Вильям Козлов - Маленький стрелок из лука

- Я убежала от отца, - сообщила она. - Он не разрешает мне курить, а я без этого не могу.

Кирилл пошарил в карманах и достал сплющенную в драке в блин пачку сигарет. Повертел в руках и отшвырнул в сторону.

- У меня "Космос", - протянула она пачку.

Кирилл закурил, почувствовав языком вздувшийся желвак под верхней губой, и искоса посмотрел на девушку. Она вертела синюю пачку в пальцах, улыбаясь смотрела на него.

- Чему вы улыбаетесь? - спросил Кирилл, удивляясь собственной смелости. Теперь он уже не ощущал напряженности, наоборот, им овладела непонятная воинственность, граничащая почти с грубостью.

- В вашем голосе появились интонации моего дорогого папочки, - подметила она перемену в его состоянии и, повернув к нему круглое насмешливое лицо, спросила: - У вас, наверное, тоже есть дочь и вы ее постоянно стережете?

Она произнесла нараспев "дар-рагого!" и с ноткой презрения.

- Неужели я выгляжу таким старым? - горестно вздохнул Кирилл. Впрочем, вздох был неискренним. В свои тридцать пять лет он выглядел очень молодо. Редко кто ему давал больше двадцати восьми.

- Я не люблю молокососов, - обнадеживающе заявила Ева. - Вы здорово проучили их... Глядя на вас, я никогда бы не подумала, что вы так здорово деретесь. Даже ваш бородатый приятель Илья Муромец не смог одолеть этого... Блоху.

- Кого? - удивился Кирилл.

- Ну, Борю, - улыбнулась она. - Того, с трубой, которого вы так ловко, как в кино, свалили одним ударом. Кстати, он очень злой и мстительный... И, по-моему, подлый.

- Вы так хорошо его за один вечер изучили? - с ревнивой ноткой в голосе спросил Кирилл.

- Борьку-то? Я его давно знаю. Он тоже из Ленинграда.

- Значит, мы с землячками сразились, - усмехнулся Кирилл.

- Блохин - приятель моей подружки Марии, - разговорилась Ева. - Она тоже здесь отдыхала, но уже уехала...

- Черноглазая хохотушка, фигурой напоминающая паяной бочонок, - заметил Кирилл.

- А вам подавай только стройных...

- Таких, как вы, - в том же тоне ответил Кирилл.

Но она и внимания не обратила на его сомнительный комплимент.

- У Марии легкий характер, - продолжала она. - И полнота ее совсем не портит. Она многим нравится...

- Этот Блохин в тюрьме сидел? - спросил Кирилл.

- Кажется, сидел в колонии для несовершеннолетних, - подумав, ответила Ева. - А как вы догадались?

- Видна птица по полету, - улыбнулся Кирилл, довольный своей наблюдательностью и логическим выводом.

- Я удивляюсь Марии, чего она с ним связалась? - задумчиво проговорила Ева. - Они вместе поступали в институт. Через год Блохина за неуспеваемость выперли. И еще за дебош на студенческом вечере... Кажется, сейчас он нигде не работает.

- Остальных вы тоже так же хорошо знаете?

- Блоха меня здесь познакомил, - ответила Ева. - Такие же подонки, как и он... Мы вместе пили у ларька шампанское...

- То самое, за которое не заплатили?

- Откуда же я знала, что у них нет денег? - простодушно ответила Ева.

- Вы знали, что это за подонки, и пили с ними шампанское? - продолжал изумляться Кирилл.

- Мне было скучно, - равнодушно обронила Ева, глядя на мерцающее голубыми огоньками море.

- Не успели приехать - и вам уже скучно...

- Мне часто бывает скучно, - она вытянула длиннющую ногу и пошевелила острым носком туфли камешек. Камешек пискнул будто живой и откатился в сторону.

- Хорошая компания... - пробормотал Кирилл.

Девушка, вздернув круглый подбородок, надменно взглянула на него. Тонкие черные брови ее изогнулись.

- Я вам сказала, что не люблю молокососов, но еще больше не терплю умудренных жизнью моралистов...

- Ева, вы - и какой-то мошенник.

- Я же вам говорила: он дружок Марии, а вы настойчиво его мне навязываете!

- Упаси бог! - рассмеялся Кирилл.

- Я всегда удивлялась Марии: как она может с ним? Глуп, хам и вдобавок нечист на руку. Он мне никогда не нравился.

- Зато вы многим нравитесь... Небось проходу не дают поклонники?

- Мой дар-рагой папочка всех отпугивает, - улыбнулась Ева. - Подождите, он еще и до вас доберется!

- Вы меня уже зачислили в свои поклонники?

- Я вижу, какими глазами вы на меня смотрите на пляже.

Странное впечатление производила на него девушка! Вроде бы не глупая, а порой несет такую чушь! Правда, глядя на нее, не поймешь, все это она говорит всерьез или разыгрывает его? Кстати, все о подругах да о друзьях, а он до сих пор не выяснил, кто она вообще такая: учится или работает? Сколько ей: восемнадцать или за двадцать?.. По виду невозможно определить возраст, а судя по разговору, совсем еще молоденькая.

И тут Ева снова поразила своей проницательностью, которая сразу развеяла его сомнения насчет ее инфантильности. Глядя на проплывающий вдали, расцвеченный огнями, будто новогодняя елка, большой пароход, она негромко заметила:

- Вы думаете о том, сколько мне лет, где я учусь и действительно ли я такая глупая, как показалась вам?

Он не решился посмотреть на нее, но краем глаза видел, что она улыбается, причем не с чувством превосходства, а скорее - сожаления. Пока пароход проплывал мимо, а он двигался как черепаха, Ева немного рассказала о себе: она студентка университета, изучает английский язык, уже может свободно читать и разговаривать. Ее папа, встречаясь с иностранцами, использует ее вместо переводчика. Вообще-то отец, хотя и защитил кандидатскую, больше научной работой не занимается, перешел на административно-хозяйственную. Зам. директора научно-исследовательского института по хозяйственной части. А хозяйственник он хороший... Это все домочадцы ощущают, а она, Ева, в особенности... Сейчас она на третьем курсе, но, возможно, возьмет академический отпуск на год, потому что перенесла тяжелую болезнь (какую, она не сказала) и учиться ей сейчас трудно. А лет ей - девятнадцать. В феврале исполнилось. Фамилия у нее некрасивая - Кругликова.

- А вы - ученый, да? - поинтересовалась она. - И наверное, работаете в каком-нибудь закрытом научно-исследовательском институте... Физик, да?

- Да, я уже много лет правая рука Нильса Бора, - придав лицу серьезное выражение, сказал Кирилл. - Мы с ним открыли основной закон термоядерной реакции.

- А кто такой Нильс Бор? - невинно взглянула на него Ева.

- Гм, великий ученый, - ответил Кирилл, сообразив, что его юмор вдребезги разбился о ее детскую невозмутимость.

- Рядом со мной загорали на пляже две молодые женщины и говорили о вас... - рассказала Ева. - Одна очень интересовалась вами. Пухленькая блондинка с крошечным носиком-пуговкой, она на него все время листочки приклеивает, чтобы не обгорел. Я поняла, что вы ей нравитесь...

Это была новость! Кирилл не был знаком ни с одной женщиной в Коктебеле, кроме Виктории Снеговой, и то через Николая Балясного. Но портрет, нарисованный Евой, не подходил к Снеговой, хотя она тоже была блондинка, но на нос ничего не приклеивала и он у нее не был похож на пуговку. Нормальный нос, который восторженный Николай называл греческим.