Чарльз Сноу - Наставники

Я посмотрел на Роя. Он искренне любил покойного, по сейчас, услышав заключительные слова Деспарда, с трудом сдержал насмешливую улыбку.

Под упорным, нескончаемым дождем кавалькада такси двинулась в пригород, к университетскому кладбищу. Члены Совета рассаживались по машинам в порядке старшинства, так что Гетлиф, Калверт, Льюк и я заняли последнюю. Разговаривать нам не хотелось, и мы понуро смотрели в серые от дождевой воды окна машины.

Потом мы стояли вокруг могилы, спрятавшись от дождя под раскрытыми зонтами. Деспард произнес краткую речь, и по крышке гроба мягко застучали мокрые комья земли.

В колледж мы снова ехали вчетвером - Льюк, Гетлиф, Калверт и я, - но машина шла гораздо быстрей, чем на кладбище. Дождь по-прежнему не унимался, и тем не менее нам было необъяснимо легко. Мы спокойно, даже оживленно беседовали, а Гетлиф и Калверт, которые обычно относились друг к другу с полнейшим равнодушием, вспомнили какую-то известную им обоим шутку. Нас охватило бодрое, деятельное настроение. Подъехав к воротам колледжа, мы увидели, что наши коллеги группами стоят под аркой главного входа - у них, вероятно, было такое же настроение, как и у нас. Я предчувствовал, что к вечеру перемирие в колледже будет нарушено.

31. "СЕГОДНЯ У НАС СЧАСТЛИВЫЙ ДЕНЬ"

Я ошибся - перемирие было нарушено ровно через сутки. По колледжу пополз слух, что Найтингейл задумал "высказаться без обиняков". Гетлиф в этот день несколько часов убеждал Льюка проголосовать на выборах за Кроуфорда - мне рассказал об этом сам Льюк, который с огромной неохотой отрывался от своих лабораторных исследований. Он заметно побледнел, под глазами у него залегли черные тени, и, передавая мне разговор с Гетлифом, он злобно пожаловался:

- Уж кто-кто, а Гетлиф-то мог бы понять, что нельзя отрывать человека от работы, когда он поймал за хвост удачу.

- У вас очень усталый вид, - заметил я.

- От работы я не устаю, - буркнул Льюк.

- И что же вы сказали Гетлифу? - спросил я.

- Все в этом дерьмовом колледже по два раза на дню меняют свои решения, - ответил мне Льюк, который немного ошалел от радостной надежды, а со мной уже довольно давно начал разговаривать без всяких церемоний. - Ну, да я-то не таковский!

Гетлиф открыто попытался переубедить Льюка, а Винслоу в тот же день меня; их действия не вызвали у наших единомышленников никакого протеста, а вот "листовка" Найтингейла, которую он разослал всем членам Совета, - это было нечто совсем иное. В своей листовке он пересказал некоторые требования Кроуфорда к личности ректора и в конце приписал: "Многие члены Совета считают, что миссис Кроуфорд будет достойной хозяйкой Резиденции, а это, на их взгляд, очень важное обстоятельство, ибо далеко не каждый кандидат в ректоры может похвастаться подобным преимуществом".

Разослав членам Совета свою листовку, Найтингейл притих, но сторонников Джего его новая выходка возмутила до глубины души. "Сколько можно терпеть? Что он затеет завтра?" - такие вопросы я слышал десятого декабря несколько раз и был готов к откровенному объяснению в трапезной. За обедом Рой Калверт и я, двое сторонников Джего, встретились с тремя сторонниками Кроуфорда - Найтингейлом, Винслоу и Деспардом; все трое держались вместе. Я уже решил начать разговор о листовке, как вдруг, сразу после молитвы, в трапезную вошел Джего - первый раз после смерти Ройса. Найтингейл явно ожидал от него неистовой вспышки - и не дождался. Во время еды Джего спокойно разговаривал со мной и Роем, иногда обменивался вежливыми репликами с Деспардом и Винслоу, а Найтингейла просто не замечал. Ни за обедом, ни в профессорской о выборах не было сказано ни единого слова.

На следующее утро, одиннадцатого декабря, ко мне во время завтрака зашел Браун - бодрый, румяный и деловитый.

- Я тут размышлял, стоит ли нам реагировать на последний выпад Найтингейла, - сказал он, - и решил, что лучше не надо. Любой ответ только ухудшит наше положение. А кроме того, у меня появилась тайная надежда, что раз уж он начал писать, то рано или поздно скомпрометирует себя по-настоящему. Я, правда, набросал ответное письмо, да в последнюю минуту раздумал его посылать. Мне, конечно, не нравится его выходка, но, по-моему, пусть уж все идет, как идет.

- А как, по-вашему, все идет?

- Ну, разговаривая с вами, я не буду утверждать, что полностью удовлетворен нашим положением, - сказал Браун. - Зато в разговорах с противниками и мне и вам следует утверждать именно это. А в разговорах с нашими союзниками, - он внимательно посмотрел на меня, - нам, пожалуй, следует утверждать это еще решительней. Если же говорить откровенно, то события развиваются не совсем так, как мне хотелось бы. Я до сих пор не получил ответа от Юстаса Пилброу, хотя отправил ему телеграммы - по всем известным мне адресам - сразу после кончины бедняги Ройса. А вчера телеграфировал ему еще раз. В общем, я поверю, что Пилброу примет участие в голосовании, только когда увижу его здесь.

- Кроме того, нас постигла еще одна неудача, - добавил Браун. - Вчера мы с Кристлом опять попытались переубедить Гея. И ничего не добились. Переубедить-то его можно, я уверен в этом, но сейчас он думает только о том, что ему, видите ли, надо руководить колледжем, и ни о чем другом говорить не желает. Он опять читал нам Устав. Короче, ничего у нас не получилось.

- Вам не следовало идти к нему без меня, - раздосадованно проговорил я.

- Мне очень хотелось, чтобы со мной пошел Кристл, - сказал Браун. Он заметил мою досаду - я был уверен, что они не сумели найти верного тона, разговаривая с Геем, - и поэтому откровенней, чем обычно, высказался о Кристле. - Думаю, что нам обязательно надо было подогреть его интерес к предвыборной борьбе. Он с самого начала относился к ней без должного энтузиазма. Я как-то упустил из виду его неуравновешенность...

Зазвонил телефон. Не у меня ли мистер Браун? Его разыскивает мистер Кристл. Браун предложил пойти к нему. Нет-нет, господин декан уже на пути к вам, мистер Элиот.

Кристл пришел через несколько минут - энергичный и радостный.

- Сегодня у нас удачный день, - сказал он еще на пороге.

- Что случилось? - встревоженно спросил Браун.

- Пока я не могу сообщить вам всех подробностей, - ответил Кристл. - Он наслаждался своей тайной. - Сейчас я могу только сказать, что Деспард получил с первой почтой письмо от сэра Хораса. По меньшей мере приятное, знаете ли, письмо. Есть в нем, правда, кое-какие странности - ну, да скоро вы все сами узнаете. Я с удовольствием пересказал бы вам содержание письма прямо сейчас, но Деспард показал мне его неофициально.

- Прекрасная новость! - воскликнул Браун.

- Деспард предполагал обнародовать это письмо только после выборов, сказал Кристл. - Но я объяснил ему, что такое важное известие ни в коем случае нельзя держать в секрете. Я прямо объявил ему, что не могу этого допустить. Я сказал, что если он откажется созвать неофициальное собрание, то я сам оповещу членов Совета о письме сэра Хораса.