Геннадий Аксенов - Байки (из сборника "Страшно на дорогах")

— Анька! Медведь! Беги домой! — осипшим от волнения голосом прохрипел Егор Трофимович.

Выскочившая из укрытия Анна, вцепившись в оставшуюся руку инвалида, вмиг обмякла, потеряв сознание, и повисла на нем, как мешок с мукой. Едва Егор Трофимович дотащил потом заведующую фермой до крыльца ее дома…

Утром, как рассвело, на ферму пришли охотники с ружьями, но медведя у колодца не нашли. За ночь оклемался лакомка, хотя со страху и напустил кое-чего возле фляг. Но, видать, молодой топтыгин был, выжил, хотя у медведей сердце робкое — мог бы и погибнуть со страху.

Больше на эту ферму любитель молочных сливок не приходил.

Два пенсионера прослышали, что председатель колхоза «Красный боец», чтобы не забивать колхозную стельную корову, получил от властей разрешение, а от охотничьей инспекции — лицензию на отстрел лося. (Мясом нужно было кормить рабочих. В шести километрах от деревни Лебское открывался новый участок по заготовке древесины, строился рабочий поселок).

Все молодые мужики из Лебского на время осенне-зимнего сезона были отправлены на лесозаготовки вместе с гужевым транспортом — лошадьми. В деревне оставались дети да бабы.

Но старики Лука с Максимом — соседи, их дома рядом стоят, им обоим уже далеко за семьдесят стукнуло, — тоже не лыком шиты: услышав весть, встрепенулись, словно воробышки с мякины, — кому как не им, ветеранам-фронтовикам, тряхнуть стариной и лицензией воспользоваться? Лес рубить они уже не в силах, а лося свалить из ружья еще смогут.

Надев пиджаки с орденами да медалями и со значками победителей социалистических соревнований, рванули они в правление колхоза, опасаясь, чтобы кто-нибудь их не опередил. Торопко семеня ногами, старики размечтались о засветившем им вдруг солидном заработке. Думали Лука с Максимом оба об одном и том же: за каждый сданный в магазин лесопункта килограмм лосятины они получат деньги да плюс потроха, которых хватит их хозяйкам, чтобы не один стол мясными блюдами украсить… А они еще помнят, как надо прицелиться и плавно курок спустить.

Покряхтывая и стирая ладонью капельки пота, ввалились они в правление, с трудом преодолев крутую лестницу на второй этаж. И еще с порога в один голос закричали:

— Никита Петрович! У вас, говорят, лицензия на лося есть. Отдайте вы ее нам Христа ради.

Председатель, мужик тертый и упертый, опешил от неожиданности, увидев у одного на голове, на самой макушке, выцветшую пилотку с красной звездочкой, а у другого — помятую буденновку с большой красной звездой на лбу, к тому же — брюки галифе и резиновые галоши на босу ногу. Мужики словно с луны свалились. Глядя на них, можно было со смеху умереть, да смеяться председателю неудобно над уважаемыми в деревне людьми.

Держась обеими руками за голову, председатель теребил в пальцах жидкие волосы, оставшиеся вокруг круглой плешины.

— Да лицензия на отстрел лося обещана мной другому охотнику, — сразу огорошил он их (хотя кому он мог ее пообещать?). Старики-охотники от таких слов сразу сникли. Председатель понял, видимо, что переборщил:

— Хорошо, мужики, раз вы раньше пришли, вы и берите лицензию. Учтите одно: надо, чтоб мясо к открытию участка в столовой было.

— Будем стараться, — вмиг повеселели охотники, — будет лосятина на столе рабочих!

«Вдвоем справятся с лосем, сомнений у меня не может быть», — решил председатель. И успокоившись — не надо больше искать охотников, крепко пожал старикам руки. Можно было бы напутствовать и «с Богом», но председатель не привык еще к религиозным обрядам. Скосив взгляд на сидевшего за столом бухгалтера, он промолчал. Да и без напутствия старики справятся: лосей расплодилось — около деревни бродят, сено в копнах поедают. Забьют они лося без большого труда. «А кусок жирной лосятины и мне пойдет на пользу», — улыбка расцвела на лице председателя.

Еще не начало светать, а охотники были уже за околицей. Старики, по своей слабости дорожа каждым метром пути, решили идти не дорогой, а прямо пересечь озимое поле ржи и войти в синеющий вдали осиновый лес. Лоси частенько встречаются там ягодникам да грибникам, грибами и лоси любят лакомиться. Бывшие охотники знали, что лоси утром обязательно должны быть в этом лесу на «жировке» — собирать осенние грибы, поедать мелкие ветки осин и спокойно грызть горькую кору деревьев. Лоси — звери вольные, где хотят, там и пасутся, ведь лес — их стихия. Лоси привыкли и не боятся человека, их, кроме медведя да волков, мало кто беспокоит. От людей они даже не убегают, а благодаря прекрасному зрению и слуху уступают дорогу, обходя их стороной. А людям бояться сохатых надо только во время гона. Закон об их охране исполняется жителями деревни неукоснительно, вот они и размножаются.

У охотников Максима и Луки в памяти и другое время — жестокая война с фашистами, когда в деревнях района голод и мор стоял, умирали дети и взрослые. Тогда какой-то учитель-старичок из деревни Шегмас, которому было уже нечего терять, написал и отправил письмо верховному главнокомандующему. Сталин, прочитав, ответил незамедлительно: разрешил стрелять лосей и кормить мясом всех, чтоб сохранить людей района.

Густая сочная озимь, выросшая почти до колена, чуть слышно шуршала под ногами у стариков. К утру небо прояснилось, предвещая ясный, погожий день, от утреннего заморозка похолодало, отчего озимое поле еще гуще укутал белый, молочный туман. Зайцы на поле лакомились сочными ростками озимой ржи, белели их спинки на зеленом полевом ковре. Но охотники — на зайцев ноль внимания. Их они не интересовали.

Когда до лесу оставалось рукой подать, а поле почти закончилось, шедший впереди сухой и поджарый Максим резко остановился.

— Ты что, елки-палки, лес густой, — стукнулся носом в его спину шедший сзади с ружьем Лука.

— Тихо, — обернувшись, приложил палец к губам Максим. — Лось на озими пасется, — прошепелявил он сквозь зубы.

— Вот где добыча-то наша, — обрадовался Лука.

— Так помалкивай да заряжай ружье-то быстрей, не то услышит — убежит, — не сказал, а почти простонал Максим.

— Ружье я еще вчера круглой пулей зарядил… А это, кажется, лосиха: рогов-то на голове не видно. Наелась вкусной озими и дремлет стоит, блаженствует.

— Целься ей в голову, вернее будет в ухо, — шептал Максим.

— Да я сейчас ее, сейчас, лесную красавицу, одним выстрелом завалю, — храбрился Лука, долго прицеливаясь. — Ой, что-то слеза глаза застилает, Максим, ну ничего не вижу, хоть плачь.

— Протри глаза-то, змей окаянный! — ругнулся на Луку, не выдержав, Максим. — Или отдай лучше ружье-то мне, не то упустишь зверя; я сам убью лосиху.