Доди Смит - Я захватываю замок

— До чего у Стивена все славно складывается! — Она радостно заморгала. — Пять гиней в день! Почти шесть, если сэкономить на такси. Такая предусмотрительность… Как великодушно со стороны миссис Фокс-Коттон!

Ничего интересного выяснить не удалось. По словам мисс Марси, Стивен попросил у нее путеводитель по Лондону, но в библиотеке его не оказалось, поэтому она просто объяснила, куда каким транспортом добираться. Учительница вновь затараторила о везении Стивена и доброте миссис Фокс-Коттон — на этом мы с ней распрощались.

Все-таки она человек иного мира, не такая, как я или Топаз.

Стивен приехал поздно вечером.

— Ну, как успехи? — поинтересовалась у него мачеха.

Прямо камень с души — а то я твердо решила ничего не спрашивать.

Он ответил, что сел на нужный автобус, только дом нашел не сразу. Обратно миссис Фокс-Коттон сама довезла его до станции, по пути немного показав Лондон.

— Она очень мило со мной обращалась, — добавил Стивен. — И выглядела по-другому… По-деловому… В брюках, словно мужчина. У нее такая огромная камера, вы бы видели!

Топаз спросила, в какой одежде его фотографировали.

— В рубашке и вельветовых брюках. Миссис Фокс-Коттон дала. Ей, правда, не нравилось, что они слишком новые, поэтому она попросила немного поносить их на работу, привести в нужный вид к следующей съемке.

— Так ты снова поедешь? — как можно равнодушнее осведомилась я.

Он кивнул. Миссис Фокс-Коттон пошлет за ним в следующее свободное у нее воскресенье — возможно, через месяц. Затем Стивен рассказал, как позировал с расколотыми статуями, о сложной настройке подсветки и, наконец, об обеде с Фокс-Коттонами.

— Студия оборудована в глубине дома. Вы не представляете, что это за дом! Ковры словно мох, а полы в холле из черного мрамора. Мистер Фокс-Коттон передавал вам привет, миссис Мортмейн, мэм.

Стивен ушел в ванную, и Топаз начала готовить для него ужин.

— Слава богу! Обошлось, — облегченно вздохнула она. — Я неверно судила об этой женщине.

Когда он вернулся, я завела с ним беседу, как ни в чем не бывало. Все опять стало легко и просто! Стивен признался, что хотел купить мне подарок, но магазины ко времени отъезда уже закрылись.

— Только конфет успел купить в торговом автомате на станции. Но вряд ли это хороший лондонский шоколад.

От усталости бедняга даже не смог доесть ужин, ушел спать в свою крошечную сырую комнатку. Наверное, перед закрытыми глазами у него плясала студия и роскошный особняк Фокс-Коттонов…

Удивительно! Стивен видел то, чего не видела я! Теперь он казался каким-то независимым и сильно повзрослевшим.

Следующее утро дало новую пищу для размышлений. Мне пришли две посылки! Посылок мы не видали со времен ссоры с тетушкой Миллисентой. (В последний раз она отправляла нам носки. Ужасные-преужасные! Правда, не настолько, чтобы презрительно от них отмахнуться студеной зимней ночью. Теперь они доживают свой век в оконных щелях.) Глазам не поверила, увидев на ярлычках магазинов с Бонд-стрит мое имя! Еще больше удивило содержимое коробок: в первой лежала огромная круглая коробка конфет, а во второй — тетрадь в кожаном бледно-голубом переплете с золотым тиснением. Обрез двухсот страниц — я посчитала — сверкал позолотой, форзацы украшала россыпь голубых и золотистых звезд (по мнению Топаз, тетрадь стоит не меньше двух гиней). Визитки к посылкам не прилагалось, но я и так поняла: Саймон постарался. Обещал подарить коробку, как он выразился, «шоколада», а сам отправил еще и новый дневник!

Для Роуз ничего не было.

— Он шлет мне посылки, потому что считает ребенком, — пояснила я сестре. — Возможно, он боится, что ты отвергнешь подарки.

— Значит, он пессимист, — усмехнулась она.

— Да какая разница! Ешь, сколько хочешь. — Я подвинула ей конфеты. — А после помолвки ты меня угостишь. У тебя таких коробок будет видимо-невидимо.

Она взяла одну конфету, но я поняла: для нее важен не шоколад, а кому он подарен.

Большую часть конфет уничтожили мы с Топаз; Роуз и половины от того не съела, она вообще довольно равнодушна к еде.

Только мы оправились от сюрприза с посылками, как во двор въехал автомобиль Коттонов. Один шофер. Шофер вручил нам коробку оранжерейных цветов и записку от Саймона — приглашение на завтрашний обед в Скоутни. Звали всех, даже Томаса и Стивена. Записка предназначалась Топаз, цветы — никому конкретному. Мачеха сказала, что Саймон очень учтив и это хороший знак. Затем она написала ответ: подтвердила, что мы придем, только Стивен и Томас под вопросом. Ей не хотелось отказываться за мальчиков, не спросив их мнения. И правильно сделала. Томас решил ради обеда в Скоутни прогулять школу, а Стивен идти наотрез отказался («Лучше умереть!»).

К сожалению, описать второй визит в Скоутни по горячим следам не смогла — все писательские силы отнял рассказ о первом мая. Теперь мне вспоминается лишь зеленая лужайка, где мы сидели во второй половине дня (задержались на чай).

Обед прошел спокойно, легко и расслабленно; я не нервничала, как на предыдущем званом ужине. (Хотя ужин произвел большее впечатление — до сих пор стоит перед глазами в виде темной картины со светлым пятном по центру: мерцание свечей, сверкающий пол и ночь, заглядывающая в черные окна.) Миссис Коттон осталась в Лондоне; роль хозяина очень серьезно и немного величаво исполнял Саймон. Говорил он в основном с отцом и Топаз, даже с Роуз держался на редкость официально — со мной же, напротив, весело и дружелюбно. Нейл, не жалея сил, развлекал Томаса: сначала уговаривал его есть хорошенько, потом затеял теннисный турнир. Нас с сестрой тоже пригласили играть, но Роуз отказалась, так как со школы не брала ракетку в руки.

Предоставленные самим себе, мы неторопливо прогуливались по парку и в конце концов очутились в огромнейшей оранжерее. Нас окутал горячий, влажный, ароматный воздух. Непередаваемое ощущение! Казалось, будто мы перенеслись в другой мир, далеко ото всех.

— Кассандра, это же вот-вот произойдет, правда? — спросила вдруг Роуз с таинственным видом (с таким она развешивает носочки в канун Рождества).

— Ты уверена, что этого хочешь? — спросила я в ответ.

Глупый вопрос, конечно. Словно не видно, как решительно она настроена!

Однако сестра надолго задумалась, безмолвно глядя на Саймона, беседовавшего на другом конце лужайки с отцом и Топаз.

С тихим коротким стуком упала отломившаяся головка камелии.

— Да, вполне, — довольно резко ответила, наконец, Роуз. — До сих пор я будто сочиняла сказку. Но сказка превратилась в реальность. Это должно случиться. Непременно.

— Знаешь, мне тоже так кажется! — И я ничуть не кривила душой. Впрочем, оранжереи всегда будят во мне надежды и веру в счастливое будущее.