Бернард Шоу - Дом, где разбиваются сердца

нравятся. Хорошо, оставим сирен в покое. Вы хотите успокоить ваше

израненное сердце на жернове. Отлично. (Скрещивая руки на груди.) Вот

вам жернов. Элли (усаживается около нее, несколько успокоившись). Так-то вот лучше. У

вас поистине удивительная способность - приладиться к любому

настроению. Но все равно вы ничего не понимаете, потому что вы не из

того сорта женщин, для которых существует только один мужчина и одна

возможность. Миссис Хэшебай. Я, конечно, совершенно не понимаю, каким образом, связав

себя с этим чучелом (указывая на Менгена), вы утешитесь в том, что не

можете стать женою Гектора. Элли. Вы, вероятно, не понимаете и того, почему сегодня утром я была такой

милой девочкой, а сейчас я уже не девочка и не такая уж милая. Миссис Хэшебай. Нет, это я понимаю. Потому что вы вбили себе в голову, что

вы должны сделать что-то гадкое и мерзкое. Элли. Нет, этого у меня нет в мыслях, Гесиона. Но я должна что-то

постараться сделать с этим разбитым корытом. Миссис Хэшебай. Ну-у! Все это вы переживете. И корыто ваше целехонько. Элли. Конечно переживу. Надеюсь, вы не воображаете, что я сяду, сложив руки,

и буду ждать, когда я умру от разбитого сердца или останусь старой

девой, которая живет на подаяние общества помощи престарелым инвалидам.

Но все равно - сердце у меня разбито. Я просто хочу сказать этим, что я

знаю: то, что было у меня с Марком, больше для меня никогда не

повторится. И в мире для меня существует Марк и безликая масса других

мужчин, которые все одинаковы. Но если мне отказано в любви, это еще не

значит, что я к тому же должна жить в бедности. И если у Менгена нет

ничего другого, так у него по крайней мере есть деньги. Миссис Хэшебай. А разве нет на свете молодых людей с деньгами? Элли. Для меня нет. Кроме того, молодой человек будет вправе ожидать от меня

любви и, возможно, бросит меня, когда увидит, что ничего такого я ему

дать не могу. Богатые молодые люди, вы сами знаете, имеют возможность

очень легко отделаться от своих жен. А это чучело, как вы изволите

выражаться, не может от меня ждать ничего, кроме того, что я намерена

ему предоставить. Миссис Хэшебай. Вы будете его собственностью, не забудьте. Если он вас

купит, он постарается, чтобы эта сделка была выгодна ему, а вовсе не

вам. Спросите-ка у вашего отца. Элли (встает, подходит к креслу и разглядывает предмет их разговора). Об

этом вы можете не беспокоиться, Гесиона. Я могу дать Боссу Менгену

больше, чем он мне. Это я его покупаю, и за хорошую цену. Женщины в

такого рода сделках судят лучше мужчин. И десять Боссов Менгенов не

помешают мне делать то, что мне заблагорассудится в качестве его жены,

и много больше, чем если бы я осталась бедной девушкой. (Наклоняясь над

неподвижным телом.) Ведь правда, не помешают. Босс? Я думаю, нет. (Идет

к чертежному столу, останавливается, прислонившись к нему, и смотрит в

окно.) Во всяком случае, мне не придется вечно думать о том, долго ли

еще продержатся мои перчатки. Миссис Хэшебай (величественно поднимаясь). Элли! Вы маленькое порочное,

подленькое животное. И подумать только: я снизошла до того, что

старалась пленить эту жалкую тварь, чтобы спасти вас от него. Так вот,

разрешите заявить вам следующее: если вы вступите в этот омерзительный

союз. вы больше никогда не увидите Гектора, поверьте мне. Элли (невозмутимо). Я сразила Менгена, пригрозив ему, что если он не женится

на мне, так он вас больше никогда в глаза не увидит. (Садится на край

стола.) Миссис Хэшебай (содрогаясь). Вы... вы... Элли. Так что видите, этот ваш козырь - он для меня не неожиданность. А

впрочем, ну что ж, попробуйте. Посмотрим. Я могла бы сделать из Марка

человека, а не комнатную собачку. Миссис Хэшебай (вспыхивая). Как вы смеете? Элли (с почти угрожающим видом). А вот попробуйте, дайте ему повод думать

обо мне; посмотрим, как вы посмеете. Миссис Хэшебай. Нет, в жизни моей не видела такого наглого чертенка! Гектор

говорит, что есть предел, после которого единственный ответ человеку,

не желающему знать никаких правил, это хорошая оплеуха. Что, если я

надеру вам уши? Элли (спокойно). Я вцеплюсь вам в волосы. Миссис Хэшебай (ехидно). А я бы и не почувствовала. Может быть, я их снимаю

на ночь. Элли (так поражена, что соскакивает со стола и подбегает к ней). О нет, не

может быть, Гесиона, чтобы эти чудесные волосы были фальшивые. Миссис Хэшебай (поглаживая свои волосы). Только вы не говорите Гектору: он

ведь думает, что они настоящие Элли (со стоном отчаяния). О, даже волосы, которыми вы опутали его, - все,

все фальшивое! Миссис Хэшебай. Ну-ка, потяните, попробуйте. Есть женщины, которые своими

волосами ловят мужчин, как в сеть, а я вот на своих укачиваю младенца.

А вам, золотые локончики, этого не сделать! Элли (убитая). Нет, не сделать. Вы украли моих младенцев. Миссис Хэшебай. Душенька, ведь я сейчас заплачу. Вы знаете, вот то, что вы

сказали, будто я из него делаю комнатную собачку, это до некоторой

степени правда. Может быть, ему следовало подождать вас. Ну разве

какая-нибудь другая женщина на свете простила бы вам это? Элли. Ах, но по какому праву вы забрали его всего, всего целиком и только

для себя! (Овладевая собой.) Ну довольно, вы тут ничем не виноваты. И

никто не виноват. И он не виноват. Нет, нет, не говорите мне больше

ничего Я не могу этого вынести. Давайте разбудим наше чучело. (Начинает

поглаживать Менгена по голове в обратном направлении - от ушей ко лбу.)

Проснитесь, слышите9 Вы должны сейчас же проснуться. Проснитесь.

Проснитесь. Менген (подскакивает в кресле и в ярости накидывается на них). Проснитесь!

Так вы думаете, я спал? (В бешенстве отталкивает ногой стул и

становится между ними.) Вы меня вогнали в такой столбняк, что я не мог

шевельнуть ни ногой, ни рукой. Меня могли бы так и похоронить заживо!

Хорошо, что до этого хоть не дошло. А они думают, что я просто спал!

Если бы я свалился на пол оба раза, когда вы меня тут трясли, я бы

сломал себе нос ко всем чертям и остался бы так на всю жизнь. Но зато

теперь я вас всех знаю вдоль и поперек. Знаю, что вы за публика и куда

я попал. Я слышал каждое ваше слово. И ваше, и вашего драгоценного

папаши, и (к миссис Хэшебай) ваше тоже. Итак, значит, я чучело! Я

ничтожество! Я дурак! Дурак, который даже не знает, что ему есть. Я,

видите ли, боюсь рабочих, которые бы все подохли с голоду, если бы я не

кормил их, давая им заработок. Я отвратительный старый скупердяй,

который только и годится чтобы им пользовались ловкие женщины и его

собственные безмозглые управляющие. Я... Миссис Хэшебай (с апломбом самого изысканного свойства). Ш-ш-ш... ш-ш-ш...