Джеймс Олдридж - Сын земли чужой: Пленённый чужой страной, Большая игра

— Если Руперт узнает, он вас убьет.

— Сомневаюсь, — усмехнулся Бонни, снимая с полки ее чемодан. — Руперт человек великодушный.

— Лицемер!

— Видите ли, — изрек он философски, — великодушные люди всегда женятся на стервах, а вы, имейте в виду, ведете себя как настоящая стерва.

Она и сама это понимала, но тут ей пришло в голову, что, может быть, Бонни мстил через нее Руперту, и от этой мысли ей стало совсем тошно.

█

Мы с Рупертом ждали ее на вокзале. Джо взяла мужа под руку.

— Мне стало лучше, — сообщила она. — Когда мы поедем домой?

— Не знаю, — ответил он. — Хотелось бы здесь еще кое-что посмотреть.

Джо не стала спорить и только крепче прижалась к нему. Она решила взять себя в руки и ни в чем ему не перечить — может быть, тогда она избавится от угрызений совести. Бонни молча шел за ними; он старался держаться в тени, в то время как Джо болтала без умолку о себе и своем путешествии, поэтому мне не составило труда догадаться, что между ними произошло. Позже, за отсутствием наперсницы, вроде Пегги или Мэриан, Джо излила душу мне.

— Успокойтесь, Джо, — вот и все, что я нашелся сказать. — Чего там. Считайте, что это несчастный случай…

— Несчастный случай! — вспылила она. — Я сделала это нарочно. Руперт портит жизнь мне, а я испорчу жизнь ему.

Тем не менее мы оба понимали, что Руперт ничего не должен знать. Сейчас он был занят своими мыслями и ни о чем не догадывался, хотя и Джо и я не сомневались, что рано или поздно все выйдет наружу.

█

Мы провели два дня, до одури осматривая школы, больницы, университет (студентов мы не видели, они были распущены на летние каникулы), текстильные фабрики, десять огромных павильонов сельскохозяйственной выставки. Джо не пожаловалась ни разу. Она льнула к Руперту, не отходила от него ни на шаг, была с ним мипа, предупредительна — наверно, она так вела себя, когда они только поженились. Руперт не видел в этом ничего странного, во всяком случае, первое время, хотя он хорошо знал Джо и мог догадаться, что такая перемена неспроста. Но он не задавал никаких вопросов. Он был слишком захвачен тем, что было кругом.

Мы улетели из Китая утром в среду, и на прощание мадам Ван открылась нам с новой стороны. Она привела с собой в аэропорт своего пятилетнего сына; его звали Сяо Бин. Он маршировал взад-вперед, как маленький солдатик, под ногами у провожавших нас сотрудников министерства. Собственно говоря, его имя и означало «маленький солдат»; он уверенно топал своими ножками по земле, словно ему принадлежала каждая ее пядь.

Как ни странно, Ван совсем не могла с ним сладить. Она окликнула его: «Сяо Бин» — и добавила несколько слов по-китайски. А он продолжал маршировать, бормоча что-то вроде «ба, бей, бин…»; когда же мать попыталась заставить его быть вежливым и подойти к нам, он надменно взглянул на нас, как генерал на параде, и снова Принялся шагать, твердя свое «ба, бей, бин»… Руки мадам Ван смущенно забегали вверх и вниз по ее синему китайскому платью, но потом она улыбнулась:

— Мальчик избалован. В Китае мы, к сожалению, балуем детей.

Она кинула на меня робкий взгляд; каменный цветок наконец ожил, да и миссия ее кончилась, мы навсегда исчезали из ее жизни.

Русский реактивный самолет взмыл в воздух. В Лондон мы должны были попасть к ужину: летя на Запахи мы выигрывали пять часов. Мы приступили к первому из трех завтраков, двух обедов и двух ужинов, которые нам предстояло съесть в пути. Полет происходил на такой высоте, что ни ветер, ни тучи, ни жара и ни холод не имели для нас в этой алюминиевой коробке никакого значения.

Мы пролетали где-то над Сибирью, когда Руперт вдруг вспомнил о Бонни: тот вернулся в Шанхай, чтобы от лица гонконгских банкиров продолжать переговоры о китайских компаньонах Ройсов.

— Бонни пытался убедить китайцев, что наша фирма скоро перейдет в руки «ЮСО» и деньги, которые я получу, попадут в карман к американцам.

— Не может быть! — возмутилась Джо.

— Он намекнул на это достаточно ясно, — насмешливо улыбнулся Руперт.

— А китайцы сказали, когда нам заплатят? — спросил я у Руперта; в последние дни он не раз встречался с китайцами без меня.

— Они вообще ничего не будут платить, — безмятежно ответил Руперт. Мы с Джо молча на него уставились. — Я аннулировал долг, — добавил он, — и отказался от денег.

— От пяти миллионов?

— Да. Я им отдал их.

У нас перехватило дух.

— Но почему? — воскликнула Джо. — Ты сошел с ума!

— Если я сумасшедший, — спокойно заявил он, — чего же нам ссориться?

— Но ты не имел на это права! — беспомощно пролепетала Джо.

— Нет, имел, — отрезал Руперт. — Я — Ройс, а это деньги Ройсэв, и я имею такое же право ими распоряжаться, как любой другой член семьи.

Он был в отличном настроении; Джо смотрела на него с недоверием и тревогой, но ее обезоруживало то, что разговор шел в самолете. Что касается меня, я, конечно, был удивлен, но не слишком. Ведь я знал, что от Руперта можно было ожидать чего угодно. Я спросил его, что скажет Фредди теперь, и он мне ответил:

— Наверно, придет в бешенство.

В Англии катастрофа разразилась не сразу, жизнь подарила нам один безоблачный день. Мы прилетели в среду. Фредди возвращался из Нью-Йорка в пятницу, а в четверг мы отправились в Альберт-холл, где французский лицей Роланда проводил церемонию раздачи наград. Мы находились на расстоянии всего полусуток пути от раскаленной столицы Китая, но этому трудно было поверить, такой огромной казалась пропасть, разделявшая два мира.

Раздача наград была целым событием и для детей и для родителей; и Джо настояла на том, чтобы ради такого случая мы наняли лимузин.

Роланд не получил ни prix d'excellence [21] Первая награда (франц.). , ни даже prix du tableau d'honneur [22] Почетная награда (франц.). , но ему достались награды за математику и за science naturelle [23] Естествознание (франц.). .

Когда церемония закончилась, органист оглушил зал звуками бетховенского марша, и все поспешили к выходу, а Тэсс заткнула уши пальцами.

— Скорей! — торопила Джо. — Я хочу поближе поглядеть на приятелей Роланда.

Мы увидели Роланда у подъезда № 9 — он болтал с двумя мальчиками, и они громко хохотали; заметив нас, Роланд поспешил отделаться от товарищей.

— Я ни разу не слышала, как он говорит по-французски, — огорчилась Джо.

— Кто эти мальчики? — спросила она Роланда, когда мы к нему подошли.

— Из нашего класса, — небрежно ответил он.

Джо это объяснение не удовлетворило, но Руперт только посмеялся. Юность у Роланда вряд ли будет долгой: время подхлестывает детскую жизнь, втискивает в жесткие рамки, слишком рано пробуждает тайные желания и страсти, а злая действительность грозит этой жизни уничтожением; да, сегодня как никогда детям необходима защита взрослых.