Кирилл Партыка - Чёрное место

– Меня не гребет! Я тебе последний срок давал! Или пику в брюхо захотел?

Покрывшись холодным потом, девочка замерла. Голоса были ей знакомы. Там, внизу, всхлипывал восьмиклассник из ее школы, Женя Вагин. «Наезжал» на него тоже бывший школьник по кличке Косяк. Был он старше года на три, прославился хулиганством и пристрастием к гашишу. Недавно бросил учебу, болтался по поселку без дела и «торчал» почем зря. «Отмороженного» Косяка побаивались даже взрослые парни. Промышлял он рэкетом своих же сверстников – «загонял в долги» и «ставил на счетчики» .

Девочка приготовилась на цыпочках вернуться в квартиру, но тут у подъездной двери снова вспыхнула потасовка. Потом дверь опять хлопнула и все стихло.

Когда разнеслась весть об убийстве Жени, девочка не выдержала и поделилась своей тайной с матерью. Та переполошилась и строго-настрого запретила болтать о случившемся. – Этот звереныш и нас перережет!.. – Но дочка уже успела намекнуть своей подружке из соседней квартиры: ой, что я знаю… но тебе не скажу!

Дома Косяка не оказалось. Дурная с многодневного перепоя мамаша сперва костерила почем зря «поганых ментов», а потом вдруг впала в плаксивость и запричитала о своей горькой судьбе, которую «заел этот выродок, сынуля, чтоб его машина переехала».

– У дружка он, у Саньки Малышева! – сквозь пьяные рыдания сообщила родительница. – Какой день всё дурь свою смолят, не задохнутся!

В квартиру Малышева пришлось звонить и стучать долго. Наконец Санька очумело отозвался: – Какого … надо?

– Саня, открой, – сказал Кравец. Его голоса Малышев знать не мог. – Я из Приреченска, от Секи. Базар есть.

За дверью помедлили, а потом она распахнулась. Степанов, держа руку с пистолетом в кармане, шагнул в квартиру первым. Здесь стоял густой конопляный «кумар».

– Ох, ни фига себе, от Секи! – Малышев, узнавший бывшего шефа местной ментовки, попятился в глубь прихожей. Степанов двинулся за ним.

– Фу, ну и насмердели вы здесь. Где твои гости, Санек?

Позади вдруг раздался грохот. Выхватывая пистолет, Степанов резко обернулся. Кравец прижимал к полу извивающегося Косяка, который изо всех сил тянулся к откатившемуся в сторону обрезу двустволки. Степанов подскочил, помог перевернуть задержанного на живот. Кравец защелкнул на запястьях Косяка браслеты наручников.

– Захожу за тобой, а тут стенная ниша открывается и из нее этот деятель с обрезом. Я еле успел ногой зацепить…

Степанов поднял обрез, переломил. Торцы стволов тускло блеснули желтыми кругляшами гильз. Судя по маркировке – крупная дробь. Если б саданул в упор – похоронный марш и воинские почести обеспечены! Спина покрылась холодным потом.

– С меня причитается, – сказал Степанов.

– Не то слово! – Кравец ухмыльнулся, обыскивая распластанного Косяка. Тот вдруг идиотски захохотал – «дурь» в нем еще бродила вовсю.

– Ходатайство об аресте готово. Прокурор поддержал. – Следователь Кадочников отложил ручку. – Надо везти подозреваемого к судье в Приреченск. Решайте вопрос.

– Легко! – Матвиенко снял телефонную трубку, вызвал Евсеенко и Грося. – Так, стой там и слушай сюда! Вы с самого начала по этому делу рыли. Вам доверяется почетная миссия – конвоировать злодея. Вопросы есть?

Степанов, одуревший от табачного дыма и бессонницы, накинул куртку и, чтоб не слипались глаза, отправился глотнуть морозного воздуха. По дороге откуда-то возник Кравец, они вместе вышли на крыльцо. Постояли молча. Майор достал сигареты, но, поморщившись, снова спрятал их в карман.

– А по девочке все равно ничего, – сказал Степанов.

– Это да, – согласился Кравец. – Косяк к ней никакого отношения не имеет. Тебе бы лучше вернуться в Удачинск да напрячь соседние районы. В поселке копать бесполезно, все уже перекопали.

– У меня приказ замначальника управления – оставаться тут до упора.

– Это ясно. Когда его за жабры будут дергать, он отчитается, дескать, там крупный специалист из убойного, не спит, не ест, работу заворачивает.

– Так-то оно так, – сказал Степанов. – Но, хочешь смейся, хочешь пой, а есть у меня ощущение, что он где-то здесь, рядом.

– Кто? Замнач?

– Нет. Тот, кого мы ищем.

– Агент Малдер, где ваша напарница Скалли? – Кравец хохотнул. – Тебе информацию НЛО передает?

– Ладно! – Степанов ткнул Кравца кулаком в плечо. – Когда мои крестины отпразднуем?

– Какие такие крестины?

– Ну, после Косяка с его обрезом я, считай, опять на свет родился.

– Ишь, жук! Пузырем решил отделаться! Ты мне теперь по гроб жизни обязан!.. Да хоть сегодня вечером. – Кравец, помолчав, вдруг добавил другим тоном: – Зря ты на меня тогда бочку накатил.

– В смысле? – Степанов сделал вид, что не понял.

– Не прикидывайся. Я только приехал – мне шепнули, что ты на мое место метил. А я, получается, тебе дорогу перебежал. Ты в районе свой. Вес имеешь. А я пришлый, поддержки ждать не от кого. Подумал: начнет мне этот парень палки в колеса ставить. Ну, решил на всякий случай подстраховаться. Ерунду, конечно, спорол. Но не со зла, честное слово.

– Вот блин! – Степанов почесал в затылке. – И такому паскудному типу я, можно сказать, обязан жизнью. Карьерист ты несчастный!

– Ты не прав, я белый и пушистый, – не согласился Кравец. – Просто солдату сильно охота дослужиться до генерала. Что в этом плохого?.. Матвиенко вечером с собой возьмем?

– А как же!

Следственно-оперативная группа бесповоротно забрела в тупик. Между делом раскрывали попутно то кражу, то грабеж, то «бомбили» общаковскую «базу», но на след того, кого искали, не вышли. Местная братва, которой ментовская возня мешала спокойно жить, всерьез обсуждала перспективу самим «надыбать этого козлёныша и впалить мусорам, чтоб не хипешились». К тому же сдать такого «жавера позорного» даже по воровским понятиям было не западло. Но и братки в этом начинании никуда не продвинулись.

Степанов, с утра явившись в отделение, из-за отсутствия зримых перспектив усаживался писать разные справки и рапорты в оперативно-поисковое дело, в результате чего оно разрослось до нескольких пухлых томов. Матвиенко, наблюдая этот процесс, ухмылялся и спрашивал:

– Роман сочиняешь? Как будет называться?

– Три долбогрёба, – хмуро ответствовал Константин.

Матвиенко гыгыкал.

– Ну, ясно. Ты со своими «Москвичами» – Автос. Я старший по деревне, скажем, Пердос. Наш милейший Кравец – за Адерьмиса. А Драньтаньян где?

– А вместо него Евсеенко. Нет ему шмурыжить, как все, так он к нам на свою задницу прибился. Его и драть станем за плохую работу.

…Зима кончилась. Деревья, освободившиеся от снежного груза, будто выпрямились, а на улицах снег превратился в серую, ноздреватую коросту. Над поселком беспросветно висели влажные облака, то и дело разражаясь густым весенним снегопадом, который вскоре сменился ранним дождем.