Владислав Вишневский - Кирза и лира

Отключившись, очень здорово себя чувствуешь, просто прекрасно. Ни голода тебе, ни мудрых тезисов, ни вонючих ощущений, ни запа… «а-ать…» — ловит сознание.

Взвод стоит, затаив дыхание, качается, с трудом просыпаясь… Несколько человек, шесть-восемь (им вообще завал, они за первыми столами сидят, под носом у командиров, как тут уснешь? Вот где можно волю тренировать!), сейчас почему-то весело хохочут. Смех до нашего сознания доходит не сразу, постепенно, по мере просыпания, как голоса при всплытии из-под воды. Стоим с розовыми и красными лицами, таращим глаза, недоуменно переглядываемся, силимся понять, в чем дело, почему этот смех? Оглядываемся вокруг. На нас смотрят ироничные, сердитые, с укоризной, глаза командиров — ну что, попались, голубчики? С первых столов шепчут: Была команда «вста-а-ать, кто спи-ит!»

— Кто спи-ит!.. — разъясняют смеющиеся лица шёпотом.

— Что?..

А-а, вот оно что! Доходит. Оказывается, прозвучала команда: «Рота, встать, кто спит!» Опять подлянка! Ну и ноги, естественно, поймались на команду — «встать». За — «спит» отвечает сознание. А как оно может за это отвечать, когда его самого в этот момент, считай, дома нет. Вот ноги, умницы, как могут и выручают.

В общем, на этот раз выручили на свою голову: все, кто встал, пойдут после отбоя на кухню чистить картошку — наряд отрабатывать. Это уже не смешно, это грустно, это уже просто обидно. Утешает слабенькая надежда: может, забудут; и вторая: если гонят целый взвод, значит, картошки или не хватит на всех, или её мало достанется. Ноги меж тем разминаются, выполняют серию очередных тренировочных упражнений: «Взвод, встать!» «Взвод, сесть!» «Взвод, встать!» «Взвод, сесть…» Ладно, где наша не пропадала… «Солдат на пузе проползет, и ничего с ним не случится…»

Известие о внеочередном наряде на кухню нас всех не столько расстроило, сколько взбодрило — разбудило. Сна ни в одном глазу. Глаза и сознание — как стеклышко, и ноги отдыхают. Сидя, и уже чуть успокоившись, улыбаемся, почти радуемся, как идиоты: на кухню, так на кухню! Главное, опять вместе!

А тут и утренние занятия закончились. Скоро обед.

— Так, взвод, — вещает учитель Ягодка, — сейчас конспекты берёте с собой. В следующий раз заберу на проверку. У кого конспекты будут неполными, весь взвод будет наказан. Ясно?

Конечно, Ягодка, и светло нам, и ясно. Это мы в школе проходили, не переживай, всё будет нормально. Где чего не хватит — спишем у тех, передних. Дружно отвечаем: «Так точно!»

Далее проходит весь обычный ритуал: «Взвод, встать — взвод, смирно — вольно — перерыв».

Выскакиваем из-за столов, устраиваем жутчайший затор в дверях. Пищат громче всех, конечно, маленькие. Давиловка этому соответствующая. Все помнят: впереди три очереди. Вот тут мы этих шустряков, этих шпендиков низкорослых выжимаем аж до посинения, до сухого остатка. Они бьются, зажатые, пищат-верещат, но нет, шалишь, не всё коту масленица.

Конечно, в этот раз все очереди наши.

Едва не разорвав дверной проем (как они нас только выдерживают?!), пушечным ядром выстреливаем из ленкомнаты. Рассредоточиваемся по трём важным точкам… Маленькие, стоя в хвосте очереди, в отместку осторожно, исподтишка, беззлобно тычут нам кулаками в бока и спины, огрызаются. Знают, что сейчас мы добрые, впереди обед, вообще не до них. Главная задача одна: как утихомирить свой желудок? Аппетит гоняет его, как та центрифуга в стиральной машине. Такой вой стоит внутри, кажется, на улице слышно… Но рвётся, собака, еще дальше, аж сил никаких нет…

Вся рота взбудоражена голодным нетерпеливым ожиданием. Вот-вот обед.

Обед…

… прошел на пять секунд дольше, чем завтрак… Во, бля!

Борщ жидкий, так себе, и без дэбэ. Второе — макароны с мясом, в смысле, с тушенкой, — один черпак. Компот сладкий, — одна кружка. И черный хлеб. Хлеб почти весь разобрали по карманам «на потом». Какой он потом вкусный, кто знает… Да с холодной водой, да не торопясь, да если достанутся только одни горбушки…

Привычно, просто так, бренчим, сидим, кружками, ложками, отдыхаем. Ждём, пока все доедят. А что там доедать? Раз, два и — мыть не надо. Но мы не торопим, пусть подольше едят — такая уж приятная люфт-пауза образовалась… Сидеть ведь — не сапогами бухать! Это приятно. А тут ещё и — открытие! — я давно, не знаю когда, заметил у себя внутри какой-то невероятно интересный музыкальный механизм. У меня где-то там, не знаю где, живёт интересное музыкальное устройство, которое в любом моем душевном или физическом состоянии всегда что-то там, внутри меня, напевает, бормочет, ритмично отстукивает, вдохновляет-воодушевляет. Во мне всегда звучит какая-нибудь мажорная, просто ритмичная или синкопированная тема. Их где-то там, не знаю где, преогромное множество и они всегда разные. Возникают неожиданно, сами по себе, и так же незаметно сами собой куда-то потом исчезают. Иногда даже бесит, как привяжется какая-нибудь «противная» липучка… зудит и зудит, зудит и зудит, весь день, не знаешь, как от нее избавиться. Вот и сейчас такая же: «Есть во-оля и сме-елость у на-ас, чтобы ста-ать, геро-ями на-шего племени».

Смачным баритоном бодрит, обещая все прелести жизни потом, в будущем. Только нужно быстрее героем стать… и всё.

Расслабленно прикрыв глаза, приглушив внешние резкие шумовые звуки, стараясь не чувствовать кислый и влажный запах столовой, с удовольствием погружаюсь в спасительную, вовремя подвернувшуюся музыкальную гармоническую грезу. Сам становлюсь частью этой гармонии. Легонько отбиваю ложкой и кружкой ритмический рисунок:…ме-ечтать, два, три, четыре, р-раз, два, на-адо ме-ечта-ать, два, три, четыре…

Ноги — молодцы! — в автоматическом режиме срабатывают на команду: «Встать, выходи строиться!» Ага, команда, значит, такая была, сторонним наблюдателем отмечаю я… И… вместе со всеми, и с этой очередной своей липучкой, топочу в строй.

Старшина, ну, гад, опять своё — где хочешь, бери ему песню, но запевай.

Доста-ал!.. Ну, замана-ал, козёл!..

Да ладно, пусть слушает, мамонт, если ему нравится, жалко, что ли. Моё предложение «про детей из орлиного племени» сразу же отмели, так как знали только припев, а кое-кто, только мелодию. Немного поспорив между собой, сошлись на предложении старшины — про Дальний Восток.

— Про что?..

— Про какой такой Дальний Восток?..

— А где три танкиста — три веселых друга… — подсказывает старшина.

— Который броневой ударный батальон, что ли? Знаем…

— Ну, точно, ребя, там про Дальний Восток.

— И секир-башку самураям…

— Да запросто!..

Короче, знай наших! Всем дадим отпор. Дружно шлёпаем по просохшему плацу, горланим песню, делая акцент на первой и третьей доле. Получается, конечно, вульгарно, с вызовом, но по-ухарски весело.