Вильям Козлов - Маленький стрелок из лука

Как Ева распорядится своим богатством - красотой? Растратит все впустую или добьется всего, чего пожелает? Но для того чтобы что-либо достичь, нужно этого хотеть, а у Василия сложилось впечатление, что Ева ничего не хочет. Живет как живется, а под лежачий камень и вода не течет.

Василию захотелось чем-нибудь помочь ей, растормошить ее, заставить шевелиться, действовать! Лишь красота и энергия могут поистине сотворить чудо...

- Ева, поехали со мной в Среднюю Азию, - предложил он. - Я тебя завтра же на студии оформлю помрежем, и уедем отсюда к чертовой матери! На полгода, а? Подальше от моей Нонки и твоего папочки! Ну как, поедешь?

В глазах ее что-то вспыхнуло, ресницы задрожали, она зашевелилась в кресле, встала и, протянув руки, как слепая, подошла к нему. Совсем близко.

- И ты еще спрашиваешь? - прошептала она и, уткнувшись ему в широченную грудь лицом, затихла. Плечи ее задрожали, непрошеные слезы хлынули из глаз. Так облако на небе вдруг неожиданно разразится дождем, хотя светит солнце и ничто не предвещает грозы. Ева и не помнит, когда в последний раз плакала, непривычно это для нее. Она чувствовала, что краска щиплет глаза и вместе со слезами черными ручейками течет по щекам, но даже не пошевелилась.

Василий растерялся, он даже протрезвел. Большая рука его стала осторожно гладить ее длинные гладкие волосы. Сквозь тонкую ткань рубашки он ощущал ее твердую горячую спину. Она плакала, а он улыбался в густую бороду. Ему вдруг стало легко и спокойно, как давно уже не было... Права эта девчонка, что прижалась к его груди, нечего цепляться за прошлое. Надо жить будущим, а будущее вот оно, рядом, в твоих руках... Только сумеет ли он его долго удержать, вот в чем вопрос!..

- Дядя Кирюша, а в Ленинграде летают большие воздушные шары? - спрашивала Глаша, не отставая от него ни на шаг.

- С какой стати они должны там летать? - удивился Кирилл.

- Это так красиво: большой-большой город и над ним летают разноцветные воздушные шары... - мечтательно говорила Глаша.

Это действительно было бы красиво, но с чего она взяла, что в больших городах должны летать воздушные шары? Наверное, видела фильм о блокадном городе с заградительными аэростатами в небе...

Кирилл нервно мерил шагами узкую полоску берега. Глаша семенила сзади, стараясь точно попадать босыми ножонками в оставленные им следы на песке. Косички она расплела, и жидкие светлые волосы трепал ветер, дующий с озера. Небо над головой было низкое, затянутое пепельной мглой. Мгла эта как с утра обложила все кругом, так и не рассеивалась. Однако большого волнения на озере не было. Ровные, чуть заметные волны катились на берег, покачивая заякоренные на мелководье карбасы и плоскодонки. Не очень сильный ветер относил в сторону комаров.

- Ты точно помнишь, что они отплыли сразу после обеда? - уже который раз спрашивал Кирилл девочку.

- Сашка кино любит, - объясняла Глаша. - Наверное, уговорил тетю Женю пойти в клуб. А вы любите кино, дядя Кирилл?

- Сашка хоть умеет управлять карбасом?

- Санька-то? - удивилась она. - Санька все умеет. Весной в путину вместе с рыбаками сети ставил.

Может, мотор забарахлил? - рассуждал вслух Кирилл. - Что же могло случиться?

- С Санькой ничего не случится, он счастливый... - трещала сзади Глаша. - У него две макушки.

- Какие еще макушки? - буркнул Кирилл.

- Обыкновенные, на голове. У всех но одной макушке, а у Саньки - две! - с гордостью заявила Глаша.

- А у тебя два языка, - поддразнил Кирилл. - Когда один спит, другой болтает...

- Я на вас не обижаюсь, дяденька Кирилл, - сказала Глаша. - Вы очень расстроенный...

Кирилл записывал предсвадебные обряды в соседней деревне, там одну девушку выдавали замуж, соблюдая старые обычаи. Когда он вернулся, Евгении на месте не было, оказывается, она, не дождавшись его, с Сашкой уплыла в Трубачево, где находились почта, магазины и сберкасса, хотя Кирилл и просил подождать. Он сам хотел отвезти ее. Дело в том, что последние дни, после возвращения с острова Важенка, Евгения места не находила от волнения: ей хотелось во что бы то ни стало дозвониться до Ленинграда и узнать, как там ее Олька... Сон ей приснился нехороший! Кирилл и не подозревал, что она такая, суеверная.

Уплыли они на карбасе после обеда, а сейчас уже поздний вечер. Можно несколько раз обернуться туда и назад. До Трубачева напрямик полтора часа езды на моторке. А на Сашкином карбасе сильный мотор, не то что у деда Феоктиста. И хотя Кирилл понимал, дозвониться отсюда трудно и Евгения могла задержаться, он волновался, особенно после того, как узнал у местных, что почта закрывается в шесть вечера, а сейчас без пятнадцати девять.

- Вы не убивайтесь, дяденька Кирилл, - успокаивала Глаша. - Куды они денутся? Я ить не страдаю из-за мово Саньки? Ежели бы че с ними стряслось, я бы враз почувствовала. Я завсегда чувствую, когда что-нибудь случается. Вот в прошлом году...

- Бензин мог кончиться? - рассуждал Кирилл.

- У Саньки всегда в лодке стоит полная канистра, - откликнулась Глаша. - Сашок - ужас какой хозяйственный мужик. Как я. И в движках он морокует. Коли и сорвет шплинт с крыльчатки, он тот же секунд починит.

- Погоди! - прислушался Кирилл. - Кажется, мотор...

Глаша остановилась, ветер занес ее легкие волосы на лицо, она отвела их маленькой тонкой ручонкой и тоже прислушалась.

- Это рыбацкий катер, - уверенно сказала она. - Стороной пройдут... Санькин мотор я сразу бы узнала...

Неподалеку от них опустилась ворона и, поглядывая в их сторону блестящим разбойничьим глазом, принялась обследовать кромку берега. Ветер топорщил на ее гладкой спине черные перья. Вот ворона остановилась, степенно подняла корявую ногу и, нахохлившись, растопыренной лапой почистила клюв.

- Надо плыть в Трубачево! - решил Кирилл и, больше не раздумывая, направился к карбасу деда Феоктиста.

- Ой, я с вами! - встрепенулась Глаша, глазевшая на ворону.

- Холодно, а ты босиком, - засомневался Кирилл. -• Пожалуй, лучше иди домой и поставь самовар...

- Какой самовар, дядя Кирюша? - обиделась Глаша. - До самоваров ли тут, ежели мой Сашок... - она прикусила язычок, вспомнив, как только что расписывала, будто с ее Сашкой ничего не может приключиться, иначе бы она почувствовала.

- Что твой Сашок? У него же две макушки? - без улыбки спросил Кирилл. Он не на шутку стал волноваться, теперь его мучило нехорошее предчувствие.

- Мало ли че, - сказала Глаша. - Макушки-то две, а голова одна, и он ее не бережет... Вы заводите мотор, а я сбегаю за бинтами!

- За бинтами? - изумился Кирилл.

- А вдруг они ранены? - Глаша чуть не плакала. От ее былого оптимизма не осталось и следа.

- Захвати одеяло и оденься потеплее, - покачав головой, распорядился Кирилл. - И скажи деду, что мы на карбасе пойдем в Трубачево.