Джеймс Олдридж - Сын земли чужой: Пленённый чужой страной, Большая игра

— Скорей уж как вы, — отрезал Руперт, зная, что старику нельзя спускать. — А работать я люблю, и если к вашему делу я равнодушен, то, верно, потому, что ничего в нем не смыслю.

— Тогда зачем ты хочешь в него войти? Нам не нужны люди с завиральными идеями! — продолжал старик тоном громовержца.

Но Руперт был не робкого десятка.

— Не надо преувеличивать, дядя. Не такие уж они завиральные, мои идеи. Я просто хочу работать.

— В коммерческом деле авантюрами не проживешь.

— А почему вы думаете, что у меня страсть к авантюрам? — спросил Руперт. — Не надо верить всякой чепухе, которую пишут в газетах.

— Думаешь? А что ты смыслишь в выгодном помещении капитала?

— Ничего.

— А в управлении предприятием ты уж наверняка ничего не смыслишь, — съязвил Рандольф, — ты ведь никогда ничем не управлял.

— Это верно, не управлял.

— Кстати, как поживают твои? Давненько я не видел Джо. А детей и вовсе ни разу. На кого они похожи?

— Мальчик — на меня, а девочка — на Джо.

Старик сделал пометку в своем блокноте. Они сидели за письменным столом красного дерева, друг против друга, как сердитые шахматные игроки. Старомодная контора Ройсов помещалась в отдельном доме, против церкви Сент-Мэри-Экс, почти рядом с Балтийским банком, тесно связанным финансовыми интересами с их фирмой. Кабинет Рандольфа был памятником викторианской эпохи, когда пароходы еще ходили на угле. Руперт отлично понимал, что главная движущая сила предприятия, с которой ему придется иметь дело, пребывает совсем в другом месте. Тут, у дяди Рандольфа, в апартаментах нижнего этажа под сенью старомодного портика, царство денежного мешка попахивало склепом. Наверху же, у Фредди, конференц-залы, оборудованные по последним требованиям современности, уходили в небеса, а небеса эти были разгорожены множеством тонких перегородок, за которыми колдовали операторы счетных машин, колотили по клавишам секретарши и трудились технические эксперты, работники рекламы и двадцать молодых исполнителей, запертых в стеклянные клетки. Впрочем, дядя Рандольф, хотя он и сидел внизу, тоже был на свой лад щеголем. Он носил белый крахмальный воротничок, туго завязанный галстук, держал носовой платок в рукаве пиджака, напоминавшего морской китель.

— Привези своих в будущую субботу к нам, в Уошберн, — приказал он Руперту.

— К чаю?

— Нет. На весь день. Если у тебя нет машины, приезжай поездом, который выходит в девять двадцать.

— Хорошо, мы поедем поездом, — сказал Руперт.

Машины у него не было.

— Самое лучшее занятие для такого человека, как ты, — неожиданно начал уговаривать его дядя Рандольф, — политика. Погляди на Артура и Поля…

— Но я не собираюсь заниматься политикой. Я намерен вступить в дело Ройсов, давайте поговорим лучше об этом.

— А ты, часом, не сторонник Общего рынка?

— Нет. Во всяком случае, пока.

— Что ж, тогда тебя можно использовать. Я кое с кем переговорю, и мы подыщем тебе местечко в парламенте. Ты еще не стар.

— Но я не консерватор, — заявил Руперт, догадываясь, о чем его сейчас спросят. — Сам еще толком не знаю, кто я, но, пожалуй, что-то вроде социалиста. Никак не решу, куда меня тянет.

— Ну, если ты социалист, проку от тебя для нас будет мало. Вашего брата нам с головой хватает. — В тоне Рандольфа прозвучала горечь. Его единственная дочь Кэти стала коммунисткой и ушла из семьи. — А насчет политики советую тебе серьезно подумать. Давай я поговорю с Криклвудом.

— Не надо! — твердо сказал Руперт. — Если позволите, я сначала сам разберусь в своих убеждениях.

Рандольф пожал плечами.

— Дело твое. Сходи пока наверх к Фредди. Вся наша сила там, — желчно заметил он. — Ведь ты туда и собирался идти с каким-то проектом, не так ли?

— Так.

— С Фредди ты быстро найдешь общий язык, можешь не сомневаться.

— Посмотрим.

Руперт спокойно отнесся к словам старика, несмотря на их резкий тон. Он берег себя для предстоящего свидания с Фредди, который теперь вел все дела фирмы. Это был человек, который мог помочь Руперту в осуществлении его замысла.

█

Руперт собирался предложить Фредди самый простой план действий. Не последнее место в его расчетах занимало открытие, которое он недавно сделал: прежние времена для всей Англии в целом и для одной из ее крупнейших судостроительных и судоходных компаний — фирмы Ройсов — безвозвратно миновали. Он съездил в Россию, понял, что глупо смотреть на то, как эта страна восстает из пепла, точно феникс, и делать вид, что ничего этого нет.

Фредди понимал положение дел не хуже Руперта, но по-своему. В то время как Руперт искал решения проблемы, Фредди обдумывал, как ее обойти и в то же время на ней нажиться. Он был почти ровесником Руперта; одевался и жил как человек сугубо современный, хотя тоже держал носовой платок в рукаве пиджака. Фредди был настоящим воротилой. На письменном столе у него не лежало ни бумаг, ни папок с делами, не видно было даже ручки или карандаша — стояли лишь пять разноцветных телефонов, по ним он мог в любую минуту связаться с верфями, биржевыми маклерами, техническими консультантами, банками, страховыми компаниями. Вместо пера и бумаги у него за спиной висела большая грифельная доска, и он мелком записывал на ней свои выкладки и расчеты. Фредди тут же предложил Руперту:

— Давайте пройдем в зал заседаний.

Он повел своего посетителя через бесшумные, автоматически закрывающиеся двойные двери в белый конференц-зал с великолепным, голубым с золотом, потолком, расписанным Веджвудом, и голубыми с золотом колоннами, поддерживающими изящный купол. Посредине стоял массивный подковообразный стол, портреты одиннадцати уже покойных Ройсов заполняли ниши в стенах.

Самой примечательной частью комнаты был кофейный уголок — небольшая квадратная ниша, где перед окном стоял квадратный столик в окружении четырех плюшевых банкеток. Это было похоже на роскошный кабинет очень дорогого, старинного ресторана.

— Выпьем кофе, — предложил Фредди, усаживаясь за кофейный столик. — Ева! — окликнул он молодую официантку, появившуюся из скрытой в стене двери. За стеной помещалась вполне современная кухня и персонал из пяти человек. — Ну, так что же вас привело к нам? Вы хотите войти в дело?

— Да.

— Это нетрудно. У вас есть какие-нибудь конкретные планы?

— Планы-то есть, но беда в том, что я почти ничего не смыслю в судоходстве.

— Какое это имеет значение? Важна деловая жилка, предпринимательский нюх. Если у вас это есть, остальное приложится.

— Насчет жилки и нюха сомневаюсь… Послушайте, Фредди, Лилл подозревает, что русские меня завербовали. Он окружил меня целым частоколом запретов. В частности, запретил мне работать в фирме Ройсов. Я отнюдь не собираюсь ему подчиняться, но считаю нужным довести об этом до вашего сведения, чтобы вы знали, на что идете.