Мари-Од Мюрай - Умник

— Как делишки, парниша? — девица взяла его за галстук.

Клебер, остолбенев, уставился на нее.

А Умник, довольный, что его наряд оценили, гордо сказал:

— У меня есть галстук!

Девица томно прищурилась:

— Сделать тебе приятно, мой крольчонок?

Услышав про «крольчонка», Умник незаметно пошарил в кармане и лукаво пропел:

— Ку-ку!

Пара мягких длинных ушей свесилась из кармана и затрепыхалась.

— Это что? — опешила девица.

— Не что, а кто! — поправил Умник. — Кончается на «оль»!

«Головная боль», — подумал Клебер, ухватил брата за рукав и шепнул:

— Уходим!

Но в этот самый миг Умник выдернул своего кролика и затряс им перед носом девицы. Она взвизгнула от испуга.

— Это месье Крокроль! — вопил Умник.

Клебер потащил брата к двери и успел получить последнюю порцию — девица прокричала им вслед:

— Больные! Ненормальные оба!

Назад к тетке, в ее темную нору, Клеберу не слишком хотелось, и он решил показать Умнику лицей Генриха IV — красивое здание из светлого с золотистым камня.

— Смотри, вот моя школа.

— Некрасивая.

Они дошли до Люксембургского сада. Умник захотел показать месье Крокролю кораблики. Братья Малюри присели на край бассейна, кролика Умник взял на колени.

— Твой Крокроль обтрепался, — заметил Клебер. — Зря ты его таскаешь в кармане.

— Он не Крокроль, а месье Крокроль!

— Ну ладно, — сказал Клебер и улыбнулся.

Он посмотрел на ребятишек, которые бегали вокруг бассейна за своими корабликами. Побулькал пальцами в воде. Вечерело. Плевать ему на все! На что? На то, что подумают об Умнике с его кроликом. Он вытащил руку и тронул брата за колено:

— Нам пора.

— Ты намочил мне ногу.

На обратном пути они зашли в ближайший магазин купить шоколадного печенья. Стоя в очереди перед кассой, Клебер рассеянно читал объявления местных жителей. И вдруг вздернул брови — судьба явно подавала ему знак: «Студенты ищут двоих товарищей для совместного проживания в наемной квартире. Звонить по телефону…»

Клебер записал номер на использованном билетике метро.

Дома у тетушки Умник попросился принять ванну. И первым делом потащил с собой мешок плеймобилек.

— Месье Крокроля в воду не суй, — предостерег его Клебер.

— Не буду.

— Оставь его на кровати.

— Хорошо.

Но не успел Клебер отвернуться, как Умник завернул кролика в пижаму и унес в ванную.

— Задушишь! — прохрипел месье Крокроль, отбиваясь.

Он уселся на стиральную машину и стал наблюдать, как набирается ванна.

— А пену добавишь?

Умник открыл синий флакон и вылил в воду добрую четверть.

— Еще! Еще! — подзадоривал месье Крокроль, подпрыгивая на месте.

— Глупости! — строго осадил его Умник.

Но месье Крокроль притворился глухим.

— Отправимся в поход?

У Умника в конструкторе были палатка, лодка, лыжники и пингвины — все, что нужно для похода.

— Только вторая лыжа потерялась.

Он высыпал на пол весь мешок и принялся искать.

— Черт! — ругнулся месье Крокроль.

— Ай-ай-ай! Нехорошее слово.

— Плевать.

Они ухмыльнулись, вдвоем нырнули в пену, и игра началась. Они топили лыжников, спасали пингвинов, плыли на лодке между айсбергов. Через час ванна остыла, на полу стояла лужа, месье Крокроль пропитался водой.

— Я вешу две тонны, — сказал он.

Умник чертыхнулся.

Пришлось сообщить о бедствии Клеберу.

— Что ты тут натворил! И кролика опять промочил. А ну-ка, быстренько все убери.

Умник мигом сгреб детальки в мешок.

— Только лыжа одна потерялась.

— Вот беда! — посочувствовал Клебер.

Он выжал месье Крокроля как мог и повесил за уши на бельевой веревке.

— Ты скоро его доконаешь.

Умник посмотрел на кролика и пожал плечами.

Но глупости даром не обходятся. Клебер пригляделся к плюшевому кролику повнимательнее. Недалек тот день, когда от него останутся одни лоскутки. Бедный месье Крокроль!

Энцо совсем не нравилось просыпаться каждое утро в семь часов от того, что за стенкой Арья с приятелем занимались сексом. Его это наводило на горькую мысль, что сам он одинок. Казалось бы, что стоило приятному на вид белокурому юноше двадцати одного года от роду обзавестись подружкой? Но Энцо хотел, чтобы девушки сами падали ему в объятия, без всяких усилий с его стороны. Из гордости или из лени — он сам еще не разобрался.

— У нас кофе есть? — спросил Корантен, заходя на кухню.

— М-м…

В такую рань внятные слова не шли на язык.

— Вчера позвонил один парень насчет комнаты, — сказал Корантен. — Хочет поселиться с братом.

— Опять мужики, — вздохнул Энцо.

В квартире на улице Кардинала Лемуана, 99, молодые люди жили вчетвером: Энцо, Арья со своим бойфрендом Эмманюэлем и брат Арьи Корантен.

— И почему никак не находятся девушки?

— Поищи!

Корантен налил себе большую чашку кофе.

— Вроде бы славный парень. Ему двадцать два года, а брату семнадцать.

— Еще чего! У нас тут не детский сад!

По телефону Клебер назвался старшим.

— Он студент или что?

Корантен наморщил лоб.

— Точно не помню. Брат, кажется, в лицее Генриха IV, перешел в последний класс.

— Не люблю молодняк. Парятся из-за рагги и рэгги, треплются про баб, курят травку. Отстой!

— Тоже мне старец нашелся. Передай-ка мне банку с нутеллой.

— Зато ты, я гляжу, молодой. Нутеллой объедаются дошколята. Вот я на тосты мажу только мед.

— Ну прямо медвежонок Винни-Пух!

— Интересно, девушки любят медвежат? А то я лучше буду Тигрой. Давай нутеллу обратно. — Энцо задумчиво зачерпнул ложкой шоколадную пасту. — Мне всегда казалось, что он педик.

— Кто? Винни-Пух?

— Да нет, Тигра! — возмутился Энцо.

— Слушай, хватит есть из банки. Противно смотреть!

— Зато по-молодежному.

Корантен вздохнул. От Энцо по утрам толку не дождешься.

— Мальчики, привет!

Появилась Арья, румяная от удовольствия, растрепанная и жутко соблазнительная в застегнутой всего на пару пуговиц пижаме. Она чмокнула брата, шлепнула по макушке Энцо и аппетитно захрустела ломтиком поджаренного хлеба. Все в ней дышало природной грацией, без тени кокетства. Энцо и Корантен смотрели на нее с обожанием.

— Когда придут новенькие? — спросила Арья и села, подогнув под себя ногу.

— Погоди еще, лично мне они наверняка не понравятся! — скривился Энцо.

— Скорее им не понравятся комнаты, — возразила Арья.

Ребята успели разобрать лучшие комнаты, остались две самые маленькие, холодные и неудобные.

Вошел Эмманюэль, самый старший — ему исполнилось двадцать пять.

— Вот кто у нас Тигра! — воскликнул Энцо.

— Почему это?

Приятель Арьи подозрительно глянул на Энцо.