Арман Лану - Майор Ватрен

К ним подошли офицеры.

— Вам сделали перевязку, Субейрак? — спросил Ватрен; он словно не слышал слов лейтенанта.

— Дюрру сделает ее, господин майор. Если вы не возражаете, я уйду вместе с Бодуэном, Матиасом и своими зебрами.

Зебры стояли близко, тревожно прислушиваясь. За время агонии батальона четкая грань между офицерами и солдатами стала стираться. Основной причиной этого явилось отсутствие порядка. Офицеры подходили к солдатам, подбадривали и успокаивали их, потом шли к майору и снова возвращались к солдатам. Боязливое почтение, в котором сочетались все старые страхи, отдаляло солдат от непосредственного общения лишь с их седоусым командиром.

— Вы с ума сошли! — сказал Ватрен.

— Хорошо, господин майор. Что же мне ответить им?

На лице майора появилось измученное выражение. Франсуа даже показалось, что он вот-вот бросится на него в ярости. Офицер, кажется, предпочел бы такой ответ. Но Ватрен повернулся к нему спиной.

— Что же ты будешь делать? — спросил Ванэнакер.

— Я скажу им, чтобы они уходили.

— А ты сам?

— Не знаю.

Он отошел и минут через десять вернулся с Матиасом. Бодуэн и три солдата стали пробираться к лесной опушке. Они прошли на виду у майора, но он не пошевелился, чтобы удержать их. В волнении, почти непереносимом, Франсуа подошел к Дюрру. Врач стал делать ему перевязку. В этот момент раздался бешено-торопливый треск пулеметной очереди в нескольких сотнях шагов.

Майор вскочил как безумный. Напряженным взглядом он быстро обшарил местность, потом обернулся и сказал:

— Это не по ним.

Итак, от него не ускользнула ни одна деталь происходящей драмы. Медленно текли минуты. Время исходило кровью…

— Идем со мной, Ван, — предложил, наконец, Франсуа.

— Нет. Ты, конечно, прав, но я не могу. Я бы сделал это с радостью, если бы так приказал майор, но ведь я бы не узнал, я бы не узнал, что с батальоном, понимаешь, с батальоном…

— Нет, я не понимаю, — гневно возразил Франсуа.

Он понимал все слишком хорошо.

— Ведь батальон, — произнес Ванэнакер, — это одно целое. Не в наших силах избежать катастрофы, но ведь не нам же самим… разрушать батальон… Ты понимаешь меня?

— Да, — промолвил Субейрак, — и все-таки я не согласен с этим.

Спускалась ночь. Субейрак не находил себе места. Его терзало ощущение, будто они попали в западню, но охотник, уверенный, что им не выбраться, даже не шел за ними. В нем поднималось властное желание бежать, и в то же время в нем говорили все двадцать поколений солдат, насчитывавшихся в его роду. Он уже мучился отчаянием, что отпустил Бодуэна и других. Снова, как в Вольмеранже, он стоял перед мучительно неразрешимым вопросом: «В чем трусость: в том, чтобы уйти, или остаться? Что делать? В чем мой долг?» Быть может, глупо идти обессиленным, с раненым плечом? Это уже был серьезный довод. «Пойду посоветуюсь с Эль-Медико».

Но Эль-Медико исчез.

Один из санитаров видел, как врач углубился в самую гущу леса, крикнув, что идет помочиться. С тех пор прошло уже добрых четверть часа. Франсуа понял. Эль-Медико тоже сделал выбор. Субейрак почувствовал унижение от того, что врач не счел его достойным принять участие в своей последней попытке спасти жизнь.

Франсуа вернулся к майору. Ватрен грыз солдатский сухарь. Кто-то налил ему в кружку кислого молока.

Майор поднял глаза на своего молодого помощника, и в суровых чертах его лица промелькнуло почти отчаяние, словно он просил не мучить его. Они находились в отдалении от остальных.

— Господин майор, — мягко сказал Субейрак, — прикажите мне присоединиться к полку собственными средствами.

Майор отрицательно покачал головой.

— Господин майор, я все-таки попытаюсь… Если…

О, эти голубые, ясные глаза майора, с такой грустью устремленные на него…

— Если когда-нибудь, господин майор, меня упрекнут в этом, вы откажетесь от меня?

Майор еще раз отрицательно покачал головой.

Субейрак вздохнул с облегчением.

Он хотел отдать честь, но майор задержал его руку и пожал ее. Это было долгое и теплое, теплое пожатие. Старик открыл рот, хотел заговорить, губы его задвигались, но он ничего не сказал…

Франсуа бросил взгляд на свой револьвер. У него еще оставались патроны. Поколебавшись, он нацепил на левое плечо брошенный кем-то карабин, посмотрел, заряжен ли он, и быстро наполнил карман винтовочными патронами. Револьвер он отдал какому-то безоружному солдату.

Солнце стояло далеко за Веселым лесом, за Ретелем и Суассоном. Субейрак решил исчезнуть так же незаметно, как Эль-Медико, но Ван окликнул его.

— Ты остаешься? — еще раз спросил Субейрак.

— Остаюсь, — ответил Ван. — Ну, Субей? Прощай. Прощай, Субей.

Мимо елей по песку Субейрак вышел на юг. Он наметил себе довольно крутой холм, откуда можно было ориентироваться. Вдруг он услышал, как кто-то насвистывает: «Мальчики английские наставили рога»… Это был Матиас.

— Я пойду с вами, господин лейтенант. Знаете, вы можете спокойно взять меня с собой. Я теперь уже не так боюсь бомбежек.

— Ладно, — промолвил Субейрак. — Пошли.

Видимо, контрабандист уже часа два следил за каждым движением офицера. Субейрак обрадовался неожиданному спутнику. На минуту они остановились в трехстах метрах от ельника, под дощатым навесом, который, казалось, висел в воздухе на темно-синем фоне неба.

— Господин лейтенант, смотрите, батальон-то двигается! — сказал Матиас.

И действительно, остатки бравого батальона пришли в движение. Один за другим солдаты шли по направлению к равнине. Субейрак глотнул слюну. Майор принял решение. Наконец-то! Франсуа вздохнул с облегчением. Он представил себе сначала неведомый и трудный путь, который его ожидал, затем подумал о батальоне, встрепенувшемся, как раненое животное, которое пытаемся спастись. Офицер колебался, уходить ли ему или вернуться. Да, батальон снова пускался в путь, но уже не сомкнутым строем.

Субейрак так никогда и не понял, что победило в нем в этот день — страх перед неожиданностями и опасностью самостоятельных действий или же чувство верности и общности с этим живым организмом, частью которого он являлся вот уже десять месяцев.

— Это меняет все, — сказал он. — Мне нужно вернуться и увидеть майора, Матиас. Ты пойдешь со мной?

— Нет, — ответил Матиас, — нет, господин лейтенант. Мне никак нельзя в плен. Мне нужно удирать.

— Ладно. На, возьми мой компас. Пробирайся на юго-восток. Иди только ночью, избегай проезжих дорог. Подкармливаться старайся на отдаленно лежащих фермах. А если переоденешься в гражданское, то смотри не держи при себе оружия.

— Я так и думал сделать, господин лейтенант.

— Ну, желаю удачи, Матиас.

— Желаю и вам удачи, господин лейтенант.