Уильям Теккерей - Творчество; Воспоминания; Библиографические разыскания

Из письма В. П. Боткину

от 23 июля 1857 г.

по поводу "Люцерна" Л. Н. Толстого

Я и прежде замечал, что французы менее всего интересуются истиной... В литературе, например, в художестве они очень ценят остроумие, воображение, вкус, изобретательность - особенно остроумие. Но есть ли во всем этом правда? Ба! было бы занятно. Ни один из их писателей не решился сказать им в лицо полной, беззаветной правды, как, например, у нас Гоголь, у англичан Теккерей...

Письма о франко-прусской войне (1870)

Ф.И. БУСЛАЕВ (1818-1897) {1}

Иногда он [романист] манит и соблазняет, чтобы испытать твердость нравственных убеждений, учит и исповедует, дает разрешение или налагает эпитимью, как Теккерей, глубокомысленный в своей ясной игривости - часто, оставляя в стороне своих героев - обращается к читателю и ведет с ним самую интимную беседу, будто адвокат с обвиняемым или исповедник с кающимся во грехах, внушая читателю, что на земле нет абсолютного ни зла, ни добра; нет ни демонов, ни ангелов, нет чистых - без малейшего пятна - идеалов: потому что за всяким добрым поступком, за всяким бескорыстием можно подметить практическую пружину эгоизма, или просто слабость воли и равнодушие; потому что в каждом из читателей есть тайные зародыши на поползновение к той же пошлости, лжи и злобе, которые великий романист рисует в своих действующих лицах: и снисходительнее мы становимся к своей грешной братии, к преступникам и ошельмованным, умиляемся чувством евангельского милосердия, и миримся с житейским злом и несовершенствами человеческими.

О значении современного романа

и его задачах (1877)

А. А. ФЕТ (1820-1892)

"...жена моя, по прочтении последнего письма Вашего, воскликнула: "какая прелесть - письма графини: точно побываешь у них и видишь все собственными глазами!" Вы не поверите, до какой степени я в этом отношении Вам завидую; но увы! неисцелимо похож на того сумасшедшего английского романиста, у которого выскакивающий внезапно король Эдуард заслоняет самое дело. К счастью, самый род труда моего заставляет меня прибегать к тому же спасительному средству. Перевод оригинального текста идет во всей девственной чистоте, а король Эдуард разгуливает по предисловию и примечаниям. ...Но если бы тяжкая неурядица моих экономических дел могла, хотя бы отдаленно, переходя в порядок, приблизиться к блестящим результатам Вашего неусыпного труда, то гордости моей не было бы и пределов. Кстати о гордости. Господи! опять король Эдуард!"

Из письма С. А. Толстой

от 31 марта 1887 г.

"...вчерашнее любезное письмо Ваше напомнило мне роман, кажется, Теккерея, в котором герой пишет прекрасный роман, но в то же время подвергается значительному неудобству: среди течения рассказа перед ним вдруг появляется король Эдуард и вынуждает автора с ним считаться: видя, что король положительно не дает ему окончить романа, автор прибегает к следующей уловке: он заводит для короля особую тетрадку, и как только он появляется в виде тормоза среди романа, он успокоит его в отдельной тетрадке и снова берется за работу.

Нельзя ли и нам точно так же поступить с нашим трудом, в возрастании на который мы никогда с Вами не сойдемся".

Из письма А. В. Олсуфьеву

от 7 июня 1890 г.

Сколько раз, уходя поздно вечером из комнаты Введенского, мы с Медюковым изумлялись легкости, с которой он, хохоча и по временам отвечая нам, сдвинув очки на лоб, что называется, строчил с плеча переводы из Диккенса и Теккерея, которые затем без поправок отдавал в печать.

Ранние годы моей жизни (1893)

Ф.М. ДОСТОЕВСКИЙ (1821-1881)

...Действительно, есть таланты собственно вралей или вранья. Романист Теккерей, рисуя одного такого светского враля и забавника, порядочного, впрочем, общества, и шатавшегося по лордам, рассказывает, что он, уходя откуда-нибудь, любил оставлять после себя взрыв смеха, т. е. приберегал самую лучшую выходку к концу.

Нечто об адвокатах вообще:

Дневник писателя (1876)

Любил из Вал Скотта "Эдинбургскую темницу" и "Роб Роя", из Диккенса "Оливер Твист", "Никльби", "Лавка древностей". Теккерея не любил...

Из записной книжки А. Г. Достоевской (1880)

Н.А. НЕКРАСОВ (1821-1877/1878?)

"Отечественные записки" утверждают, что "Современник" берет с них пример ("Смесь", стр. 289), и слова свои доказывают тем, что мы перевели роман Диккенса ("Домби и сын") и роман Теккерея ("Ярмарка тщеславия"), переведенные также и "Отечественными записками".

Каждому образованному русскому читателю известно, что романы Диккенса и Теккерея принадлежат к лучшим произведениям не только английской, но и вообще европейской литературы нашего времени, - и вот настоящая причина, почему мы перевели их. Издавая журнал, мы, естественно, имеем в виду тех читателей, которые удостаивают труды наши своим вниманием, - заботимся о том, чтоб ни одно замечательное явление в области литературы не осталось им неизвестным; а до других журналов и до того, что они переводят, нам нет никакого дела. Теперь же скажем, что если следующие произведения Диккенса и Теккерея будут так же хороши, то мы и впредь будем переводить их, не заботясь, переводят ли их "Отечественные записки", или нет.

От редакции "Современника" (1850)

[По поводу публикаций "Библиотеки для чтения"] "Впрочем, еще пламеннее желали бы мы ей романов, какие пишет Теккерей - ибо Теккерей, в том отношении, о котором мы сейчас говорили, несравненно глубже Диккенса, несмотря на отсутствие в его романах чувствительности, которой так много у Диккенса".

Заметки о журналах за июнь-июль 1855 г. (1855)

Недавно у нас в журналах пошли толки, что английские романы надоели; что переводить все с английского да с английского, все Теккерея и Диккенса наконец, скучно и однообразно... Конечно, относительно "Редклифских наследников", "Окорока ветчины", "Окорока единодушия" У. Энсворта и тому подобных, пожалуй, и так, но что касается Теккерея и Диккенса, то не худо помнить, что это лучшие европейские таланты нашего времени; что однообразие при постоянном печатании их произведений существует только для читателей, не идущих далее оглавления журнальных книжек, и что во всяком случае поправить дело печатанием плохих немецких романов едва ли можно. Очень однообразная вещь печь хлеб все из муки да из муки; он даже не всегда и удается, однако ж никому не приходит в голову начать печь его из песку. Никакая реформа в литературе, даже самая незначительная, не совершается насильственно, по капризу, для разнообразия; все приходит своим чередом, по своим законам, корень которых в действительности; упадок французской литературы и в то же время блестящее развитие английской привели русскую литературу к необходимости знакомить своих читателей с писателями Англии; может быть, очередь дойдет и до Германии...