Фэй Уэлдон - Подруги

Марджори и Грейс — подруги Хлои — представляют два других женских типа. Марджори — наиболее современный, демонстрирующий все преимущества и все издержки эмансипации. Деловая, интеллектуальная женщина, видный продюсер на телевидении, Марджори давно уже сравнялась заработком с мужчинами и экономически вполне независима. Она рассталась даже с последней слабостью женского пола, потеряв способность плакать, — выплакала все свои слезы в детстве, в котором была лишена родительского тепла. Уже тогда Марджори чувствовала себя гораздо уютнее в иллюзорном мире, в созданной воображением античной эпохе, о которой она пишет великолепные сочинения. Ей легче изъясняться мертвым языком латыни, чем изыскивать возможности взаимопонимания с матерью, глубоко равнодушной к дочери. Впоследствии единственная сфера, где Марджори чувствует себя уверенно, — это работа, мир телевидения и кино, то есть снова иллюзия, «блики на экране», неподлинная жизнь, которая не может внушить тревогу. Все проблемы в ней решаются одним росчерком пера в собственном сценарии.

В реальной жизни, отмеченной холодом одиночества, лишенной настоящего чувства и возможности осуществить свое природное предназначение, Марджори разобраться труднее. «Ходячая Черная Дыра», — невесело шутит она. Самоутверждение Марджори в «мужской», интеллектуальной, сфере не принесло ей личного счастья, не возместило в конечном итоге дефицит естественных и искренних человеческих чувств. В перспективе у Марджори, помимо деловой карьеры, — «дрянные обеды в дрянных забегаловках, с друзьями, которым дай бог управиться со своими напастями, а на мои уж тем более наплевать», да жалкая подделка под семейные обязанности в виде стирки белья Патрику, опустившемуся, равнодушному к ней человеку, в прошлом, правда, проявлявшему к ней участливое внимание.

Третья ипостась современной женщины представлена образом Грейс Сонгфорд. В иносказательном плане романа это — тип женщины-возлюбленной. В своей жизни Грейс всегда приспосабливается к обстоятельствам, разделяя взгляды тех мужчин, с которыми сводит ее судьба. Свои социальные позиции она меняет одновременно с возлюбленными, «как меняет цвет хамелеон, смотря по тому, к какому камню он приник». Подлинности и оригинальности Грейс лишена и в искусстве — природа наделила ее даром художника, но и в живописи Грейс прежде всего имитатор и стилизатор: ее «Ван Гогами» увешаны стены школьных коридоров. Сформировалась Грейс в неблагополучной семейной атмосфере — отец изощрялся в искусстве домашнего садизма, а мать терпеливо несла свой крест жены рабыни, старательно оберегая дочь от возможных душевных травм. В итоге Грейс выросла избалованной эгоисткой, равнодушной к своим дочерним обязанностям. За свое себялюбие и приспособленчество Грейс впоследствии расплачивается — потерей детей, — но и эту трагедию ей дано пережить, так и не подвергнув решительной переоценке нравственные основы своего существования. Грейс продолжает скользить по поверхности жизни, правда «за счет других: наступит, растопчет и пойдет дальше». Веселая, легкая и при этом весьма расчетливая, Грейс все же так и не стала счастливой, да и не могла стать: она была куплена богатым и преуспевающим мужем как красивая вещь, а надоев владельцу, брошена за ненужностью. В сорок лет Грейс, сохранившая внешнюю привлекательность, прожигает жизнь с Себастьяном, молодым режиссером, эксплуатирующим модную в «левых» кругах тему забастовки. К суетной суматошной жизни молодежной богемы она внешне вполне адаптировалась, как раньше к роли жены богача.

Однако есть у Грейс, с виду легко приспосабливающейся к веяниям моды (на платье, интерьер, на идеи, наконец), основа, не подверженная изменениям, — социальный снобизм, «жажда привилегий», вскормленные провинциальной средой высшего «среднего класса» и ревниво оберегаемые.

Рассказывая о жизни Грейс, Уэлдон как бы «состыковывает» два повествовательных уровня, на которых строится роман: социальный и этико-философский. При этом философское начало не выступает в книге само по себе, а вырастает из достоверной мозаики нравов, расстановки персонажей, многозначительных деталей. Важнейшие компоненты «женского удела» — материнство, любовь-страсть, работа — разведены, рассмотрены писательницей как варианты судеб разных женщин. И хотя мораль рассказанной истории прямо не декларируется, автор подводит к выводу о том, что женская судьба, лишенная хотя бы одного из этих элементов, становится ущербной, неполноценной.

История подруг, прочитанная на социальном или даже социально-историческом уровне, — это история поколения, сформированного грозовой эпохой 40-х годов. В главках-ретроспекциях возникают картины военного детства и юности подруг, эпизоды из жизни их родителей, представителей разных слоев английского общества.

Суровой осенью 1940 года, когда поезд привез в тихий провинциальный городок шестьдесят эвакуированных детей из Лондона, страдающего от бомбежек гитлеровской авиации, друзей, как замечает Хлоя, не выбирали, их наживали. Общие радости и печали военных лет связали судьбы подруг в прочный узел. Домом, который приютил Марджори, а затем и Хлою, влачившую жалкое существование в каморке при трактире «Роза и корона», стала усадьба «Тополя», принадлежавшая родителям Грейс, Эстер и Эдвину Сонгфорд. «Тополя» — это не просто семейное гнездо, особняк в эдвардианском стиле, с аллеями и садом, это семейный уклад, «Англия в чистом виде, костяк нации, твердыня, неподвластная переменам». А царит здесь Эдвин Сонгфорд, в прошлом британский «офицер и джентльмен», теперь, увы, только джентльмен. После скандального увольнения из армии, где жестокие законы общественной иерархии соблюдались особенно строго, Эдвин ощущает себя несправедливо «выключенным» из привычной системы отношений. С крушением принципов, которые организовывали его бытие, устанавливая сравнительную ценность людей, с уничтожением веками складывавшихся в Англии кастовых канонов Эдвину примириться трудно. Он живет в постоянном страхе потерять капитал, утратить свои привилегии. Он боится «рабочего класса, ему мерещится, как под дверь, за которой укрылась Привилегия, просачиваются, точно в паводок, зловещие воды социализма».

Ф. Уэлдон удается показать особую живучесть кастовых различий в провинциальной Англии и иронически их прокомментировать. Вечно недовольный, желчный домашний тиран Эдвин все же «некоронованный король» Алдена. Будучи непременным участником разного рода благотворительных мероприятий, он неизменно занимает на них самые почетные места. С началом войны амбиции Эдвина заметно возросли — он стал важным лицом, организатором сил местной обороны, но по мере того, как война близится к концу, «патриот» сникает. Война выдвинула свою иерархию ценностей — Эдвина все чаще теснят с его «законного» почетного места. А в собственном доме ему приходится теперь быть равно обходительным и с официанткиной дочкой Хлоей, и с Марджори, у которой мать из хорошего общества, а родную дочь отдавать не в частную, а в деревенскую школу, где учится «чумазая голытьба».