Мари-Од Мюрай - Умник

— Потрясающе выглядишь! — шепотом сказал ей Клебер. — А Джемиля сегодня без хиджаба?

Мало того, Джемиля надела юбку Лейлы — получилось супермини.

— Она подумала и рассудила: вера не в платке, а в душе.

Клебер согласился и принялся распаковывать сложенные у буфета подарки. Беатрис подарила ему трусы с кармашком для презерватива.

— Спасибо, — пробормотал Клебер и поспешил снова засунуть их в пакет.

В свертке Захры оказалась красивая рамка для фотографии.

— А в нее бы еще твой портрет! — мечтательно сказал Клебер.

Беатрис поняла, что партия проиграна.

— А где же мои подарки? — забеспокоился Умник.

Захра протянула ему сверток с пышным бантом.

Умник разодрал бумажную обертку и закричал:

— Малепусенький костюмчик!

И правда: он держал в руках крошечные брючки и такую же курточку, украшенные красным галуном и золотыми пуговками, — их сшила мама Ясмина, чтобы прикрыть облезлые бока месье Крокроля. Захра помогла Умнику нарядить кролика в обновки, и все на него залюбовались.

— Крутой прикид! — сказал Умник.

— Ну-ну, этого следовало ожидать, — вздохнул Энцо. С кем поведешься, от того и наберешься.

Джемиля решила не терять времени. Присмотревшись, она методом исключения остановилась на кандидатуре Корантена и с места в карьер засыпала его вопросами:

— Сколько тебе лет? Где учишься? Которая тут твоя девчонка? Какую ты любишь музыку?

Ответы ей, похоже, пришлись по душе, она представилась сама: заканчивает лицей, собирается учиться на социального педагога. А потом выпила из бокала Корантена, чтобы узнать его мысли, и пригласила его на танец. Захра следила за ней краем глаза и тихо ужасалась.

— Смотри-ка, твоя сестра быстро раскрепощается, — заметил Клебер.

— Ей всего четырнадцать лет…

Клебер решил предупредить Корантена хотя бы через Энцо.

— Послушай, надо бы сказать Корантену…

— Не думаю, что он сейчас способен что-нибудь услышать.

— …Девчонка, которая с ним танцует…

— Ты про ту, что к нему прилипла?

— Да. Ей четырнадцать лет.

— Да?

Кажется, это впечатлило Энцо, но ненадолго:

— Не парься, Клебер. Корантен у нас не сильно шустрый. Пока раскачается — она уже будет совершеннолетней.

В тот вечер из него вообще было слова не вытянуть. Он записал себя в никчемные отбросы общества и безвольно сидел на диване рядом со своим «моральным двойником», успевшим изрядно набраться.

— Жизнь, старик, такая мерзостная штука… — еле ворочая языком, говорил Алексис. — И есть… есть только один способ излечиться от этой мерзости… — Он задиристо вскинул голову, как будто Энцо ему возражал. — Да-да, один… и не спорь! Один-единственный способ.

В этот самый миг раздался звонок в дверь, и Энцо так и не узнал, как излечиться от жизни. Потому что в гостиную вошла Арья.

Он не сразу узнал ее. Арья преобразилась. Прическа, макияж, костюм… Настоящая женщина.

Она как будто нарочно показывала Энцо, что их разделяет огромная дистанция. Как зачарованный, он подошел к ней и застыл в немом восхищении.

— Добрый вечер или как? — сказала Арья в своем обычном резковатом тоне.

— Если этот вечер добрый, — ответил Энцо скрипучим голосом ослика Иа-Иа.

— Дурак…

Арья обнялась со всеми по очереди. И с Умником. Особенно нежно — с Умником.

— Ну что, хорошо тебе?

— Ага, у меня виртокрутье!

— Это значит «день рождения», — перевел Клебер.

Энцо думал, что будет на седьмом небе от счастья, когда вернется Арья. И вот… он торчит посреди гостиной, подвыпивший и мрачный. Лучше уж пойти к себе и повалиться спать. Он уже почти засыпал, злой на всех, а больше всего на самого себя, когда в дверь постучали. Он приподнялся, и тут же боль ударила в виски, точно там забили в тяжелый колокол.

— Что нужно? — крикнул он.

Вошла Арья, закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной.

— Что? — спросил Энцо уже не так грубо.

Арья что-то бросила на подушку.

— Что это?

— Ты сегодня красноречив до невозможности. Это дискета.

Энцо взял в руки конверт с дискетой.

— И что мне с ней делать?

— Что хочешь. Это твой роман.

Энцо непонимающе смотрел на нее.

— Я перепечатала твой роман, Энцо. Он записан на этой дискете.

— Но почему… почему ты это сделала?

Арья села на край кровати.

— Потому что я влюбилась в твой роман. В его героев. В твоего героя.

Арья хотела бы еще помедлить, продлить головокружительный миг на краю скалы. Но волна поднялась и бросила ее в объятия Энцо.

— Арья, Арья, неужели? В меня? Ты сегодня такая красивая. Я не посмел…

— Я хотела быть красивой для тебя.

Он прижал ее к себе и закрыл глаза. Энцо, Энцо, ты еще счастливее, оттого что был так несчастен!

— Я люблю тебя! Если б ты знала, как я тебя люблю!

Арья засмеялась и принялась его щекотать. Теперь засмеялся и он. Они принялись лихорадочно раздевать друг друга, продолжая щекотаться.

— Ой, это у вас тут любовь?

Не успев расстегнуть брюки, Энцо, тяжело дыша, вскочил.

В приоткрытую дверь просунул голову месье Крокроль.

— Умник!

— Что?

Раз его позвали, Умник тоже заглянул в комнату.

— Тебе не стыдно? — строго сказала Арья.

— Нет. — Он пошевелил ушами кролика. — Месье Крокролю нравится на это смотреть.

Из коридора донесся голос Корантена:

— Энцо, где ты там, иди сюда! Принесли торт!

Хозяева и гости собрались в гостиной. Выключили свет, и Захра внесла торт с восемнадцатью свечками.

— С виртокрутьем тебя! — запела она.

И все радостно подхватили:

— С виртокрутьем, Клебер!

Все, кроме Беатрис. Она стояла, закусив губу от досады. Лучше уйти, пока темно и никто не видит. И тут ей попался на глаза валяющийся на пуфе месье Крокроль. Вот кто за все ответит! Беатрис нагнулась, схватила кролика и побежала на кухню. Раз-два — злое дело сделано. Между тем Корантен разрезал торт на куски.

Клебер отозвал Умника в уголок, снял с руки часы и надел на руку брата.

— Они мои?

— А ты не будешь их ломать?

Умник помотал головой и стал завороженно следить за секундной стрелкой.

— Ну, Умник, который час?

— Двенадцать.

На соседней церкви пробило полночь.

Вскоре вечеринка закончилась. Умник уснул на паласе, Алексис наклюкался и дрых на диване. Клебер и Корантен проводили Захру с Джемилей. Энцо и Арья легли в постель.

— Ой! Месье Крокроль ушел!

Вопли брата разбудили Клебера.

— Что еще стряслось? Ты меня достал со своим Крокролем.

— Он ушел!

— Никуда он не ушел, после гостей в доме кавардак, валяется где-нибудь.

Через час Клебер взялся за поиски. Вскоре к нему подключился Корантен.

— Где ты его оставил, помнишь?

— Вот здесь, — Умник показал на пуф.

Позвали Энцо и Арью. Перерыли всю квартиру.