Мари-Од Мюрай - Умник

— Бедняжка! — охнула Захра, увидев плюшевого кролика с уродливым жирным сердечком под носом.

Масштаб бедствия открывался Захре постепенно. Сначала она увидела, что в комнате все вверх дном, потом обнаружила разломанную палитру с тенями, потом раздавленный тюбик помады, потом перепачканные одежки.

— Ах, Амира, Амира! — Захра погрозила сестре пальцем.

Но девчушка показала пальцем на месье Крокроля — «Это он предложил поиграть во взрослых тетенек».

Ну, а Клебер тем временем играл во взрослого дяденьку.

— Это ты? — удивилась Беатрис, открыв ему дверь.

— Ну да, я тут мимо проходил… Хочешь, можем вместе повторить математику?

— Предки скоро вернутся, — сказала Беатрис с многозначительной улыбочкой.

Намек можно было понять двояко. Во-первых, Беатрис сообщала, что сейчас она дома одна — большая удача для Клебера. Во-вторых, предупреждала: это ненадолго.

— Хочешь посмотреть мою комнату?

Клебер мотнул головой — в смысле «почему бы и нет?».

Комната Беатрис напоминала страницу из мебельного каталога: узенькая кровать соснового дерева, крошечный секретерчик с откидной дверцей, полочки с безделушками. Среди этой кукольной мебели Клебер вдруг увидел свои огромные ножищи.

— Как тебе?

— Э… ну… — неопределенно протянул он.

Он-то представлял себе широкую кровать с балдахином, тяжелые шторы и мягкий ковер. Как в спальне мадам де Реналь глубокой ночью.

— Я ничего не поняла, что там нам назадавали, — сказала Беатрис и открыла тетрадь по математике.

Клебер подсел к ней поближе и, делая вид, будто читает условия, обнял ее за талию.

— Ты работать пришел или приставать ко мне?

Клебер хохотнул:

— А если то и другое вместе?

Беатрис слегка отодвинулась. Ей стало как-то не по себе. Зато у Клебера прибавилось уверенности.

— Предки скоро вернутся.

— Ты уже говорила.

Он улыбался, но времени зря не терял — руки гуляли где хотели.

— Хорош уже, а?

— Я тебя люблю!

Была не была, Клебер крепко обнял Беатрис. Она немножко повырывалась, но быстро перестала отбиваться и дала себя поцеловать. Клебер совсем потерял голову. Она готова уступить! Мало того, Беатрис сама в него вцепилась, прижималась к нему всем телом, терлась об него, как кошка. Как там Жюльен Сорель-то выходил из положения? В романе о подробностях умалчивалось. Наверно, он повалил мадам де Реналь на кровать. Но кровать Беатрис стояла довольно далеко и к тому же была узковата. Клебер мог грохнуться на пол и зашибить Беатрис об стенку. Но главное, он почему-то уже не испытывал никакого, как пишут в романах, вожделения. Теперь он уже сам отпихнул Беатрис. Она тряхнула волосами. Клебера окатило горячей волной. А Беатрис быстро взяла бумагу, ручку, открыла учебник. Опять закрыла. Кошмар.

— В общем, я… не буду мешать тебе заниматься, — промямлил Клебер.

Но нельзя же просто так взять и уйти. Как-никак, он отвоевал часть территории, надо ее застолбить, водрузить свой флаг.

— Ты на меня не сердишься? — прошептал он куда-то в шею Беатрис.

— Ты пошляк… Только об этом деле и думаешь.

Однако в ее упреке слышалось одобрение. Клебер перестал быть в ее глазах мальчишкой.

— Я люблю тебя, — повторил он уверенным мужским голосом.

Но снова обнять ее не решился — как бы не перестараться. И ушел, гордый собой, но совершенно без сил, будто после схватки на ринге.

На улице он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. И только когда совсем успокоился, пошел к Захре.

— Ну как, купил что-нибудь? — спросила она.

— Что? Ах, да… То есть нет. Ничего подходящего не нашел.

Захра посмотрела на Клебера долгим проницательным взглядом. Он покраснел.

— Как вел себя Умник?

— Отлично поладил с Амирой.

Клебер зашел в комнату глухонемой сестренки Захры и застал самый конец просушки месье Крокроля электрическим феном.

— Помада до конца не отмылась, — сказал Умник брату.

На кроличьей мордашке так и осталась бледная кровавая улыбка.

— Ничего страшного, — сказал Клебер.

Он поблагодарил Захру и ее мать. А потом повел Умника в сад Тюильри — посмотреть, как детишки бегают и пускают кораблики. Почему-то ему хотелось плакать.

Пока Клебер и Умник гуляли в Тюильри, Арья и Эмманюэль работали. Она — растянувшись на кровати, он — сидя за столом. И Арья все время прислушивалась, не пришел ли Энцо.

— По-моему, звонят в дверь, — сообщил Эмманюэль, даже не подумав отлепиться от компьютера.

Арья вздохнула и пошла открывать дверь.

— Папа? Мама? — удивленно воскликнула она, увидев, кто выходит из лифта.

Месье и мадам Мушабеф с горячностью обняли и расцеловали дочку — так обнимаются на похоронах близкого родственника.

— Мы пытались тебе дозвониться, — сказал месье Мушабеф, — но каждый раз попадали на какого-то месье Мучбингена, а он нам все про погоду рассказывал.

— Наверное, не туда попадали, — предположила Арья.

— Нет-нет, моя милая, — мрачно возразила ей мать. — Мы с отцом думаем, что-то с Корантеном дело плохо.

Арья изумленно раскрыла глаза.

— Объясни ей все толком! — вспылил месье Мушабеф.

— Тс-с! Может, он тут! — опасливо прошептала его супруга.

— Нет, Корантена сейчас нет дома, — сказала Арья. — Да что с ним стряслось-то?

— Он выдает себя за этого Мучбингена.

Отец наконец все рассказал Арье по порядку: началось с того, что Корантен нахамил им по мобильному.

— Потом мы позвонили сюда на городской, хотели поговорить с тобой, но трубку опять снял он. Тебя позвать отказался и разговаривал как автомат. Совершенно не своим голосом.

Мадам Мушабеф всхлипнула. Арья подумала, что родители могли наткнуться на Умника. Но ведь Корантен и по своему мобильнику отвечал им так странно…

— Ты ничего не замечала? — спросила ее мать.

Арья покачала головой, но вдруг напряглась.

— Что?

— Да нет, ничего… Просто Корантен бросил курить. Но не поправился, как обычно бывает, а, наоборот, похудел.

— Похудел! — простонала несчастная мать.

— И сильно он похудел? — трагическим тоном спросил отец.

— Килограммов на пять. Но ему это только на пользу, а то его разнесло. Извините, опять звонок.

Арья нажала на кнопку домофона.

— Это мадам Барду, — раздался голос в трубке.

Мадам Барду решила совершить еще одну вылазку в квартиру по улице Кардинала Лемуана. Уж очень подозрительными показались ей тамошние обитатели. В прихожей почему-то топталось сразу три человека.

— Здравствуйте, — сухо поздоровалась мадам Барду. — Я из службы социальной защиты. Пришла по поводу помещения Корантена в спецучреждение — не знаю, насколько вы в курсе дела?

— Боже мой! — мадам Мушабеф заломила руки.

— Что вы такое говорите? — ужаснулась Арья.