Теннесси Вильямс - Кошка на раскаленной крыше

Мей: Лгунья! (Хлопает дверью.)

Маргарет облегченно вдыхает, нетвердыми шагами подходит к Брику и берет его за руку.

Маргарет: Спасибо тебе, что ты промолчал...

Брик: Все о'кей, Мэгги.

Маргарет: Ты просто благородно поступил, не осрамил меня.

Брик: Никак не добьюсь...

Маргарет: Чего?

Брик: Щелчка.

Маргарет: Щелчка в голове, после которого наступает покой, да, милый?

Брик: Угу. Нет и нет. Обязательно надо добиться, а то не засну.

Маргарет: Понимаю.

Брик: Кинь мне подушку на диван, Мэгги, где я сплю.

Маргарет: Только не сегодня, Брик.

Брик: Я хочу на диван, там мое место. (Он ковыляет к бару. Три раза быстро плещет в стакан и стоит в ожидании, молча. Вдруг оборачивается с улыбкой и говорит.) Вот он!

Маргарет: Кто?

Брик: Щелчок! (Он, преисполненный чувством благодарности, выходит со стаканом на галерею. Слышно, как стучит его костыль. Через некоторое время раздается его тихое пению)

Маргарет некоторое время потерянно стоит с подушкой в руках, как будто это ее единственный друг в жизни, затем швыряет ее на кровать. Подходит к бару, собирает в охапку все бутылки, некоторое время стоит, нерешительно оглядываясь, затем выбегает с ними из комнаты, оставив дверь слегка приоткрытой. Слышно, как Брик возвращается, напевая. Он входит, видит подушку на постели, тихо, печально смеется и поднимает ее. Когда Маргарет возвращается, подушка у него в руках. Маргарет мягко прикрывает дверь и, прислонившись к ней, улыбается Брику.

Маргарет: Брик, я привыкла считать, что ты сильнее меня и мне с тобой не сладить. Но прожив столько лет, когда ты вечно под хмельком - знаешь, что я поняла? Нехорошо, конечно, и может, не стоит говорить, но я сильнее тебя, и чувство мое к тебе тоже сильнее. Слышишь, Брик? (Выключает все светильники, кроме одного, с шелковым розовым абажуром, стоящим у постели.) Я действительно была у доктора и знаю, Брик, что сейчас самое время!

Брик: Понимаю, Мэгги. Но как можно зачать ребенка, если мужчина влюблен только в выпивку?

Маргарет: А если выпивка под замком и ее не добиться, кроме как ценой определенных уступок?

Брик: Так ты ее заперла, Мэгги?

Маргарет: Смотри сам. Бар пуст.

Брик: Ах, черт возьми... (Тянется к костылю.)

Она выбивает у него костыль из рук, выбегает на галерею и швыряет через ограждение. Возвращается, тяжело дыша. Слышны быстрые шаги. В комнату врывается Большая Мама. На ней нет лица, она задыхается, бормочет.

Большая Ма: О, Господи, Боже мой, Боже мой, где эта штука?

Маргарет: Это, наверное? (Подает ей пакет, оставленный доктором.)

Большая Ма: Я не вынесу! О, Господи, Брик! Брик! Мальчик мой! (Бросается к нему.)

Он отворачивает лицо от ее поцелуев, смешанных со слезами. Маргарет смотрит на мать и сына с напряженной улыбкой.

Большая Ма: Сынок мой, ты совсем как твой отец!

Снова раздается громкий стон. Большая Мама выбегает, вся в слезах.

Маргарет: Сегодня ночью ложь станет правдой, и когда все будет кончено, я принесу бутылки и мы выпьем вместе, здесь, в этом доме, куда пришла смерть... Что ты сказал?

Брик: Ничего. А что можно сказать?

Маргарет: Дорогие вы мои слабые люди. Вы умеете только сдаваться, если не попадете в крепкие руки. (Гасит лампу под розовым абажуром.) Нежные, любящие руки. (Занавес начинает медленно закрываться.) Я ведь очень люблю тебя, Брик!

Брик (с очаровательной, печальной улыбкой): Смешно, если это действительно так!

Занавес

Конец