами и цветами». За раствор и мастерок он давным-давно не брался, но зато расцвечивал унылое существование своих товарищей шутками и затейливыми выдумками. Не удивительно, что не было человека, который не тянулся бы к дядюшке Яну, а сестры просто баловали его.

Звездным часом дядюшки Яна были праздники. Вот когда он проявлял чудеса изобретательности, а его энергия становилась поистине неистощимой. Только он мог изменить до неузнаваемости привычную палату. Ему одному удавалось заставить стариков позабыть о своих недугах и на короткий миг снова поверить в вечную рождественскую сказку. А какие стихи он сочинял к каждому празднику!

Ежегодный пикник теперь невозможно было представить без дядюшки Яна. Никто увереннее и расторопнее его не распоряжался на качелях и каруселях. Без него поездка уже не была увеселительной. Один вид неунывающего, всегда бодрого дядюшки Яна вселял новые силы в тех, кто уставал за время пути.

И теперь, накануне николина дня, он был занят по горло. Вместе с двумя сестрами придумывал шутки и готовил забавные сувениры, часами исписывал страницы толстой амбарной книги. Во время торжественной церемонии Синтерклаас, то бишь святой Николай, раскроет эту книгу, и не одно сердце учащенно забьется, ожидая той минуты, когда наконец станет явным все доброе и все дурное, что совершил каждый за год. Всеобщее доверие к дядюшке Яну было столь велико, что ему позволялось накануне праздника отправляться вместе с двумя самыми очаровательными сестрами в город для закупки карнавальной мишуры. В этом году все праздничные приготовления были завершены заранее, и это оказалось очень кстати. Дядюшка Ян, душа праздника и его организатор, внезапно утратил интерес к предстоящим событиям. То ли он устал за последнее время, то ли возраст взял свое, но его подавленный вид заметили многие.

При всех достоинствах в поведении Яна Зархебрее была одна совершенно необъяснимая особенность. Время от времени он бесследно пропадал на несколько дней. Возможно, человек, за плечами которого (как предполагали многие) осталась бурно прожитая жизнь, бросавшая его из одной стремнины в другую, имел право на некоторые странности. Наверное, ему и в самом деле необходимо иной раз вырваться на свободу, чтобы опять почувствовать вкус к жизни. Любому другому подобные самовольные отлучки не сошли бы с рук, но на проступки дядюшки Яна смотрели сквозь пальцы. И всякий раз, когда он возвращался после недолгого отсутствия, весь дом во главе с персоналом встречал его радостно, точно блудного сына. К его отлучкам привыкли, и никому не приходило в голову, что с годами все меняется и теперь его гонит в путь не жажда впечатлений, а тоска по давно погасшему семейному очагу.

Итак, все было готово к празднику: куплены подарки и написаны шутливые поздравления каждому, двое медиков-практикантов назубок выучили роли Синтерклааса и его неизменного спутника Пийта. Вечером пятого декабря, накануне торжественного дня, лихорадочное возбуждение достигло предела. В такой вечер дядюшке Яну не нужно было будоражить стариков своими шутками. Впрочем, когда послышался боязливый шепоток, предваряющий появление доброго пастыря, дядюшки Яна и в самом деле не оказалось на месте. Исчез по своему обыкновению.

До сих пор такого не бывало, но не откладывать же из-за этого торжество! Практиканты превосходно справились со своими ролями и заявили, что наблюдать праздник как бы со стороны необыкновенно интересно. Дядюшки Яна все еще не было видно, но его незримое присутствие ощущал каждый. Ведь это ему принадлежал текст ролей, он сочинил стихи, его рукою были выбраны подарки.

Умиротворенные старики разошлись по своим комнатам на несколько часов позже обычного. Опытные сестры знали, что многие спрячут подарки под подушку. Так повторялось из года в год.

Дальнейшие события развивались совершенно неожиданно. Прошло два, потом три дня, а беглец все не объявлялся.

Его ждали пять дней, а затем вызвали полицию.

Полиция не обнаружила дядюшки Яна ни в одном из тех мест, где он бывал прежде.

Скоро в доме престарелых появился следователь, а еще через день двое полицейских, которые перерыли все сверху донизу. Его нашли в котельной. Мертвого. Он скорчился, прислонившись к задней стенке котла.

Уголь хрустел и осыпался под каблуками полицейских, когда они подняли старика и положили на полу. Лицо дядюшки Яна, обычно такое открытое и добродушное, было сведено гримасой. Собравшимся во главе с директрисой сестрам (стариков не допустили в котельную) стало ясно: в последнюю минуту дядюшка Ян смертельно испугался чего-то. Одна из сестер неизвестно почему вспомнила, что полгода тому назад дядюшка Ян ущипнул ее, точно молодой, и сказал: